Немецкий детектив - Вернер Тельке

Сняв шляпу, положил ее на стол, медленно стащил перчатки и бросил в шляпу. Потом сплел пальцы на рукоятке зонтика, явно готовясь к долгой беседе. Все это время он с непроницаемым лицом молча смотрел на Вебера.

Виктория поглядывала то на одного, то на другого, потом закурила и с любопытством стала ждать, что же будет.

Потом комиссар произнес тихо и даже не враждебно:

— Ну вы и сукин сын, Вебер!

— Осторожнее, комиссар. Виктория каждый вечер ложится спать с уголовным кодексом и знает его наизусть.

— Только не заикайтесь здесь про уголовный кодекс, бесстыжая вы морда.

Вебер повернулся к Виктории и спокойно спросил:

— Чего еще нам недостает, чтобы предъявить обвинение в оскорблении личности?

Линдберг нацелился в Викторию зонтиком.

— Разве он не посылал вас в университет? — И прежде чем Виктория успела ответить, загремел: — Не возражайте! Я говорил с деканом: вы там расспрашивали про фройляйн Грюнер.

— А разве это запрещено? — сладчайшим голоском спросила Виктория.

Теперь комиссар нацелил зонтик в Вебера.

— Значит, вы знали, что Грюнер записалась в здешний университет. Знали уже тогда, когда был убит Ханке, потому что в тот же день ваша секретарша — или каковы там еще ее функции — явилась в университет. А мне вы почему ничего не сказали, когда я спрашивал о фройляйн Грюнер? Надеюсь, вам известно, что вы нарушили закон? Ведь речь идет об убийстве!

— Когда обнаружили тело Ханке, еще не было точно известно, что он убит.

— Увертки,— буркнул Линдберг.— Фактически мы знали. Вы сами на это намекали.

— Но вы и без меня узнали, что Грюнер теперь учится в Гамбурге.

— Узнали на день позже, чем нужно. Ваша Грюнер ходит на лекции нерегулярно. Вот и вчера заглянула совсем ненадолго.

— Знаю,— кивнул Вебер,— пришла к началу занятий, чтобы получить отметку в журнале, но посреди лекции незаметно улетучилась.

— Откуда вам и это известно? — спросил пораженный Линдберг.

— Фройляйн Зоммерфельд договорилась о встрече после занятий с одним студентом, который должен был познакомить ее с фройляйн Грюнер.

Линдберг взорвался.

— Гром и молния! Когда вы наконец поймете, Вебер, что ваше агентство в состоянии максимум нянчить детишек! Вы как последний дурак лезете в криминальное дело и только пугаете людей. Наверняка этот студент предупредил фройляйн Грюнер. Позавчера мы еще не имели понятия, что Грюнер учится здесь, в противном случае давно бы ее изловили. Вчера мы поручили приглядывать за университетом, но она не появилась. Сегодня, как меня уведомили, девица снова не пришла. В квартире в Бармбеке, где она прописана, тоже не ночевала. На факультете нет на нее никаких документов, она только записалась, формуляр не заполнен, короче, никаких зацепок. Что вы на это скажете?

Вебер пожал плечами.

— Семестр только начался! — Он казался беззаботным, как новорожденный младенец.— Кроме того, вы можете запросить формуляр из Франкфурта, где она училась прежде.

— А мы чем занимаемся, мудрец вы хренов? И что будет, когда мы эти материалы получим? Наверное, вам захотелось бы на них взглянуть?

— Не сказал бы.

— Могу вообразить, мой дорогой, но сразу предупреждаю: теперь вам будет не до шуток.

Вебер огорченно развел руками и усмехнулся.

— Возможно, вам уже известно, что пару дней назад, в квартире Ханке, я уже предвидел махинации фройляйн Грюнер, так же как и вы.

— С Ханке мы тоже вперед не продвигаемся,— поспешно продолжал комиссар.— Разумеется, итальяшки из забегаловки в Альтоне ничего ни о чем не знают, а по Германии раскатывает чертова прорва «фиатов». Но все равно мы этим занимаемся. Хотя, честно говоря, только вы, Вебер, можете нам помочь, а если этого не сделаете, я вам голову оторву. «Фиат» несколько дней таскался за Ханке, чтобы нагнать на него страху. Не думаю, что его собирались убрать, по крайней мере пока он не связался с вами. Но когда Ханке начал с вами разговаривать, они, вероятно, решили, что он может сообщить что-то небезопасное. И, если вернуться к существу дела, встает вопрос: над какими именно делами или над каким еще делом работаете вы сейчас? Быть может, тут зарыт ключ к решению загадки.

— Не вижу никакой связи,— после недолгого размышления возразил Вебер.

— Послушайте, Вебер, я предлагаю последний раз.— Линдберг пока старался сдерживаться, но Вебер, глядя на его нервно подергивавшиеся руки, ощущал нараставшее возбуждение комиссара.— Не знаю, правда, почему я все это делаю; почему не посажу вас за решетку за лжесвидетельство по делу фройляйн Грюнер. Наверное, я совсем сдурел. И все равно, вот мое предложение: вы мне рассказываете о том, чем занимаетесь, а я забуду про историю с фройляйн Грюнер.

Вебер закусил губу и не ответил.

В комнате стояла мертвая тишина. Потом Линдберг заговорил таким любезным тоном, что даже Вебер ощутил: дело серьезное.

— Если вы сейчас же не выложите все карты на стол, я заберу вас с собой! У меня в кармане пара наручников, вы меня хорошо знаете. Я вас заберу, и насрать мне на то, что подумают ваши соседи.

На секунду их взоры скрестились. Оба умели быть неуступчивыми, слишком хорошо друг друга знали, но в этом случае у Линдберга на руках козырей было больше. Так что Вебер повернулся к Виктории и буркнул:

— Выкладывайте!

Потом подошел к полкам, взял книгу и сел с ней в кресло возле кровати, словно не хотел иметь ничего общего со всей этой историей.

Виктория принялась рассказывать, осторожно взвешивая каждое слово и прекрасно владея собой.

— Одно предприятие поручило нам наблюдение за некоей особой, работающей в конкурирующей фирме. Эта особа завела роман с сыном шефа и ждала от него ребенка. Опасались покушения на ее жизнь.

Комиссар Линдберг, терпеливо жуя окурок сигары, спросил:

— Ну и что дальше!

— Парочка отправилась в Швейцарию.

Виктория умолкла и покосилась на Вебера, который, казалось, полностью погрузился в чтение.

— Ну и что? — нажимал Линдберг.— Черт возьми, что мне, тянуть вас за язык? Ее прикончили в Швейцарии, или как?

— Вовсе нет,— возразила Виктория.— Через пару дней оба вернулись живые и здоровые.

— Ну, мне сразу полегчало.— Линдберг вздохнул, трудно было не уловить иронии в его голосе.

— И как раз тогда случилось нечто необычное,— продолжала Виктория.— В то же самое время в тридцати километрах от места, где мы наблюдали за этой парочкой, погибла молодая женщина, которую до сих пор не смогли опознать. Сорвалась с трехсот метров на скалы и камни. Местная пресса полагает, что это несчастный случай.

Комиссар повернулся в сторону Вебера, но тот не поднимал глаз от книги.