📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгВоенныеПрохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев - Роман Кожухаров

Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев - Роман Кожухаров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 150 151 152 153 154 155 156 157 158 ... 165
Перейти на страницу:

Да и за что Степанкова «без суда и следствия»? За то, что тот положил гитлеровских танкистов, превратив их танк в их же собственный стальной гроб? Они сами сдаваться поначалу никак не хотели, все упирались, очередями пулеметными направо и налево разбрасывались… А в таких делах особо не привередничают, коли дали тебе шанс, хватайся за него обеими руками и ногами, потому что через минуту такого шанса уже не будет.

XXI

Для Федора в серьезных вопросах, которые ребром вставали по жизни, всегда было первостепенно и важно найти твердый ответ для самого себя. Когда для себя решил, остальное уже мелочи. Остальное, так сказать, дело техники. Вот и сейчас, когда Коптюк понял, что принципиально со Степой вопрос для него закрыт, сразу от сердца отлегла свинцовая тяжесть, которая навалилась после стрельбы Степанкова, которую тот устроил на башне вражеской «пантеры».

Однако в воспитательных целях требовалось немного подержать на расстоянии провинившегося, в вакууме немого укора и осуждения не помешает. Пусть действительно осознает, пусть в нем совесть зашевелится, заворочается. В качестве физкультуры полезно. Пусть сам за то, что набедокурил, отчитается, пусть ответит и покается, тогда видно будет.

В роту надо было идти самому. Тем более что теперь, слава богу, командиры отделений снова заняли свои места согласно штатному порядку. Когда такие, как Потапов, Дерюжный, Довганюк, находились в расположении, Федор был спокоен: есть на кого положиться в плане управления взводом, можно смело отлучаться по командирским делам.

Необходимость посещения штаба Федор нутром чуял. По всему выстраивалось, что фашисты не угомонятся и без долгого промедления предпримут что-нибудь ответное. Они продолжали садить из минометов и артиллерийских орудий. Главный удар усиливавшегося обстрела теперь приходился по колхозу и переправе, но и в сторону штрафного батальона продолжали методично лететь вражеские мины и снаряды.

С особенностями психологии врага в плане наступательных тактики и стратегии старший лейтенант Коптюк уже успел познакомиться достаточно подробно, причем не на примере теоретических схем и построений, а на самой что ни на есть практике, в кровопролитных боях под Харьковом и Сталинградом.

XXII

После первого наскока, в случае его неуспеха, обязательно должен был последовать второй, более массированный и подготовленный, с быстро проведенной работой над ошибками и максимально оперативным учетом всех предыдущих ляпов и промахов.

В случае, если предположения Коптюка относительно вражеского дозора и основных сил окажутся правильными, повторной атаки следовало ожидать сразу, как только эти основные силы подойдут в район боевых действий. На то, что произойти это могло в любой момент, указывала интенсивная работа минометных и артиллерийских расчетов врага. Если бы танки были далеко, немецкие минометчики так бы «казенники» не рвали и наверняка сделали бы себе перерыв. Так что нельзя было терять ни минуты.

Каша, которой накормил взводного Дерюжный, пришлась очень кстати. Федор сразу почувствовал прилив сил. И тело точно стряхнуло вязкий дурман болезненной расслабленности и усталости, и в голове прояснилось, мысли заработали быстрее и четче.

Гвоздеву досталось. Видно, что хлебнул он по полной программе, и физически, и внутренне. Переживает за то, что потерял бойцов. Это говорит о многом. Фаррахова очень жаль — надежный был боец, для отделения Пилипчука это серьезная потеря, да и для всего взвода.

Да что там говорить, каждая потеря — серьезная. Вот хотя бы Фомин… Отличный стрелок, немногословный, твердый, как кремень. Одно слово — сибиряк. В бою, в самом пекле, будет спокоен и несуетлив. Такому если что поручишь, можешь быть уверен, что все сделает.

Коптюк вспомнил, как Фома вместе с Потаповым взялись ликвидировать вражеского снайпера, который не давал житья всему взводу. Было это перед самым началом боев под Понырями. Сработали тогда Потапыч с Фоминым мастерски, даже можно сказать — артистично.

XXIII

Федор, пробираясь по полузасыпанным ходам сообщения, поймал себя на мысли, что подспудно еще одна причина толкает его во что бы то ни стало успеть попасть в роту до начала нового наступления немцев.

Причиной этой была санинструктор Степанида Вольская… Увидеть Стешу, а если повезет, хотя бы одним словом с ней перемолвиться… Федор понимал, что сейчас, когда после боя на перевязочный пункт с передовой потянулись раненые, это практически невозможно. В такие моменты санвзвод работал, не покладая рук.

Под Сталинградом, после одной из бесчисленных кровопролитных атак, старшему лейтенанту довелось оказаться в медсанбате. Он сопровождал своего боевого товарища, замкомвзвода Серегу Белого. Тот получил тяжелое ранение в ногу. Осколком перебило сухожилия и мышцы выше колена.

Сергей боялся, что ногу ему оттяпают и жена, которая осталась в городе Калинине, от него уйдет. Она у него молодая, красивая. Зачем ей безногий? Белый метался на грани между явью и бредом и все бормотал про свою Галю и про свою ногу, и все время хватался за штанину, проверяя, на месте ли нога.

Тогда, под Сталинградом, он сам потерял чувство реальности и не всегда мог отличить, где явь, а где нечто похожее на кошмарный сон. Сегодня, в какой-то момент немецкой атаки, это чувство опять вернулось к нему. Нехорошее, страшное. Все равно что сойти с ума. Как тогда, после очередной немецкой атаки на их рубежи…

XXIV

Белый взял слово с Федора, что тот будет сопровождать его до операционного стола и лично проследит, чтобы доктор не отрезал ногу. В память Коптюка навсегда врезалось одутловатое лицо хирурга. Оно было землистого цвета, заросшее трехдневной щетиной — именно столько врач не спал. Так сказал санитар, который встретился им на выходе из палатки операционной.

Они стояли в длинной очереди ожидающих своей участи. К очереди Белого донесли на носилках, но потом он вдруг испугался этих носилок. Мол, если он будет лежачий, то доктор подумает, что ногу наверняка надо резать. И тогда он вскочил на здоровую правую и держался рукой за плечи Коптюка, его мутило, и он вот-вот мог несколько раз потерять сознание, а очередь неумолимо двигалась. Брезентовые створы палатки проглатывали ее, как будто это было грязно-желтое брюхо кровожадного чудища, которое пережевывало несчастных раненых, тех, чьи жуткие, нечеловеческие крики и завывания раздирали стенки этого грязного брюха чудовища.

У доктора были воспаленно-красные глаза, и по локоть запачканные кровью руки, и большой таз, стоявший в углу палатки. И когда Серега увидел, чем наполнен этот таз, у него случилась истерика. Он начал кричать, что не даст отрезать свою ногу, а врач смертельно усталым голосом, почти шепотом приказывал ему лечь на стол.

У Федора тогда не выдержали нервы, и он схватился за пистолет и кричал, что не даст отрезать ногу своему другу. А доктор все тем же усталым голосом спрашивал, кто впустил в операционную постороннего, и говорил ему, чтобы он вышел. А потом махнул рукой и сказал: «Дело ваше, как хотите…» А потом сказал санитарам, отрешенно-растерянно глядевшим на наган в руках Коптюка: «Обработайте рану и сделайте ему перевязку».

1 ... 150 151 152 153 154 155 156 157 158 ... 165
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?