Рожденный туманом. Книга 2. Источник вознесения - Брендон Сандерсон

– Ох, возьми себя в руки, Докс, – наконец разозлился Хэм. – Ты всегда сердился из-за того, что тебя не сделали главным, когда умер Кел. Это ведь истинная причина, по которой ты не любишь Эленда, верно?

Доксон залился краской, и Бриз, вздохнув, прихлопнул обоих мощным гасящим облаком. Они чуть вздрогнули, словно ужаленные, хотя ощущения на самом деле были противоположные. Их эмоции вдруг притупились и уступили место безразличию.

Хэм и Доксон посмотрели на Бриза.

– Да, – сказал он. – Разумеется, я вас погасил. Честно говоря, в некоторой незрелости Хэммонда я не сомневался, но ты, Доксон…

Тот выпрямился, потер лоб.

– Заканчивай с этим, Бриз, – сказал он после паузы. – Я буду держать язык за зубами.

Хэм что-то проворчал, опершись одной рукой о стол. Сэйзед следил за происходящим в легком замешательстве.

«Так выглядят люди, загнанные в угол, мой дорогой хранитель, – подумал Бриз. – Вот что происходит, когда они теряют надежду. Они могут держать лицо перед солдатами, но, оказавшись наедине с друзьями…»

Сэйзед был террисийцем, вся его жизнь прошла среди угнетения и потерь. Но эти люди – и Бриз в том числе – привыкли к успеху. Даже перед лицом невероятных трудностей они не пасовали. Они шли на битву с божеством и ожидали победы. Они не очень-то умели проигрывать. А как иначе, если проигрыш означает смерть?

– Войско Страффа готовится покинуть лагерь, – подал голос Колченог. – Они действуют незаметно, однако все говорит об одном.

– Значит, он идет на город, – кивнул Доксон. – Мои люди во дворце Пенрода говорят, что Ассамблея посылает Страффу одно письмо за другим, умоляя его прийти и взять на себя власть в городе.

– Он этого не сделает, – возразил Колченог. – Он не такой дурак.

– И по-прежнему существует угроза в лице Вин, – поддержал Бриз. – И непохоже, что у Страффа есть рожденный туманом, который смог бы его защитить. Если Страфф придет в Лютадель, ничто не помешает ей перерезать ему глотку. Поэтому, я думаю, он поступит иначе.

Доксон нахмурился и посмотрел на Хэма – тот лишь пожал плечами.

– Все очень просто. – Бриз постукивал дуэльной тростью по краю стола. – Ведь даже я все понял. – (Тут Колченог фыркнул.) – Если Страфф разыграет отступление, войско колоссов атакует Лютадель и сделает работу за него. У них слишком мало воображения, чтобы подумать о скрытой армии.

– Если Страфф отступит, – сказал Колченог, – Джастес не удержит их от атаки на город.

Доксон моргнул:

– Но ведь они устроят…

– Бойню? – спросил Колченог. – Да. Они разграбят богатые кварталы города и, наверное, перебьют большинство аристократов.

– Устранив людей, с которыми Страфф был вынужден, несмотря на свою гордыню, сотрудничать, – прибавил Бриз. – В принципе, есть неплохой шанс, что твари убьют Вин. Вы можете себе представить, что она не вмешается в бой, если колоссы ворвутся в город?

В комнате стало тихо.

– Но ведь это не облегчит Страффу завоевание города, – не согласился Доксон. – Ему все же придется драться с колоссами.

– Да, – хмуро кивнул Колченог. – Но они, вероятно, выбьют некоторые из городских ворот, не говоря уже о том, сколько в итоге домов сровняются с землей. Это предоставит Страффу чистое поле для атаки на ослабевшего врага. Кроме того, колоссы ничего не смыслят в стратегии – им городские стены не помогут. Трудно себе представить лучшую ситуацию для Страффа.

– Он придет как освободитель, – тихо проговорил Бриз, – если выберет правильное время, после того как колоссы ворвутся в город и перебьют солдат, но до того, как они причинят серьезный ущерб кварталам скаа. Он сможет освободить людей и стать их защитником, а не завоевателем. И они примут его с радостью. Прямо сейчас сильный правитель для них важнее монет в карманах и прав в Ассамблее.

Когда все об этом задумались, Бриз посмотрел на Сэйзеда. Он сказал так мало; в чем же заключалась его игра? Зачем он всех собрал? Или террисиец настолько чуток, что понимает, как важно им легко, откровенно поговорить друг с другом, без Эленда и его идеалов, которые все только усложняли?

– Мы можем просто позволить Страффу взять его, – первым нарушил молчание Доксон. – В смысле, взять город. Мы можем пообещать, что отзовем Вин. Если все идет к этому так или иначе…

– Докс, – укоризненно произнес Хэм. – Что бы Кел подумал, если бы услышал тебя?

– Мы можем сдать город Джастесу Лекалю. Возможно, мы сумеем его убедить обходиться со скаа достойно.

– И впустить в город двадцать тысяч колоссов? – вытаращил глаза Хэм. – Бриз, ты хотя бы видел, на что способны эти твари?

Доксон снова постучал по столу:

– Мы просто предлагаем варианты, Хэм. Что еще мы можем сделать?

– Бороться, – ответил Колченог. – И умереть.

В комнате снова воцарилась тишина.

– Ты и в самом деле умеешь обрывать разговоры, мой друг, – после некоторой паузы проговорил Бриз.

– Это нужно было сказать, – пробормотал Колченог. – Нет смысла больше себя обманывать. Мы не можем выиграть битву, а к битве все идет. На город нападут. Мы будем его защищать. И проиграем. Вы спросите меня, должны ли мы просто сдаться. Нет, не должны. Кел бы нам не позволил, и потому мы сами себе этого не позволим. Мы будем сражаться и умрем с достоинством. Потом город сгорит, но мы уже скажем свое слово. Вседержитель давил на нас тысячу лет, но теперь у нас, у скаа, есть гордость. Мы деремся. Мы сопротивляемся. И мы умираем.

– Тогда зачем все было? – с отчаянием спросил Хэм. – Зачем мы свергли Последнюю империю? Зачем убили Вседержителя? Зачем делать что-то, если все закончится вот так? Тираны в каждом доминионе, Лютадель в руинах и мы все покойники?

– Затем, – тихим голосом возразил Сэйзед, – что кто-то должен был начать. Пока правил Вседержитель, общество не могло развиваться. Он обеспечивал стабильность во всей империи, но одновременно это был застой. Даже мода не менялась тысячу лет – аристократы во всем старались соответствовать идеалам Вседержителя. Искусство и наука стояли на месте, потому что Вседержителю не нравились перемены и изобретения. И скаа не могли быть свободны, потому что он им этого не позволял. Однако его смерть нас не освободила, друзья мои. Только время сможет это сделать. Уйдут века – возможно, целые века битв, познания и роста. Вначале же, к несчастью, все очень сложно, даже хуже, чем при Вседержителе, и этого нельзя избежать.

– И мы умрем напрасно.

– Нет, – покачал головой Сэйзед. – Не напрасно, лорд Хэммонд. Мы умрем, чтобы показать, что существуют скаа, которые не позволят себя запугивать, которые не отступят. Это очень важный прецедент, по-моему. В историях и легендах именно такие примеры вдохновляют. Если скаа когда-нибудь смогут управлять сами собой, потребуются жертвы – примеры, способные служить для мотивации. Такие, как жертва самого Выжившего.