Чародей - Уилбур Смит

Он взглянул на небо и на покрытом звездами небесном своде у самого горизонта нашел красную звезду, звезду богини Лостры. Он взял амулет и запел восхваление Богине, но едва закончил первую строфу, когда ощутил злое чужое присутствие. Другой бог был призван в это место, и, зная Иштара, Таита достаточно точно мог предположить, кто именно. Он начал вторую строфу восхваления, и на голой скале перед ним возникло свечение, похожее на свечение медных стен печи в храме Мардука, когда горели жертвенные огни.

«Мардук оскорблен и показывает свой гнев», – подумал Таита с удовлетворением. Он подошел, встал на слабо светящемся месте и заговорил нараспев:

– Ты далеко от твоей земли и твоего храма, Мардук печи. Немногие поклоняются тебе в Египте. Твои силы рассеяны. Я призываю богиню Лостру, и ты не сможешь противостоять ей.

Он поднял подол хитона.

– Я потушу твой огонь, Мардук, – сказал он и, по-женски присев на корточки, помочился на скалу. Моча зашипела, поднялся пар, как если бы брусок металла из кузнечного горна опустили в корыто с водой.

– Именем богини Лостры, Мардук Пожиратель, позволь мне пройти.

Скала быстро остыла, и когда пар рассеялся, Таита снова различил едва заметные следы Мидийца там, где тот свернул с дороги и направился на север. Завеса, которую установил Иштар, была пробита и разорвана. Таита прошел сквозь нее и вновь направился вслед за ним.

Горизонт бледнел, свет усилился до золотого сияния на востоке. Таита знал, что неуклонно нагоняет колдуна, и напряг глаза, вглядываясь вперед в пребывающем свете и стараясь разглядеть фигуру Иштара. Вдруг он остановился. У его ног зияла ужасная пропасть, ее крутые края опускались в темноту далеко внизу. Никакой человек не смог бы измерить эту глубину, и не было никакого пути, чтобы обойти это препятствие.

Таита взглянул на противоположный край. Тот был по меньшей мере в тысяче шагов от него, и пропасть казалась еще более устрашающей, если смотреть на нее под этим углом. Над бездонной пропастью парили стервятники. Одна из отвратительных птиц сделала круг и села на свое неряшливое гнездо из палочек и прутьев, построенное высоко на уступе на другой стороне каменного обрыва.

Таита с восхищением покачал головой.

– Замечательно, Иштар! – пробормотал он. – Даже стервятники. Мастерский штрих. Я бы не сделал лучше… но такое старание потребовало большой траты сил. Должно быть, это дорого тебе стоило.

Таита шагнул за край утеса и вместо того, чтобы провалиться вниз, в воздух, ощутил под ногами твердую землю. Утесы, ущелье, и даже кружащие стервятники задрожали и пропали, как это бывает с миражем, когда пройдешь сквозь него.

Пропасть исчезла, и на ее месте появилась ровная поверхность, каменистая земля с низкими холмами вдалеке, еще синими от теней. Посреди этой равнины, в пятидесяти шагах впереди, стоял Иштар Мидиец. Он стоял лицом к Таите, держа обе руки над головой, отчаянно пытаясь сохранить созданную им иллюзию. Увидев, что потерпел неудачу и Таита идет к нему, будто мстительный джинн, он опустил руки жестом безнадежного смирения, повернулся к известняковым холмам на противоположном конце каменистой равнины и неуклюже побежал, путаясь в своей черной мантии.

Неутомимый Таита последовал за ним размашистым шагом, и когда Иштар оглянулся, на покрытом синими кругами лице колдуна читалось отчаяние. Мгновение он со страхом смотрел на высокую седовласую фигуру, повернулся и побежал быстрее. Некоторое время он отдалялся, увеличивая расстояние между ними, затем замедлил бег. Таита неумолимо догонял его.

Иштар сбросил с плеча бурдюк, и бежать стало легче, но он обгонял Таиту всего на несколько сотен шагов, когда достиг низких холмов, в раннем свете серо-синих от обнажений известняка. Он исчез в одном из оврагов.

Достигнув спуска в овраг, Таита увидел, что следы Иштара тянутся по песчаному дну и исчезают за углом, там, где овраг резко поворачивал направо. Таита двинулся по ним, но, подойдя к повороту за бледные известняковые столбы, услышал грозное рычание и рев дикого зверя. Свернув, он увидел, что овраг впереди сужается, а прямо перед ним стоит огромный лев, бьющий хвостом.

Черная грива льва стояла дыбом, как огромный куст, дрожавший будто трава на сильном ветру при каждом рыке, вырывавшемся из разверстой пасти. Глаза зверя были золотого цвета, а зрачки – непримиримыми черными отверстиями. Отвратительный густой звериный запах стоял в горячем воздухе: зловоние гниющих тел, убитых этими длинными желтыми клыками.

Таита посмотрел вниз на песчаную землю, и увидел массивные лапы с выпущенными когтями. Он по-прежнему видел на песке следы Иштара, но лапы льва не оставили никакого следа.

Таита не замедлил шаг. Он поднял амулет на его цепочке и пошел прямо на истекающее слюной животное. Вместо того чтобы усилиться, рев притих, голова зверя стала прозрачной, и Таита увидел сквозь нее каменные стены оврага. Затем, как речной туман, лев поблек и исчез.

Таита прошел по тому месту, где он стоял, и свернул за выступ. Впереди овраг стал еще уже, его края были еще круче. Он заканчивался каменной стеной.

Иштар стоял спиной к скале, глядя на Таиту безумными глазами. Белки его глаз пожелтели и налились кровью, зрачки были черные и расширенные. Запах его страха был отвратительнее, чем зловоние призрачного льва. Он поднял правую руку и наставил длинный костлявый палец на Таиту.

– Назад, Чародей! – закричал он. – Предупреждаю!

Таита шел, и Мидиец закричал снова, на этот раз на гортанном языке, и сделал такой жест, будто бросил в голову Таиты невидимый предмет. Таита быстро поднял амулет Лостры перед глазами и почувствовал, как возле его головы что-то просвистело, точно стрела.

Иштар повернулся и юркнул в узкое отверстие в каменной стене позади него, которое закрывал от Таиты своим телом. Таита остановился перед входом и постучал по каменным краям посохом. Камень отзывался правильно, и он услышал долетающее из темного входа эхо неуверенных шагов Иштара. Таита был почти уверен, что это не иллюзия, а подлинный вход в пещеру в известняковом утесе.

Таита шагнул в проем и обнаружил, что находится в низком каменном проходе, слабо освещенном солнечным светом, падавшем через вход у него за спиной. Пол пещеры впереди медленно поднимался, и Таита продолжил путь, ступая более осторожно. Теперь он был уверен, что проход настоящий, а не что-то, созданное колдовством Мидийца, чтобы отвлечь его и увести в сторону.

В туннеле впереди он слышал эхо шагов Иштара, искаженное и усиленное. Таита считал шаги с тех самых пор, как шагнул в темноту. Через сто двадцать шагов свет вновь стал разгораться, исходя из какого-то яркого источника в глубине склона.

Внезапно туннель резко повернул, и, шагнув за поворот, Таита оказался в большой пещере с высоким сводом. В центре свода было отверстие, выходившее во внешний мир, на открытый воздух, и из него на пол пещеры падал луч яркого солнечного света.

С пола поднимались остроконечные сталагмиты, мерцающие кристаллами, будто клыки акулы-людоеда. С высокого свода свисали парные им сталактиты; некоторые напоминали наконечники копий, другие – сияющие крылья богов.