Перерождение - Джастин Кронин

— А если засветло туда не доберемся? — с опаской спросил Питер.

— В крайнем случае, можно заночевать в Твентинайн-Палмс. Несколько зданий там сохранилось, хотя, если не изменяет память, это руины, здешнему депо не чета.

Питер взглянул на Эми. Сара дополнила ее наряд старой мужской рубашкой с длинным рукавом и темными очками, которые нашлись в депо. Бейсболку девочка почти не снимала, длинные темные волосы рассыпались по плечам.

— Думаешь, это она? — тихо спросил Холлис. — Ну, она прогнала пикировщиков?

Питер оторвал взгляд от Эми и повернулся к приятелю. Вспомнился журнал из уборной и слова, крупно напечатанные на обложке.

— Холлис, я не знаю, что и думать.

— Очень надеюсь, это ее рук дело! Говорю же, от Келсо до границы с Невадой голая пустыня, спрятаться негде. — Холлис вытащил нож и вытер лезвие свитером. — Перед самым побегом какой только болтовни я не наслушался! В Колонии болтали, мол, Девочка ниоткуда, последняя из Приблудших, — это знак.

— Знак чего?

— Конца, Питер. Конца существования Колонии, конца войны, конца человеческой расы, точнее, того, что от нее осталось… Сам я в такое не верю. Это же очередная ересь в стиле Сэма и Мило!

К молодым людям подошла Сара. За ночь опухоль на лице спала, а синяки поблекли и приобрели зеленовато-синюшный оттенок.

— Пусть Маус поедет сегодня верхом, ладно? — предложила она.

— Как она? — встревожился Питер.

— Небольшое обезвоживание, при беременности это опасно. В общем, пешком по жаре ей идти нельзя. Еще меня беспокоит Эми…

— А с ней что?

— Она от солнца страдает. Похоже, к такому пеклу бедняжка не привыкла! У нее уже есть сильный ожог. Очки, бейсболка и рубашка с длинным рукавом, конечно, помогут, только на жаре много на себя не наденешь! — Сара покачала головой и посмотрела на Холлиса. — Майкл говорил про какие-то машины…

Отряд снова пустился в путь.

К полудню горы сменила голая пустыня. Дорога присутствовала лишь условно — эдакая лента, чуть заметная на высохшей почве, — но позволяла двигаться к намеченной цели мимо валунов и чахлых деревьев. Казалось, солнце выжгло даже голубизну неба и задушило ветер в зародыше. Неподвижный воздух вибрировал и гудел, словно пчелиный рой. Как сориентироваться, если ориентиров почти нет, если бескрайняя пустыня делает любой из них обманчиво близким? «Заблудиться здесь проще простого, — думал Питер. — Потерять дорогу и брести неизвестно куда до самой ночи». За городом Мохаве-Джанкшен путники поднялись на невысокий холм и увидели длинную колонну заброшенных машин: очевидно, все ехали в одном направлении, двумя рядами. Шоссе превратилось в кладбище автомобилей: легковушки и грузовики увязли в зыбучем песке по самое шасси. Крыши и дверцы сорваны, салоны давно растаяли под палящим солнцем, а останки пассажиров развеялись по пустыне. Взгляд то и дело натыкался на предметы, имеющие непосредственное отношение к людям: вон валяются очки, вон раскрытый чемодан, вон пластмассовая кукла. Путники молча шли своей дорогой: разговаривать никому не хотелось. Питер насчитал свыше тысячи автомобилей, а потом «кладбище» кончилось, и снова началась безликая пустыня.

Ближе к вечеру Холлис объявил, что пора свернуть на север. Питер уже не верил, что они доберутся до бункера: зной стал просто невыносим, да еще с востока подул суховей, швырявший в лицо пригоршни песка. Путники молчали целую вечность. Тяжелее всех приходилось Майклу: с каждым часом он хромал все сильнее. Когда Питер спросил, в чем дело, Майкл снял сапог и продемонстрировал огромный, налитый кровью волдырь.

Впереди замаячила юкковая рощица, и путники решили сделать привал.

— Далеко еще? — спросил Майкл. Он снова разулся, и Сара вскрыла волдырь скальпелем из аптечки, которую разыскала на энергостанции. Из надреза вытекла капелька крови.

— Отсюда миль десять, — ответил Холлис, стоявший на самом краю рощицы. — Видишь те горы? Они нам и нужны.

Калеб с Маусами заснули, опустив голову на рюкзаки. Сара перевязала ступню Майкла, и он, морщась от боли, натянул сапог. А вот Эми, судя по всему, в отдыхе не нуждалась. Она сидела поодаль, обняв тонкие лодыжки, и с тревогой смотрела на спутников. Темные очки она не снимала ни на секунду.

— Думаешь, успеем засветло? — тихо спросил Питер, встав рядом с Холлисом.

— Если успеем, то впритык.

— Давай немного передохнем, хоть полчаса!

— Хорошо, но не дольше.

Одна фляга опустела, и Питер сделал маленький глоток из второй, поклявшись без крайней нужды к воде не притрагиваться. Он прилег в тени с остальными и закрыл глаза. Казалось, не прошло и минуты, как раздался голос Алиши:

— Ты же сказал полчаса!

— Да, да, конечно, пора в путь! — поднявшись на локте, пролепетал Питер.

Часом позже из вибрирующего марева материализовался столб со щитом. Он стоял рядом с будкой караульного, за забором из толстой сетки-рабицы, отороченной колючей проволокой.

«ТВЕНТИНАЙН-ПАЛМС»

ВОЕННАЯ БАЗА И УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР МОРСКОЙ ПЕХОТЫ

ОСТОРОЖНО, НЕРАЗОРВАВШИЕСЯ БОЕПРИПАСЫ!

С ДОРОГИ НЕ СЪЕЗЖАТЬ!

— Неразорвавшиеся боеприпасы? — щурясь на ярком солнце, спросил Майкл. — Что это значит?

— Это значит, смотри под ноги, Штепсель! — ответила Алиша и, обращаясь ко всем, добавила: — Возможно, там бомбы, возможно, мины. Нужно двигаться гуськом, желательно след в след.

— А там что, дома? — спросила Маусами, заслонившись рукой от солнца.

«Домами» оказались автобусы — тридцать два облупившихся, некогда желтых автобуса, припаркованных двумя тесными рядами. Питер подошел к ближайшему, который стоял в хвосте колонны. Ветер стих, и мертвую тишину нарушал лишь шорох их шагов по дороге. «Средняя школа Мохаве» — было написано под опутанными толстой проволокой окнами. У автобуса намело целую дюну. Взобравшись на нее, Питер заглянул внутрь. Вездесущий песок превратил сиденья в пляжные скамейки, под крышей сидели птицы, стены были перепачканы их пометом.

— Смотрите, смотрите сюда! — крикнул Калеб.

Все обернулись. На земле лежал остов маленького самолета, но почему-то без крыльев.

— Это вертолет! — объявил Майкл.

Калеб вскарабкался на фюзеляж и, не дав Питеру опомниться, открыл люк в крыше и влез в кабину.

— Эй, Сапог, осторожнее! — велела Алиша.

— Здесь чисто! — отозвался Калеб, судя по шороху, обшаривая все, что попадется на глаза. — Так, парочка мумий, разве страшно? — хорохорился он, высунувшись из люка. Спустя несколько секунд он слез на землю и продемонстрировал трофеи. — Вот что висело на шеях мумий!

Серебряные диски тускло поблескивали на потемневших от времени цепочках. Питер ополоснул диски водой, насухо вытер и прочел надписи.