Найденыш 3. Обретение Силы - Валерий Гуминский

Для граждан иных концессий существовали свои порядки: запрета на обряды не существовало, но только в пределах, ограниченных верой.

К храму Перуна, расположенному на одном из холмов Пулковской гряды — громовержец любит, когда народ к нему ближе — свадебный кортеж из десятка блистающих на солнце машин, обвитых золотыми, белыми, розовыми лентами и цветочными венками на капотах, заехал на широкую стоянку, заняв ее всю полностью. Следом торопливо пристраивались несколько фургонов с местных и центральных телеканалов. Журналисты знали, что в сам храм их не пустят, как и десятки лиц, прибывших в качестве гостей. Наверх по лестнице из красного гранита с прожилками слюды поднимутся только жених с невестой, шаферы и свидетельницы, родители, близкие родственники и почетные гости. Таинство супружества совершается под пристальным взором Перуна, под крышей храма нет места посторонним.

Никита первым выскочил из длинного комфортабельного «руссо-балта», и поспешил к противоположной двери, чтобы принять на выходе руку своей невесты. Тамара сшила себе именно то платье, которое согласовывалось с Никитой. Оно плавно расширялось от линии топа к подолу, но не слишком пышно, чтобы не набирать лишний вес в ткани, а сужающееся к талии, выгодно подчеркивало ее стройную фигуру и симпатичный бюст с открытыми плечами. Белые туфельки, выглядывавшие из-под подола, поблескивали золотыми пряжками. Голову венчала сложная прическа, часть волос которой пошла на сооружение пышной «башни», из которой волнистыми струями спускались слегка завитые каштановые водопады, украшенные магическими золотыми и серебряными нитями, создавшими эффект лунного блеска в текущей воде. И все это великолепие было накрыто небольшой фатой.

Никита же был в строгом черном костюме, в белоснежной сорочке с изумрудной «бабочкой». Из-под рукавов выглядывали манжеты с золотым запонками, в которые были вкраплены мелкие драгоценные камни. Ромка Елагин с Семеном Роговым шли по правую руку от него в светлых костюмах, в которые ради забавы воткнули бутончики красных роз. Тамару сопровождали Даша и Лиза в нарядных платьях, оттеняющих цвет свадебного одеяния княжны, цветущие и розовеющие от происходящего действия не хуже самой невесты. Позади шли родители Тамары, бабушка Агата и несколько человек из рода Суворовых, которых Никита еще не запомнил, а старшего Назарова поддерживали с двух сторон молодые родственники из рода Александровых, которым разрешили из-за особого случая присутствовать на церемонии. Хитрый дед подпитал себя Силой, и выглядел сегодня довольно бодро, передвигая ногами на лестничных маршах. Сам двоюродный брат с торжественным видом держал супругу под руку, ощущая за спиной присутствие императора. Да, это был единственный случай, когда по этикету главное лицо государства могло оказаться позади своего подданного. Сам же Александр Михайлович, казалось, и не замечал такого казуса, и придерживая за руку императрицу, что-то ей тихо рассказывал.

Последними шли двое мужчин в строгих темных костюмах, те самые «семейные адвокаты» со стороны Назаровых и Меньшиковых.

Возле храма молодых встречали два пожилых жреца в ранге архимагов. Они стояли по обе стороны входа, сурово посматривая на приближавшуюся делегацию. Один из них держал в руке золотой перевитый жезл, схожий с тем, который входил в атрибуты личных вещей Перуна, а другой жрец оперся древком черного металлического копья, которым громовержец метал молнии.

Осознав важность момента, молодые подобрались. Девушки и парни придержали шаг, дав возможность жениху и невесте первым подойти ближе к жрецам. Никита и Тамара остановились и низко поклонились даже не им, а мерцающему глубоким черным цветом алтарю, видневшемуся в глубине храма.

— По своей ли воле молодые ступают на порог Перунова жилища? — строго спросил правый жрец с витым жезлом.

