Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир - Игорь Иосифович Ландер

выдвинул идею создания школы для подготовки агентов, позднее реализованную МИ-6. Берджесс проработал в СИС до конца 1940 года и помог устроиться в нее Киму Филби, все это время регулярно передавая советской разведке доступные ему материалы. После отъезда Дейча и Малли он направлял информацию в парижскую резидентуру и даже иногда выполнял курьерские функции для оставшихся в Англии советских агентов.

Третьим членом кембриджской группы стал симпатизировавший коммунистам молодой и талантливый Дональд Дьюарт Маклин, до 1934 года участвовавший в работе студенческой коммунистической ячейки в Кембридже вначале подпольно, а затем в качестве ее официального секретаря. Вероятнее всего, окончательно он решил работать на СССР после откровенной беседы с Филби в августе 1934 года, хотя существуют и другие версии, согласно которым его завербовали то ли Гай Берджесс, то ли коммунист Дэвид Клугман. Чтобы убедить окружающих в отходе Маклина от левых позиций, пришлось основательно потрудиться, но в конечном итоге коммунистическое прошлое агента стало восприниматься окружающими как простительное заблуждение и шалость молодости. Резидентура также произвела его вербовку без санкции Центра, поскольку с июня 1934 по январь 1935 года ее связь с Москвой поддерживалась только через копенгагенскую точку, и ни о какой оперативности в принятии решений не могло быть и речи. После оформления сотрудничества Маклин первоначально получил псевдоним “Вайзе” (“Сирота”), замененный позже на “Гомера”, а основной установкой на работу с ним стало проникновение в министерство иностранных дел. С февраля 1935 года он уже работал на прямой связи с орловым, экстренный отъезд которого из страны ничего не изменил, агент остался на связи с новым нелегальным резидентом Теодором Малли (“Тео”, “Манн”).

Дональд Маклин

В октябре 1935 года Маклин блестяще, как и все, что он делал, сдал экзамены и обрадовал своего руководителя поступлением на должность третьего секретаря Западного отдела МИД. Режим секретности в Форин офис оказался весьма условным, поэтому доступ к закрытым материалам не составил для него особых сложностей. Словно специально для облегчения работы шпионов, папки с бумагами в зависимости от содержания имели твердо установленную цветовую маркировку обложек. Конфиденциальные документы хранились в белых папках, секретные — в зеленых, сообщения разведки накапливались в красных, а совершенно секретные бумаги, в том числе теоретически предназначенные исключительно для начальника отдела материалы радиоперехвата и дешифровок — в синих. Это позволяло не тратить время на просмотр документов для определения степени их важности, а безошибочно выбирать папки нужного цвета. Маклин именно так и поступал, причем иногда он просто заваливал резидентуру материалами, которые ее сотрудники даже не успевали обработать. В 1936 году информация “Вайзе” сорвала планировавшееся мероприятие ПШКШ по дешифровке телеграфной переписки советского посольства. Криптографы инспирировали долгие парламентские дебаты по вопросу взаимоотношений с СССР, чтобы затем, перехватив зашифрованные донесения, произвести в тексте поиск опорных слов и с их помощью взломать коды посольства. Без вмешательства Маклина так бы наверняка и произошло, но теперь все донесения перед шифрованием тщательно перефразировались, и хорошо задуманная попытка ПШКШ не увенчалась успехом. Усилия агента привели также к установлению личности генерального директора МИ-5 и части ее персонала. По информации Маклина, именовавшегося в оперативной переписке “Лириком”, а позже “Стюартом”, НКВД раскрыл британского агента в Наркомате иностранных дел СССР и нескольких агентов в окружении Вилли Мюнценберга. Но “Вайзе” не просто передавал документы и сообщения, а тщательно анализировал их, просчитывал тенденции развития событий и делал прогнозы. Такая обработка сырой информации приобрела особенное значение после непредвиденного отъезда Орлова, когда в нелегальной резидентуре остался лишь один задыхавшийся от обилия работы оперативный сотрудник — Арнольд Дейч. Только в апреле 1936 года на работу прибыл новый резидент — Теодор Малли, один из “великих нелегалов” НКВД. Венгр по национальности и недоучившийся священник по образованию, он служил офицером в австро-венгерской армии, попал в русский плен и в 1918 году добровольно вступил в Красную Армию. В Красноярске Малли вновь попал в плен, на этот раз к белогвардейцам, но занявшие город красные войска освободили его вместе с другими арестованными. С 1921 года он работает в территориальных органах ВЧК/ОГПУ, где последовательно занимает должности помощника уполномоченного по борьбе с бандитизмом, следователя по особо важным делам и начальника Восточного отдела ОГПУ Крыма, а с 1926 года переводится в центральный аппарат на должность вначале уполномоченного, а затем начальника отделения КРО. С 1932 года Малли работает во внешней разведке и выезжает в спецкомандировки на нелегальную работу в Австрию, Германию, Францию и Великобританию. К сожалению, его служба в Иностранном отделе продлилась всего пять лет и стандартно закончилась расстрелом в Москве в июне 1937 года. Для замены Малли руководство разведки планировало направить в Лондон из Копенгагена Быстролетова, но этого не произошло. Его отозвали из Дании и также арестовали, несмотря на все легендарные вербовки и иные удачные операции этого разведчика, тоже неофициально причисленного к “великим нелегалам”.

Теодор Малли

Вскоре в Москву отозвали и Дейча, лишь в ноябре 1937 года всего на десять дней возвратившегося в Великобританию для консервации агентурного аппарата. До весны 1938 года все уникальные источники оставались без руководства, а прислать из Центра было некого, поскольку именно в это время в НКВД началась чистка нелегалов. Лондонская нелегальная резидентура погибала. Из этого положения нужно было хоть как-то выходить, поэтому по личному указанию наркома руководство агентурными операциями вновь вернули “легальной” резидентуре. Однако ее резидент Г. Б. Грапфен справлялся с новой задачей с большим трудом, и лишь прибывший ему на смену А. В. Горский (“Вадим”) сумел полноценно использовать имевшихся источников. Следует отметить, что вообще-то он мало ценил “пятерку”, полагая ее членов сборищем гомосексуалистов, хвастунов, лгунов, пьяниц и авантюристов, но, преодолев личные антипатии, работал с ними вполне профессионально и не допустил даже намека на возможность провала или неправильного применения их агентурных возможностей. В августе 1938 года, к огорчению разведки, Маклина перевели на работу вторым секретарем посольства Великобритании в Париже, и он временно вышел из сферы деятельности лондонской резидентуры.

Г. Б. Грапфен

А. В. Горский

“Четвертым человеком” кембриджской группы стал выходец из семьи священнослужителя Энтони Фредерик Блант (“Янг”, “Тони”), довольно близкий родственник королевской семьи. Молодой человек не разделял марксистскую доктрину, увлекался искусством и в работе коммунистической партии не участвовал. Благодаря вступлению в университете в негласное “Общество Апостолов”, он обзавелся множеством полезных в будущем знакомств, в числе которых был секретарь премьер-министра