Проклятые короли: Негоже лилиям прясть. Французская волчица - Морис Дрюон

в доспехах. Наконец как-то на заре были взяты в плен двое якобы заплутавшихся шотландских воинов, двое дозорных, которым, по-видимому, не терпелось попасть в плен. Когда их привели к королю, они заявили:

– Сир, что вы здесь ищете? Наши шотландцы давно ушли в горы, а сир Роберт, наш король, приказал нам сообщить вам об этом, а также и то, что он больше не нападет на вас в нынешнем году, если вы не будете его преследовать.

Англичане снялись с места и осторожно, опасаясь засады, стали продвигаться вперед. Вскоре они очутились перед четырьмястами кипящими, подвешенными на прутьях котлами, в которых варилось мясо. Эти котлы были оставлены шотландцами, чтобы не загружать себя при отступлении и не производить лишнего шума. Кроме того, была обнаружена огромная куча старой кожаной обуви, отороченной мехом. Это шотландцы, прежде чем отправиться в путь, сменили обувь. Из живых существ в лагере находилось лишь пятеро привязанных к кольям пленных англичан, совершенно голых и с перебитыми палкой ногами.

Было бы безумием преследовать шотландцев в этой труднопроходимой горной стране, где население враждебно относилось к англичанам, а утомленной армии пришлось бы вести войну в непривычных для нее условиях. Кампанию объявили оконченной, армия вернулась в Йорк, где и была распущена.

Мессир Иоанн Геннегау подсчитал число убитых и искалеченных лошадей и представил счет на четырнадцать тысяч фунтов. У молодого короля Эдуарда в казне не нашлось такой суммы, а приходилось еще платить своим собственным войскам. Тогда мессир Иоанн Геннегау сделал, как обычно, великодушный жест и объявил себя гарантом перед своими рыцарями за всю сумму, которую им был должен его будущий племянник.

В конце лета Роджер Мортимер, лично не заинтересованный в сохранении северной части королевства, на скорую руку заключил мирный договор. Эдуард III вынужден был отказаться от сюзеренитета над Шотландией и признать Роберта Брюса королем этой страны, на что никогда бы не согласился Эдуард II; кроме того, Дэвид Брюс, сын Роберта Брюса, женился на Иоанне Английской, второй дочери королевы Изабеллы.

Стоило ли ради всего этого низлагать прежнего короля, жившего теперь изгнанником в Беркли?

Глава VII

Соломенная корона

Багровая заря разлилась по небосводу за холмами Каствуда.

– Скоро взойдет солнце, сэр Джон, – сказал Томас Гурней, один из двух всадников, ехавших во главе эскорта.

– Да, солнце-то взойдет скоро, мой друг, а мы еще не доехали до места назначения, – ответил Джон Мальтраверс, скакавший с ним рядом.

– Когда рассветет, люди, чего доброго, узнают того, кого мы везем, – вновь проговорил первый.

– Все может быть, но нужно во что бы то ни стало этого избежать.

Они нарочно повысили голос, чтобы их услышал следовавший за ними пленник.

Накануне в Беркли прибыл Томас Гурней, пересекший половину Англии, и привез из Йорка новое распоряжение Роджера Мортимера относительно охраны низложенного короля. Гурней не отличался красотой. Нос у него был вздернутый и мясистый, зубы выступали вперед, а кожа походила на свиную – ярко-розовая, вся в пятнах и в рыжеватой щетине; из-под железной каски, словно пакля, торчали пучки густых волос. В помощь ему Мортимер отрядил Огла, бывшего брадобрея Тауэра, которому был дан приказ приглядывать за Гурнеем.

С наступлением ночи, в тот час, когда крестьяне уже заканчивали ужин и ложились спать, небольшой вооруженный отряд покинул Беркли и направился на юг через безлюдные поля и замершие деревни. Мальтраверс и Гурней ехали впереди. Короля окружала дюжина солдат, которыми командовал младший офицер, звавшийся Тауэрли, огромный узколобый детина, умственные способности которого были столь же ограниченны, сколь велика была физическая сила. Но он был послушен и словно рожден для таких дел, при исполнении которых не следует задавать лишних вопросов. Колонну замыкали Огл и монах Гийом, также не самый сообразительный из всей братии, но он мог пригодиться на случай соборования.

Всю ночь бывший король напрасно пытался догадаться, куда его везут. Вот уже взошла заря.

– А что нужно сделать, чтобы человек стал неузнаваемым? – рассуждал Мальтраверс.

– Изменить его лицо, сэр Джон; думаю, другого способа нет, – ответил Гурней.

– Нужно бы выпачкать его дегтем или сажей.

– Но тогда крестьяне подумают, что мы везем мавра.

– Да и дегтя-то у нас как на грех нету.

– Тогда его можно побрить, – сказал Томас Гурней, озорно подмигнув.

– Прекрасная мысль, мой друг! Тем более что у нас есть брадобрей. Сами небеса пришли нам на помощь. Огл, Огл, приблизься-ка сюда! Захватил ты таз и бритвы?

– Да, сэр, они со мной, и я готов вам служить, – ответил Огл, подъезжая к рыцарям.

– Тогда сделаем привал. Вон у того небольшого ручейка.

Весь этот спектакль они условились разыграть еще накануне. Небольшой отряд остановился. Гурней и Огл спешились. Гурней был широкоплечий, с короткими кривыми ногами. Огл расстелил на траве кусок холста, разложил на нем свой инструмент и принялся не спеша точить бритву, не спуская глаз с бывшего короля.

– Чего вы хотите от меня? Что вы собираетесь со мной делать? – тревожно спросил Эдуард II.

– Мы хотим, чтобы ты сошел со своего коня, благородный сэр, дабы мы могли изменить твое лицо. А вот и подходящий для тебя трон, – сказал Томас Гурней, указывая на взрытый кротом бугорок, который он приплюснул каблуком сапога. – А ну, садись!

Эдуард повиновался. Но так как он замешкался, Гурней толкнул его, да так сильно, что король упал навзничь. Солдаты покатились с хохоту.

– А ну, становись в круг, – скомандовал Гурней.

Солдаты встали полукругом, а великан Тауэрли поместился сзади короля, чтобы в случае надобности надавить ему на плечи.

Вода, которую зачерпнул Огл из ручья, оказалась ледяной.

– Смочи-ка ему как следует физиономию, – посоветовал Гурней.

Брадобрей одним махом выплеснул в лицо короля целый тазик воды. Потом размашистыми, грубыми движениями начал водить бритвой по его щекам. Светлые пучки волос падали на траву.

Мальтраверс остался сидеть на коне. Опершись руками о луку седла, со свисающими на уши космами волос, он с явным наслаждением наблюдал за происходящим.

После двух взмахов бритвы Эдуард воскликнул:

– Мне больно! Не могли бы вы по крайней мере смочить мне лицо теплой водой?

– Теплой водой? – отозвался Гурней. – Полюбуйтесь-ка на этого неженку!

И Огл, приблизив к королю свое круглое белесое лицо, в упор бросил ему:

– А разве лорду Мортимеру, когда он сидел в Тауэре, подогревали воду для бритья?

И он вновь принялся брить короля широкими взмахами бритвы. Кровь струилась по щекам. От боли Эдуард заплакал.

– Посмотрите-ка на этого ловкача, – воскликнул Мальтраверс, – нашел все-таки способ получить теплую воду для бритья.

– Сбрить и волосы, сэр Томас? – спросил Огл.

– Конечно,