Дремлющая Бездна - Питер Гамильтон

Эдеард проигнорировал насмешку и уставился прямо перед собой. Он дал себе слово никогда не рассказывать друзьям о своих снах и о том, что в них увидел.

Констебли–стажеры быстро успокоились, а Эдеард постарался сосредоточиться на том, что происходило в зале. Перед рядами стульев почти во всю стену поднималась закругляющаяся лестница. Наверху появился Овайн, мэр Маккатрана, сопровождаемый мастерами гильдий и главами районов, составляющими Высший Совет. Все они были в роскошных церемониальных одеждах, распространявших блеск и разноцветное сияние. Процессия начала спускаться в зал.

— О Заступница, — простонал Динлей.

В мыслях своего друга Эдеард уловил признаки головокружения.

— Десять секунд, — в самом слабом телепатическом посыле обратился он к Динлею. — А потом все закончится. Потерпи только десять секунд. Ты сможешь.

Динлей кивнул, хотя и без особой уверенности.

Эдеард с трудом удерживался, чтобы не оглядываться назад, где собрались друзья и родные, желавшие посмотреть, как стажеры получают бронзовые эполеты. Кто–то сказал, хоть, может быть, и слегка преувеличил, что половину зрительских мест заняли родственники Динлея, и все в форме констеблей.

— Держу пари, что сегодня во всех районах возрастет число правонарушений, — заявил Максен, когда они еще только занимали свои места. — В патрулях не осталось ни одного констебля.

Овайн подошел к трибуне, установленной у подножия лестницы. Он широко улыбнулся притихшей аудитории.

— Сегодняшняя церемония для меня и большая честь, и приятная привилегия, — произнес он. — В силу своей работы я часто слышу жалобы людей на обстановку в городе, на хаос, царящий в его хрустальных стенах. Я бы хотел, чтобы жалобщики сегодня присутствовали среди нас и увидели, как много молодых людей пришли на службу Маккатрану. Ваше чувство долга, заставившее выбрать служение своим согражданам, воодушевляет меня. Вы даете мне уверенность в будущем.

«Вот что значит настоящий политик», — с осуждением подумал Эдеард. Кому, как не мэру, знать, насколько мала численность констеблей. Восьмидесяти человек явно недостаточно, ведь за последние несколько месяцев примерно столько же людей уволились со службы, чтобы стать телохранителями или занять более доходную и уважаемую должность шерифа в провинциальном городке. «Почему он не может что–нибудь с этим сделать?»

Мэр закончил свою воодушевляющую речь. Констебли–стажеры все как один встали, и первый ряд промаршировал к трибуне, чтобы принять поздравления от мэра. Шеф–констебль громко зачитывал имя стажера, помощник подавал мэру пару эполет, и новичок получал их от градоначальника, причем каждому тот улыбался и жал руку.

Настала очередь ряда, в котором сидел Эдеард. До сих пор он думал, что все это глупо, что ему предстоит только скучать и злиться, что без церемонии вполне можно было бы обойтись. Тем более что хлопала ему только Салрана, получившая выходной день от своих обязанностей в храме. Но теперь, шагая к главе целого города, он осознал торжественность момента. За его спиной от зрителей расходились волны горделивой радости. Люди верили в констеблей. Впереди свое одобрение выражал Высший Совет. Никто из советников не обязан был присутствовать на церемонии, а она проводилась трижды в год. Они видели десятки подобных торжеств, и еще десятки им предстояло увидеть. При желании каждый мог отказаться, но они считали это событие достаточно важным, чтобы приходить снова и снова.

И вот он, Эдеард, делает шаг вперед, чтобы принести публичную клятву горожанам в том, что будет защищать их и поддерживать власть закона. Вот ради чего Рах и его соратники и создали подобные церемонии — чтобы выразить признательность констеблям, решившим посвятить свои жизни городу. Это не глупость и не пустая трата времени, это проявление уважения.

Шеф–констебль зачитал его имя, и Эдеард пожал руку улыбающегося мэра. В его ладонь легли бронзовые эполеты.

— Спасибо, сэр, — сказал Эдеард, несмотря на комок в горле. — Я вас не подведу.

«Эшвилль никогда не повторится».

Если мэр и был удивлен его словами, он этого не показал. Эдеард заметил на парадной лестнице Финитана. Грандмастер гильдии эгг–шейперов в своем пурпурно–золотом одеянии с вышитыми алым шелком символами и капюшоном, пристегнутым на левом плече, выглядел великолепно. Он увидел, что Эдеард на него смотрит, и подмигнул.

«Отличная работа, парень», — пришел от него узконаправленный посыл.

Эдеард спустился с возвышения у трибуны. В зале раздались громкие аплодисменты. Он едва не рассмеялся: казалось, будто присутствующие радуются его уходу. На самом деле, пришла очередь Динлея, и многочисленные члены семьи приветствовали своего родственника, получавшего бронзовые эполеты. Динлей сумел не споткнуться, не покачнуться и не упасть от страха в обморок. Он с сияющей улыбкой вернулся на свое место рядом с Эдеардом и оглянулся на родных.

После церемонии состоялся официальный прием, мэр и члены Высшего Совета смешались с новоявленными констеблями и их родными, а ген–мартышки сновали по Мальфит–холлу с подносами напитков. Прием должен был продлиться час. Эдеард, хоть и изменил свое отношение к самой церемонии, все же планировал удрать минут через десять.

— Нет, ты этого не сделаешь, — заявила Салрана. — Только посмотри, кто здесь собрался.

Эдеард хмуро оглядел болтавших между собой нарядных родственников констеблей и представительных членов Совета.

— Кто?

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Ну, для начала, Пифия. И она заметила меня. Во время церемонии я ощутила ее про–взгляд.

Эдеард снова осмотрелся.

— Все понятно, ты здесь единственная послушница. Наверное, она решила, что ты тайком удрала из храма ради бесплатной выпивки.

Салрана возмущенно выпрямилась. Ткань ее бело–голубого платья так натянулась, что Эдеард просто не мог не обратить внимания кое на что. Если он будет продолжать думать о том, как она выросла, и о том, что из этого следует, Заступница наверняка когда–нибудь вычеркнет его из жизни.

— Эдеард, ты до сих пор иногда ведешь себя как капризный ребенок. Мы оба теперь жители Маккатрана. Сегодня для тебя особенный день. Попробуй вести себя соответствующим образом.

У Эдеарда даже рот приоткрылся.

— Сейчас мы пойдем и поблагодарим мастера Финитана за оказанное тебе покровительство, выразим свою признательность, которую ты действительно чувствуешь, и, возможно, нас представят другим членам Совета. Если уж ты собираешься стать шеф–констеблем, пора обратить внимание и на политические течения в городе.

— Гм. Да, — согласился Эдеард. — Шеф–констеблем?

— Ну, раз уж ты предпочел гильдии службу констеблей, это твой путь в Высший Совет.

— Я всего восемь минут назад получил эполеты.

— Сомневающиеся проигрывают. Книга Заступницы, пятая глава.