— Воля наша общая, — ответил Никита.

— Люб тебе, внучка Божья, избранник? — это уже левый жрец.

— Люб по сердцу, — уверенно ответила Тамара и сжала пальчиками руку Никиты.

— А ты, внук Божий, не держишь корысти в своем сердце? — шел перекрестный допрос.

— Чист душой и сердцем, — тут же парировал Никита. — Просим войти в храм и принять Силу Алтаря!

— Быть по сему! — пристукнул копьем жрец. — Войдите, внуки Божьи, в сей храм и встаньте напротив друг друга!

Никита ввел Тамару в прохладную полутьму небольшого храма с полукруглым куполом, в котором была проделано круглое отверстие, как раз над алтарем. Солнечные блики, казалось, впитывались в глубокую черноту камня, не отражаясь и не нагревая его. В центральной нише восседал на троне сам Перун, вытягивающий руку с мерцающими на ней искрами Силы. Они переплетались в изящный клубок и издавали тихий треск электрических разрядов.

— Стой здесь, — Никита отпустил руку девушки, чувствуя, как ее всю колотит. — А я буду на другой стороне камня. Тебе холодно?

— Страшно, — шепнула Тамара и раздвинула уголки губ в улыбке.

— Не бойся. Можешь даже закрыть глаза, когда начнется представление.

Он уверенно встал на свое место и вытянул руки над алтарем. Тамара доверчиво положила в его ладони свои руки с блеснувшими на солнце защитными кольцами, среди которых не было супружеского. Оно ждало своей очереди, охраняемое шаферами и подружками, как и кольцо Никиты.

Родственники благоговейно замолчали, когда жрецы тоже подошли к камню. Причем, тот, кто был с жезлом, встал за спиной Никиты, а копьеносец молчаливо маячил за Тамарой.

— Есть кто-то из присутствующих, кому претит соединение крови двух родов? — строго спросил копьеносец.

— Нет, — одновременно ответили старший Назаров и Константин Михайлович.

— Подтверждаете ли вы, что молодые здравы, что между ними нет родства крови, что они душевно прочны?

— Подтверждаем!

— Быть посему! — раздался звонкий металлический стук копья. — Доверьтесь Силе Алтаря, внуки Божьи!

Тамара вглядывалась в спокойное лицо Никиты, на котором играли светотени от камня и солнца, и казалось, что оно живет своей жизнью, отстраненно воспринимая происходящее. Вдруг молодой волхв подмигнул, ободряя девушку, и Тамара, глубоко вздохнув, тоже отрешилась от всего. Но глаза на всякий случай прикрыла.

Сначала она почувствовала легкое покалывание в пальцах, медленно распространявшееся на ладони и запястья. Какие-то блики запрыгали перед ее глазами, прикрытыми веками. Чуть-чуть их разжав, княжна едва не закричала. Их руки были объяты холодным ярко-оранжевым огнем, растущим прямо из камня, и стремящимся подняться к куполу. Мечущиеся по сторонам язычки пламени наклонялись то к Никите, то к Тамаре, словно не зная, какой путь выбрать. А потом весь храм тихо и басовито загудел, дрожа и резонируя вместе с огнем, яростно изменившим свое направление. Он ринулся к длани Перуна, на котором бесновался искрящийся клубок Силы. Стоявшие в отдалении свидетели таинства готовы были поклясться, что между громовержцем, женихом и невестой образовался светящийся треугольник, налившийся алым цветом. Тамара уже во все глаза смотрела на буйство холодных красок, стремящихся выйти из повиновения, но по чьей-то жесткой воле, держащихся на вытянутых руках. Девушка почувствовала такое умиротворение, что захотелось заплакать от счастья. И Никита, кажется, чувствовал то же самое. Его глаза… Они излучали столько любви, нежности и заботы, что такого просто не могло быть. Просто не могло!