Камни вместо сердец - К. Дж. Сэнсом

– Мастер Хоббей хочет поговорить с вами, – сообщил он.

Я согласно кивнул:

– Пошли, Барак.

Мне нужен был свидетель при разговоре.

Следом за управляющим мы вошли в кабинет Николаса. Тот мешком осел в своем кресле, его узкое лицо посерело, и он невидящими глазами смотрел на песочные часы. Дирик сидел возле него в кресле. Амброуз выжидал у окна, и Винсент обратился ко мне:

– Мастер Хоббей хочет поговорить с вами, делая это вопреки моему совету…

– Ваш совет, – тихим голосом произнес хозяин дома. – И куда привел меня этот ваш совет с того самого дня, когда вы сказали мне, что опека над детьми окупит себя?

Он посмотрел на меня глубоко ввалившимися в череп глазами:

– Дэвид будет жить. Цирюльник вынул стрелу. Однако, по его мнению, она задела позвоночник. Дэвид не сможет владеть ногами как надо. Нам нужно послать за врачом. – Голос его на мгновение пресекся. – Мой бедный мальчик, на какую жестокую стезю поставил я тебя в этом мире! Непосильную для тебя…

Потом он снова поднял на меня глаза:

– Не вы моя немезида, мастер Шардлейк. А я сам. Я навлек на себя разрушение собственной семьи. – Он закрыл глаза. – Винсент сказал мне, что вы знаете о нашем поступке.

– Да, – ответил я осторожно. – Я только сегодня утром догадался об этом.

– Мы сказали всем, что на стрельбище произошла случайность… несчастье. Что Хью испугался содеянного и убежал. Думаю, люди поверят нам. – Хоббей-старший сделал паузу. – Если только вы не расскажете им ничего другого.

– Кстати, это Дэвид стрелял в нас с Бараком в тот день, не правда ли? – спросил я вместо ответа. – И я думаю, что это он следил за мной в ночь моего приезда.

– Думаю, что это так, – уже спокойным тоном ответил мой собеседник.

– A кто убил его мать?

Хоббей склонил голову. Дирик поднял руку:

– Николас…

Хозяин дома посмотрел на нас обоих:

– Я опасался этого с самого начала. Дэвид… Дэвид начал видеть во всех вокруг себя врагов. За исключением меня и Эммы, которых он… которых он любил. Он не раз говорил мне, что перестреляет тех, кто попытается разоблачить нас. – Тон его стал совсем безрадостным. – Думаю, что тогда, в лесу, он пытался убить вас, но промахнулся. Он никогда не был таким хорошим стрелком, как Эмма.

– Иисусе! – охнул Барак.

– Вот почему я поддался на уговоры Фальстоу и Винсента выставить виновным Эттиса. Разум Дэвида… – Николас покачал головой. – Но теперь все закончено.

Поглядев на склянку песочных часов, он скорбно, с надломом улыбнулся:

– Вот и песок весь вытек, как я уже давным-давно опасался.

– Вы заставили Эмму подменить своего брата, потому что закон позволяет девушке вступать в наследство много раньше, чем юноше? – уточнил я у него.

– Шесть лет назад, покупая этот дом, я был преуспевающим купцом, вставшим на ноги человеком. – Хоббей с особой горечью произнес последние слова. – Но тут французы с испанцами запретили английскую торговлю. Я вложил в дело слишком много денег и сделал это очень не вовремя, мне грозило разорение. Когда умерли родители Хью и Эммы, я увидел возможность попользоваться лесами этих детей. По восьмидесяти фунтов в год в течение каждых восьми лет – этого мне было достаточно, чтобы выполнить свои обязательства перед кредиторами. Добиться опеки над Хью и Эммой было единственным выходом из ситуации. Друзья посоветовали мне обратиться к Винсенту.

Я повернулся к Дирику:

– Итак, вы с самого начала планировали ограбление детей.

– Так поступают многие, – нетерпеливо проговорил адвокат. – И таким образом нам удалось избавить семейство мастера Хоббея от нищеты. Кроме того, дети, у которых не было никаких родных, получили дом.

– A Дэвид – потенциальную жену. Вне зависимости от желания Эммы.

– Мы надеялись на то, что Эмма со временем полюбит Дэвида, – вздохнул Хоббей-старший. – Абигайль говорила, что воспитает из нее надежную и умную жену, в которой он нуждался. Она была права.

– А как насчет ее нужд и потребностей?! – спросил я с внезапным гневом. – В чем нуждалась эта сиротка?

– Послушайте, – проговорил Дирик. – Забудем о столь любимых вами нравоучениях! Вопрос состоит в том, что будет теперь!

– Да, что будет с Эммой? И Дэвидом? – пробормотал Николас.

– Во-первых, я хочу знать все, – ответил я. – Все целиком. Что произошло, кто в чем участвовал… Итак, Дирик добыл вам опеку над детьми, и вы попытались уговорить Эмму выйти замуж за Дэвида. Надо думать, Хью и Майкл Кафхилл не советовали ей соглашаться.

– Да, не советовали, – подтвердил хозяин дома.

– И тут все пошло наперекосяк, правильно? Хью умер. Земли его отошли к Эмме. Которая, не выходя замуж за Дэвида, унаследовала бы свои земли в четырнадцать, а не в двадцать один год.

– Мы были в панике, нас ожидало банкротство, – объяснил Хоббей. – После смерти Хью мы просили и умоляли Эмму выйти замуж за Дэвида, но она наотрез отказалась. Сказала, что обратится в Сиротский суд и выставит Дэвида неспособным к браку из-за его падучей. Конечно, мы понимали, что в одиночку она не сумеет этого сделать. – Он склонил голову. – И тогда… тогда моей жене пришла мысль подменить Хью Эммой.

– И Эмма согласилась?

– Согласилась, причем слишком быстро. Меня до сих пор удивляет, почему она настолько невзлюбила моего сына, но это действительно так. На самом деле нам с Абигайль пришлось уговаривать не ее, а Дэвида, чтобы тот согласился с нашими планами.

– И тогда вы избавились от Майкла Кафхилла и перебрались сюда. Где никто не видел раньше обоих детей.

– Да. И только тут мы поняли, что сами себя загнали в ловушку. Всех четверых: меня, Дэвида, Абигайль и Эмму. Если бы правда вышла наружу, нас ждали бы крупные неприятности. Кроме нас, об этом знал только Фальстоу. – Николас посмотрел на управителя. – Он всегда так хорошо все организовывал, заранее предвидел трудности… A Эмма ушла в себя, погрузилась в книги и стрельбу из лука.

– Которой она уже занималась с Майклом.

– Да, и с прочими учителями. Мы не позволяли им задерживаться у нас. Поначалу их нетрудно было обмануть, но Эмма взрослела, и это становилось сложнее. Мы… мы стали опасаться ее. Она никогда не позволяла нам понять, что происходит у нее в голове. Эмма настолько хорошо изображала своего брата, что я подчас на какое-то время начинал думать о ней, как о Хью, что несколько успокаивало мою совесть. А вот Абигайль никогда не позволяла себе такого – если я в ее присутствии называл девушку Хью, она всегда начинала кричать и браниться. Тем не менее разоблачение предельно страшило мою жену. И когда вы здесь появились, оставалось всего три года до того момента, когда Эмма в качестве своего брата могла обратиться в суд и затребовать назад свои земли. Не представляю, что могло бы тогда случиться …