Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин

Настоящий Игорь был сильным боевым магом, к тому же обученным, пусть и неглубоко, для использования царского дара. Подменыш же каким-то образом умудрился полностью обнулить достижения оригинала и открыл в себе дар пифии. Куда более редкий, а при правильном управлении куда более мощный инструмент, чем разрушительная высшая магия. И он, старый дурак, этот инструмент проворонил!

Хотел испытать его! Ну и немного закалить – подумать только, в другом мире копия Игоря была секретарем! Отправил его разобраться с небольшой проблемой, которую тот сам же и вскрыл. Всего-то и было нужно – вернуть беглого подданного, обнаруженного в империи Мин. Поярков не сомневался в успешном выполнении задания: парень был с амбициями и мозгами, да и команду ему подобрали хорошую.

Но кто мог предположить, что в первый же день прилета в Гуанчжоу у подменыша откроется пророческий дар? Кто мог подумать, что простейшее поручение обернется многослойными заговорами Ватикана и потрошителей и государственным переворотом в империи? Кто мог представить, что Игорь окажется вовлеченным во все эти события, а в завершение будет похищен невесть кем и непонятно с какой целью?

Должен был догадаться! И подумать, и представить, и предусмотреть! Правителю не должно искать отговорки и валить вину на обстоятельства! Нужно было сразу же вернуть его в Благовещенск, где обучить пользоваться даром, а не бросать в море политики с надеждой, что тот сам научится плавать. Теперь, конечно, говорить об этом поздно…

Князь уже задействовал все доступные ему возможности. Он поднял всю шпионскую сеть, объявил вознаграждение, подключил к поискам Игоря старых союзников, но пока результатов не получил. Кроме того, что оповестил о пропаже необученного пророка тех самых союзников, чем изрядно подмочил свою репутацию. Да еще и встал на скользкий путь вражды с мощнейшим институтом Западной Европы – Ватиканом.

И ведь нельзя напрямую обвинить Святой престол в похищении Игоря – доказательств нет. Можно лишь утереть юшку с разбитого обидным ударом носа и продолжать искать. Открытую войну с папистами Благовещенск, даже если его поддержат союзники по Триумвирату, не потянет. У католиков исторически самые сильные одаренные, с десяток боевых орденов плюс отсутствует территория, по которой можно было бы ударить. Точнее, она анклавами разбросана по всему миру, и далеко не о каждом из них известно доподлинно. Ну и связи практически со всеми монаршими семьями в Западной Европе, что тоже нужно учитывать.

Оставались только тайные операции, но чтобы их проводить, нужно понимать, хотя бы примерно, где держат пленника.

– Ничего, – неохотно ответил князь. Признавать свою полную беспомощность перед кем бы то ни было, пусть даже и перед родной сестрой, ему не нравилось. – Никто ничего не знает, никто ничего не слышал. Возможно, даст какой-то след ниточка от Евсеева, но и на нее нужно время. Этим сейчас занимается Самойлов. Талантливый сыскарь, но что-то мне говорит, что нам следует смириться с потерей еще одного пророка.

Сказал и чуть по щекам себя не отхлестал. Зачем? Ирина ни в чем не виновата, чтобы еще и ее старые раны бередить! Ей и так тяжело – урожденная Пояркова сломалась на инициации много лет назад и полностью отрезана от дара. Нет ее вины в пропаже Игоря. Если уж кого и винить, то самого себя. Нужно было сразу вернуть парня домой. В тот же день, как стало известно о проснувшемся даре.

– Прости, – буркнул мужчина.

Он давно уже ни перед кем не извинялся, с непривычки вышло не очень внятно.

Ирина махнула рукой – забудь, мол, я все понимаю. И продолжила разговор, будто и не было неловкой паузы.

– Мы должны его найти, Коля. Разбиться в лепешку, вымолить у Господа или заключить сделку с дьяволом, но найти. Одно дело потерять пророка на инициации – о том мало кому известно. Совсем другое – позволить его украсть. Это урон престижу страны, ты лучше меня понимаешь. Урон роду. Нам плюнули в лицо, Коля, и мы не можем молча утереться. Мы должны показать силу. Мы должны наказать обидчика. Мы так должны его наказать…

– Чтобы род несчастного икал еще три поколения, – закончил за сестру Поярков.

И тепло улыбнулся женщине. Он узнал присказку их отца, правителя мудрого и куда более жесткого, чем он сам, сумевшего в свое время остановить наступление маньчжуров на Даманский.

Сестра всегда больше подходила для управления княжеством, да только родилась девчонкой. А вот характер у нее был отцовским. Таким, что спорить с ней не хотелось и ему. Даже сейчас, имея за плечами бремя почти сорока годов правления и соответствующего опыта. Для нее род стоял на первом месте! Святый Боже, Ирина даже приняла его решение о ссылке ее настоящего сына! Какая мать на такое вообще способна? А сестра даже не укорила ни разу – сразу приняла и пользу нового, и вред прежнего Игоря.

А сейчас напомнила о долге ему. Перед родом, перед подданными, перед страной. О том, что выживает только сильный, а сильный обязан быть жестоким. Хотя бы для того, чтобы другие сильные не попытались попробовать его на зуб. Политика всегда была такой: улыбки, договоренности и компромиссы работают только в том случае, если твой противник уверен: ты очень опасен. И сможешь пойти до конца. Несмотря ни на что.

– Да, – кивнула она.

И тоже улыбнулась. С такой кровожадностью, которую никто не заподозрил бы в женщине с ее манерами и воспитанием. И до того заразно, что князь и сам почувствовал, как расходятся в почти зверином оскале губы, обнажая клыки.

Вынырнуть из видения удалось легко. Словно Линь сидела рядом на узкой кровати, в келье, и тянула меня наружу. И кстати, я ее чувствовал. Не видел, не знал, где она находится, но чувствовал. Прямо сейчас моя эльфа была зла, как кошка, которой наступили на хвост. При этом я был уверен, что ее жизни не угрожает опасность – просто какие-то житейские неурядицы. Жутко потянуло оказаться с ней рядом, хотя бы посредством дара, но я притушил энтузиазм.

Проверил: проснулся мой сосед? Спит, хвала Господу! Я потер ладони друг о друга, как тот нищий, на которого свалился чемодан с долларами. Улыбнулся зло и так же кровожадно, как мои «родственники» из видения. Дар работает, я знаю, что меня ищут, но понимаю, что быстро этого не произойдет. Да, я уверен, что князь положит все силы и ресурсы на мое освобождение, однако сидеть и ждать не собирался. Потому что Ирина Александровна, моя здешняя мама, права. Это урон репутации.

В моем случае про урон роду или стране говорить не приходится. Плевать мне пока на такие эфемерные понятия – не настолько я в этот мир врос.