Звездный охотник - Андрэ Нортон

— Очень давно мой отец пожелал, чтобы я поклялся... — Он на какое-то время замолчал, затем закончил: — Эта клятва руководила всей моей жизнью. Наши правители сочетаются браком ради государства, ради благоденствия их стран. Но часто такие брачные союзы являются не больше чем формальными альянсами, несмотря на то что требуются для рождения наследников.

Он прокашлялся и продолжил:

— Наш король Никлас взял себе невесту из Вордайна, потому что советники ясно дали ему понять, что это — его долг. Однако его сердце уже было отдано другой. А такие дела могут привести не только к боли, но и к помутнению рассудка или разложению. Яркий пример тому — неумеренные амбиции Реддика, что, кстати, стало частью страхов моего отца перед самым моим рождением.

Дочерью короля была моя мать, а не принцесса. Она не хотела никого, кроме моего отца; и действительно, она отказывалась от всего, что он преподносил ей. А когда вышла замуж за отца, то была беспредельно рада покинуть королевский двор.

По ее желанию я ни на что не претендовал и ничего не требовал от короля. Точно такое же желание высказал и мой отец.

Я должен был считаться родственником, хотя запросто мог бы и стать им. Для меня Лудорика всегда будет королевой, которой я служу и которую почитаю. И кроме службы, которая является моим моральным долгом по отношению к ней, я иду своей собственной дорогой, а она отправится туда, куда укажет ей судьба. Ты понимаешь, в чем я собираюсь убедить тебя?

Роана словно лишилась дара речи. Поэтому она не ответила, а только кивнула. В эти мгновения она не могла разобраться в своих чувствах. Ибо на это ей требовались время и спокойная обстановка, равно как возможность встретиться со своим новым «я», совершенно новым «я», которое ей еще предстояло хорошенько изучить.

— Что с тобой? — донесся до нее голос Имфри. — Твои люди бросили тебя...

— Да.

— Но ведь это именно то, на что ты надеялась, и не вздумай утверждать обратное! — воскликнул он искренне. И в его голосе она ощутила такое жаркое чувство, которое даже побоялась осознать. Оно привело ее в полное замешательство. — Они улетели, а это значит, что твой народ — здесь! Ты принадлежишь Ревении, в точности так же, будто родилась среди этих зеленых холмов, воспитывалась в каком-нибудь поместье. Поверь в это, Роана, прошу тебя, поверь! Ибо это и есть правда!

Она не только вообразила то, что он сказал ей, но и окончательно поверила ему. Ибо теперь это и в самом деле стало правдой! И, проникшись беззаветным доверием к нему, она наконец вновь обрела голос, чтобы громко и ясно ответить:

— Да, Нелис, теперь я поверила в это!

В безоблачном небе, где звездный узор казался гигантской чешуйчатой змеей, свернувшейся вокруг черной чаши, большая луна планеты Науатль следовала за маленьким зеленым диском своей сестры. Рас Хьюм стоял на самой верхней террасе дома наслаждений возле ограждения из ароматных, но колючих цветов. Но почему же, собственно говоря, он подумал о змее? И вдруг он понял почему! Древняя ненависть человечества ко злу, которую оно захватило с собой с родной планеты к самым далеким звездам, символизировалась извивающейся на земле змеей. И на Науатле змеей был Васс.

Легкий ночной ветерок шевелил листья дюжины экзотических растений, искусно высаженных здесь, на террасе, чтобы создавать впечатление джунглей.

— Хьюм? — вопрос, казалось, раздался из пустота.

— Хьюм, — тихо повторил он свое имя.

Луч света, достаточно яркий, чтобы ослепить его, пробился через сплошную стену растительности и осветил ему путь. Хьюм на мгновение замешкался, задумавшись. Васс был Патроном теневой империи, но была она далеко от того мира, откуда прибыл Рас Хьюм.

Он решительно пошел вперед в коридор, образовавшийся специально для него среди листьев и цветов. Из клумбы тарсаль-ных лилий на него искоса смотрела гротескная маска из криста-лов. Черты ее лица были порождением чужого искусства. Тонкие нити вились из ноздрей маски, и Хьюм вдохнул аромат наркотика, так хорошо знакомый ему. Он улыбнулся. Такое средство производило сильное впечатление на обычного штатского, которых Васс принимал здесь, в своей святыне. Но на звездного пилота, ставшего ксеноохотником, такие эффекты не оказывали никакого воздействия.

Потом он подошел к двери. Она тоже была украшена резьбой, но на этот раз в земном стиле, как подумал Хьюм, — очень древняя, может быть, до космического века. Мильфорс Васс на самом деле мог быть чистокровным терранцем, а не их потомком во втором, третьем или четвертом звездном поколениях, как у большинства людей на Науатле.

Помещение, находящееся за этой покрытой искусной резьбой дверью, представляло разительный контраст с остальным. На его гладких стенах не было никаких украшений, кроме овального диска, отливающего золотом. Длинный стол был сделан из массивного рубинового камня — цвета Шипе, ядовитой планеты, сестры Науатля. Хьюм подошел прямо к столу и сел, не дожидаясь приглашения.

Овальный диск мог оказаться коммуникатором. Хьюм только мельком взглянул на него, а потом нарочно отвернулся в сторону. Эта первая беседа должна была состояться лично. Если через несколько секунд Васс не появится, ему придется приходить сюда еще раз.

Хьюм надеялся, что он не показался невидимому наблюдателю человеком, внешность которого вызывала беспокойство. В конце концов, он был тем, кто хотел что-то продать, и его положение, несомненно, было несколько затруднительным.

Рас Хьюм положил правую руку на стол. Здоровый коричневый цвет его кожи отражался на полированной крышке стола, и рука эта почти не отличалась от его левой руки. Почти незаметная разница между настоящей плотью и ее имитацией все же была, но эта разница ни в коей мере не сказывалась на подвижности ее пальцев и силе. Однако именно из-за этого он вылетел из команды грузопассажирского лайнера. Из-за этого сброшен с вершины карьеры: перестал быть звездным пилотом. Вокруг его рта пролегли горькие морщины, словно вырезанные лезвием ножа.

Он был отверженным уже четыре года по местному времени — с тех пор как стартовал на «Ригал Ровере» с космопорта на Саргоне-2. Он подозревал, что это будет сложное путешествие с юным Торсом Вазалицем, одним из трех владельцев Коган-Борс-Вазалиц, и жующим Гратчцем. Но он не вступал в споры с владельцами, кроме случаев, когда безопасность корабля была под угрозой. «Ригал Ровер» совершил в Алексбуте аварийную посадку, тяжело раненный пилот смог привести корабль лишь благодаря силе воле, надежде и вере в лучшее, которую он быстро потерял.

Он получил искусственную руку — самую лучшую, какую только мог ему предоставить медицинский центр, — и пенсию. Л потом — увольнение, потому что Торс Вазалиц умер. Компания не осмелилась объявить Хьюма убийцей, потому что бортовой журнал сразу после аварии был передан Совету Патруля, а в нем содержались доказательства его невиновности, которые нельзя было сфальсифицировать или истолковать по-другому. Итак, наказать его не могли, но могли обеспечить ему медленную смерть. Было заявлено, что о Хьюме как о пилоте и речи больше быть не может. Они пытались не допустить его до космоса.