Колдун из Салема - Вольфганг Хольбайн

— Что… что вы с ней сделали? — растерянно спросила она.

— Ничего, — ответил я. — Не переживайте. Я не собираюсь причинять никакого вреда ни Сэлли, ни кому-либо другому. Поверьте мне, я вам не враг. Скорее наоборот.

Она сглотнула. Ее взор в нерешительности блуждал по комнате.

— Я знаю, что местные люди говорят о нас, — сказал я тихо. — И я вполне могу их понять. С тех пор, как мы приехали в Дернесс, произошли удивительные события. И, возможно, в этом есть наша вина. Возможно, нам не следовало приезжать сюда.

Почти целую минуту миссис Уинден молча смотрела на меня. Затем она кивнула — и по тому, как она кивнула, было видно, каких душевных усилий ей это стоило.

— Я… помогу вам, — сказала она так тихо, что я еле расслышал эти слова.

— Значит, вы верите мне? — спросил я.

— Я помогу вам, — уже холодно повторила она. — Вам и вашим друзьям. Вы спасли жизнь моей дочери, мистер Крэйвен. Я тогда сказала вам, что сделаю все, что вы потребуете. И я сдержу свое слово.

Это был не тот ответ, который мне хотелось бы услышать, совсем не тот. Но это было единственное, чего я смог от нее добиться. Некоторое время я смотрел ей прямо в глаза, а затем встал, отошел от кровати Сэлли и начал излагать миссис Уинден свой план.

Сеть заметно расширилась. Многие миллионы тонюсеньких ветвистых волокон — черных и маслянистых — пронизывали теперь лесной грунт в радиусе нескольких миль. При этом тело Шоггота потеряло в своем объеме ровно столько, насколько выросла эта подземная сеть. Она находила себе питание тем чудовищным образом, который был ей свойственен: как только она наталкивалась на какие-нибудь живые организмы (исключая растения), она их тут же поглощала, при этом ее клеточная ткань разрасталась, захватывая все большие площади. Изначальное тело существа теперь по размерам было уже не больше, чем тело человека, в крайнем случае, не больше коровы. Однако его общая масса удесятерилась с тех пор, как оно проникло под землю.

Теперь оно уже больше ничего не пожирало. Хотя оно продолжало разрастаться, образуя просто огромную подземную сеть, оно к этому моменту поглотило уже достаточное количество органической материи, чтобы выполнить стоящую перед ним задачу. Его злобный интеллект представлял собой не более чем сформулированное задание орудию, предназначенному для выполнения одной единственной, вполне определенной задачи, и у существа был небольшой выбор: либо выполнить эту задачу, либо умереть. Хотя как может умереть то, что никогда и не было живым?

Через час мы уже двигались в обратном направлении, в сторону того заброшенного дворика на восточной окраине Дернесса, где затаились Говард и Рольф. Раздобыть повозку оказалось намного легче, чем я предполагал. Я дал миссис Уинден денег, и она наняла повозку с двумя лошадьми. Как она мне потом рассказала, человек, у которого она наняла повозку, смотрел на нее, покачивая головой, но не задал, однако, ни одного вопроса: она была не единственной, кто в это смутное время предусмотрительно стремился покинуть город, тем более что пожар в порту до сих пор так и не удалось погасить, а потому многие люди бежали из города — то ли из опасения, что пожар может охватить весь город, то ли просто поддавшись панике. Мне пришлось просидеть некоторое время, прячась в повозке, пока миссис Уинден не нашла соседку, согласившуюся подежурить у кровати Сэлли в течение ночи. Миссис Уинден не стала мне рассказывать, какие объяснения она давала соседке относительно того, почему ей нужно уйти. Я несказанно обрадовался, когда наконец миссис Уинден вышла из дома и вскарабкалась на козлы повозки. Хотя мы и не говорили об этом, было и так понятно, что, согласившись нам помочь, она подвергала себя серьезной опасности. Если нас поймают, гнев толпы обрушится и на нее.

Было уже почти десять часов, когда наша повозка остановилась перед темной подворотней. Я знаком показал миссис Уинден, чтобы она подождала, молча спрыгнул с повозки и проворно прошмыгнул в подворотню. В первый миг я никого там не увидел: неровный черный квадрат дворика, казалось, был пустым, как будто от Говарда и Рольфа не осталось и следа. Однако после того как я несколько раз вполголоса произнес имя Говарда, из-за мусорного ящика появилась чья-то тень.

— Это ты, Роберт?

Я кивнул, подошел к нему и — тут же замер на месте, увидев, что в его руке блеснуло что-то металлическое. Говард заметил мой взгляд, сдержанно улыбнулся и с виноватым видом засунул револьвер себе под пальто.

— Где ты так долго был? — спросил он. — Мы уже думали, что они тебя схватили.

— Я раздобыл повозку, — сказал я, махнув рукой в сторону улицы. — Как дела у Рольфа?

— У него все еще высокая температура, — озабоченно сказал Говард. — Но вообще он держится молодцом. Помоги мне.

Я пошел вслед за ним за бочки с мусором. Рольф лежал, приподнявшись на локтях, на импровизированной подстилке из картона и тряпья и держал, как и Говард перед этим, револьвер в правой руке, его глаза горели от жара. Лицо Рольфа казалось раскаленным. Мне стало его очень жаль. Впрочем, быть может, он внешне выглядел намного хуже, чем реально себя чувствовал: ожоги всегда придают человеку ужасный вид, даже если они лишь поверхностные, однако они в любом случае причиняют жуткую боль, и, если только не произойдет какое-то чудо, у Рольфа на лице останутся шрамы.

— Ты можешь идти? — спросил я. — Тебе нужно дойти лишь до улицы. Там стоит повозка.

Рольф кивнул и попытался подняться на ноги, но своих сил ему для этого не хватило, поэтому мне пришлось ему помочь. Говард поднял с земли книгу, которую он до этого прятал под каким-то драным одеялом, и свободной рукой подхватил Рольфа с правой стороны.

Когда мы вышли, пошатываясь, из подворотни, лошади начали испуганно фыркать. Цокот их копыт по мостовой отдавался вдоль улицы гулким эхом. Лошади были чем-то напуганы. Возможно, они чувствовали запах пожара, все еще бушевавшего в порту.

Говард замер на месте, увидев, что кто-то сидит на козлах повозки.

— Кто это? — испуганно спросил он. — Ты…

— Нашел кое-кого, кто нам поможет, — перебил я его. — Сами мы не справимся, Говард…

Говард осторожно отпустил руку Рольфа, подошел поближе к повозке и — удивленно вздрогнул, узнав сидящего на повозке человека:

— Это вы?

— Она нам поможет, — поспешно сказал я. — Не переживай, Говард. Давай быстрее. Мы и так потеряли много времени.

Говард неохотно повернулся. По его лицу было видно, что он напряженно думает. Так ничего больше и не сказав, он помог мне довести Рольфа до повозки и уложить его на одну из двух имеющихся деревянных скамеек. Рольф тихонько стонал. Когда я заходил во дворик, он был в сознании. Теперь же он опять бредил. Его кожа горела, но при этом его знобило. Говард снял свое пальто, сложил его и подсунул Рольфу под голову, как подушку. Я же, тоже сняв свое пальто, укрыл им Рольфа. Пальто было холодным и влажным, но это было лучше, чем вообще ничего.