Судьба Шута - Робин Хобб

Я лежал на ледяном полу, точно выпотрошенная рыба, а Скилл уносил за собой частички моей сущности. Неожиданно у меня возникло ощущение, будто мои стены не столько защищают меня, сколько отгораживают от всего, что есть хорошего в мире. Поток Скилла не манил меня своими сладостными переживаниями, просто теперь мне казалось, что конец неизбежен, конец, к которому я всегда был приговорен. Скилл поглотит меня и позволит забыть, кем я был и что совершил. Как же отчаянно я этого хотел!

Я ощутил присутствие Верити, точно легкий, давно забытый аромат, намек на который приносит коварный ветер. Я чувствовал Верити и многих других, старше и мудрее, исполненных умиротворения. Они излучали покой и невозмутимость, Старейшины потока Скилла. На меня снизошел мир.

И вдруг в мое сознание ворвались чьи-то взволнованные голоса, они что-то говорили, но так быстро, что я за ними не поспевал. Они кого-то искали, девушку, нет, мужчину, нет, девушку и мужчину, унесенных течением. Это плохо, но я тут совершенно ни при чем. Мне ужасно хотелось, чтобы они перестали волноваться, успокоились и составили нам компанию. И почему они отказываются, нет, отчаянно сражаются с ощущением умиротворения и единения, которое можно познать только здесь?

Как тебе не стыдно! — Он вцепился в меня зубами и принялся безжалостно трепать. – Как ты мог предать детеныша? Меня бы ты не бросил, ты бы пришел ко мне на выручку – а я к тебе. Позор тебе, почему ты ее отпустил? Разве мы не стая? Ты знаешь, что, если ты это сделаешь, ты бросишь меня? Неужели тебе все равно? Неужели ты никогда не был волком?

Этот вопрос причинил мне более мучительную боль, чем его клыки, и заставил сражаться. Чейд, Дьютифул и Олух объединили усилия и пытались нас найти. Они все делали неправильно, как человек, который ловит рыбу решетом. Никто из них, кроме Олуха, не знал достаточно хорошо, как Неттл выглядит в потоке Скилла, но ни Чейду, ни принцу не пришло в голову попросить маленького человечка отыскать ее.

Я попытался собрать остатки своей сущности, чтобы связаться с ними. Такое же точно ощущение возникает, когда делаешь что-то во сне, где последовательность событий не имеет смысла, а реальность меняется каждую минуту. Наконец мне удалось прикоснуться к Олуху, едва слышно, так тонкая ниточка опускается на рукав куртки, и прошептать:

Найди женщину, которая помогла котенку. Здесь она выглядит именно так. Найди eel

И он нашел Неттл. Мы знали, что его Скилл очень силен, но еще никогда не видели, на что Олух способен в потоке Скилла, где значение имеет лишь умение в нем ориентироваться. Олух пропел песнь, которая была Неттл, и ее сущность потянулась к знакомой мелодии. Он не искал, он ее звал, предлагая наполнить собой оболочку, созданную им. А потом, словно возвращая хрупкую статуэтку на полку, где ее место, он вернул Неттл в свой сон. Мне еще не доводилось видеть, чтобы кто-нибудь с такой нежностью и осторожностью обращался с женщиной. На одно короткое мгновение я увидел фургон, как будто сам там находился, и котенка на постели, а рядом без сил распростерлась женщина. Котенок сказал ей:

Все хорошо. Отдыхай. Ты знаешь, как добраться отсюда домой. Ты сначала отдохнешь, а потом вернешься к себе. Ты в безопасности. Ты знаешь, что я тебя люблю.

Я восхитился тем, как легко он все проделал, но уже в следующее мгновение Олух меня почувствовал и вышвырнул из своего сна. Мне там не было места. Но, прогнав меня, он одновременно помог мне обрести форму, вернул мне самого себя, и я вдруг услышал радостный крик Дьютифула:

Фитц! Вот ты где! Мы думали, что потеряли тебя.

Почему ты нас предал? Что ты наделал? Где девушка? — вмешался Чейд.

Неттл в порядке. Я ее починил. А сейчас починю и его, – спокойно и деловито заявил Олух.

И бесцеремонно засунул меня назад в мое тело.

Тяжело дыша, я лежал на полу ледяного туннеля. Когда мне удалось наконец открыть глаза, оказалось, что весь мир окрашен в черный и красный цвет. В следующее мгновение я сообразил, что смотрю на огонь в котелке, а кувшин с порошком лежит около моей руки. Я отполз подальше от пламени, и он откатился в сторону. Думать о чем-нибудь у меня не было сил. Где-то вокруг, внутри и подо мной разговаривали драконы, и их слова громом отзывались во всем моем теле. Мне совсем не хотелось в этом участвовать, ведь я чудом остался в живых, после того как попытался позвать дракона. Собрав остатки сил, я встал на колени, постаравшись убедить себя, что смогу выбраться из туннеля на четвереньках.

А дальше произошло сразу три события. Я услышал голос Дьютифула, который звал меня от выхода из туннеля; лед у меня под руками треснул и зигзагом устремился навстречу рассвету; а в мое сознание ворвалась Бледная Женщина. Она обладала Скиллом. Я это знал, и мне следовало быть осторожнее. Она смотрела мне в душу бесцветными глазами и окутала своей ненавистью. Ее слова прозвучали точно звонкая пощечина.

Ты сделал выбор, бастард-король. Ты выбрал дракона и отказался от своего Любимого. И тебе суждено жить с этим выбором. И ему тоже. По крайней мере некоторое время. Пока я не покажу тебе плоды твоего решения.

И она исчезла, оставив меня с ощущением, будто меня облили помоями с головы до ног. Такая ненависть и злоба не имеют границ, и я понял, что она заставит Шута терпеть невыносимые муки, пока он окончательно не лишится рассудка. Я без сил повалился на пол, не в состоянии сдвинуться с места. И снова я почувствовал едва различимое движение внизу под собой и услышал пронзительные жалобы льда. А потом наступила тишина. Больше всего на свете мне хотелось погрузиться во чрево ледника, как это сделал Айсфир, и найти там свою смерть, но, подняв голову, я увидел Дьютифула, который стоял около меня на коленях и тряс за плечо.

– Вставай, Фитц. Вставай! Нужно отсюда выбираться. Дракон начал шевелиться, и лед ломается. Он может на нас обрушиться. Вставай.

Не дождавшись, пока я сдвинусь с места, он схватил меня за воротник и вытащил из туннеля к людям и миру света.

И когда пастух, ставший воином, устал от безнадежных попыток пронзить неуязвимую шкуру дракона своим клинком, он отошел от него, обливаясь потом и задыхаясь. Но, немного отдышавшись, он снова бросился в атаку с криками, что все равно отомстит существу, сожравшему его стадо.

При этих словах сытый дракон проснулся и медленно, точно утреннее солнце, выползающее на небо, поднял голову и открыл глаза. Он посмотрел на человека и его меч, и в его огромных зеленых глазах закружились вихри. Кое-кто говорит, будто они напоминали могучий водоворот, и они поглотили душу Хердерсона, утянули ее в свои глубины, и он стал рабом дракона. Другие же утверждают, что Xердерсон без страха выдержал взгляд дракона, но когда он вдохнул воздух, который выпустил из своей глотки дракон, воин покорился чудовищу. Настоящих свидетелей этого не было, потому что те, кто собрался посмотреть, как Хердерсон попытается прикончить дракона, стояли очень далеко, на самом краю выпаса.