Вьетнамский кошмар - Брэд Брекк

Я очень хотел увидеть детей…

Я попросил в июне отпуск на три недели и полетел в Сан-Франциско. Дети так подросли, что я их не узнал. А они едва помнили меня. Поначалу казалось, что годы разлуки и боли исчезли без следа. У нас с Мэрилу дела пошли нормально, поэтому, вернувшись в газету, я подготовил почву для увольнения с тем, чтобы перебраться в Калифорнию. Я был намерен сделать всё, чтобы устранить проблемы, только бы быть рядом с детьми. Про себя я решил, что если всё удастся, дети будут только в выигрыше.

Однако я видел, что Тине и особенно Крису сильно не по себе. Чего нельзя было сказать об Эрике и Брайане. Те казались довольными, хотя, возможно, их раны дадут о себе знать позднее. Наша изломанная жизнь была неласкова ко всем моим детям.

В сентябре я оставил «Геральд» и в Монтане арендовал большой трейлер, чтобы перевезти мебель и личные вещи в Калифорнию и поселиться с Мэрилу.

Дела пошли совсем не так, как мы рассчитывали. Мы увидели, что по-прежнему друг другу чужие. Дети меня сторонились и смотрели на меня как на призрак из прошлого, как на непрошенного гостя.

С обеих сторон ожидания были чересчур завышены. За прошедшие годы наши с Мэрилу дороги разошлись в разные стороны. Мы поняли, что не можем перекинуть мост через пропасть времени и непонимания. Старые беды остались нерешёнными. Старые обиды ушли внутрь. Боль с течением времени не утихла.

А я не мог найти работу. Я чувствовал, что опять иду ко дну. У нас ещё не было ссор, но я понял, что если останусь, они неминуемо вспыхнут. И тогда дети будут страдать ещё больше.

Поэтому как-то ночью я сказал Мэрилу, что хоть мы и попытались, из попытки ничего не вышло. Мы разговаривали всю ночь, она плакала не переставая, но на стене уже проявилась надпись…

Ты увидишь тогда, что ищу я слова,

Чтобы в них прозвучало «прощай»…

Возможно, в Голливуде такие истории имеют счастливый конец. Но в настоящей жизни это редкость.

Я прибавил, что сожалею, но эта затея изначально была обречена на неудачу, что все мои помыслы обращены к Канаде, что до отъезда я поговорю с детьми и объясню, почему должен уехать.

Потом я сел в свою «Хонду» и отправился в Калгари, назад к своей работе, к тому, к чему прикипел.

Думаю, в глубине души мы оба понимали, что чуда не произошло, что всё кончено навсегда.

Но было больно. Было очень больно. А детям и того хуже. Ещё одна неудача, ещё одна болезненная ошибка — я сильно переживал. И ничего нельзя было сделать…

Оставалось только выбираться из этой беды и продолжать жить. По крайней мере, мы хоть попытались. Бoльшего нам сделать не удалось.

И не удалось бы никому.

«Билли и Коффин решили добираться до дома окольными путями: через Колумбию, Британские Виргинские острова и Бермуды. Наскоро упаковавшись, они помчались в Санта-Марту, и там их путешествие стало чуток интересней. Санта-Марта, город со 138-тысячным населением, раскинулся на бесплодном, почти пустынном полуострове, выдающимся с колумбийского берега в Карибское море. Это рай для бандитов, авантюристов, партизан и потерянного поколения американцев-хиппи, целыми днями неподвижно торчащих у моря, обколовшись героином, нанюхавшись кокаина, наглотавшись мескалина и глюкогенных грибов, накурившись марихуаны.

— Такая уж у меня дикая натура, да и у дружка моего тоже: мы вляпались во что-то совсем препоганое, хоть на тот момент и думали иначе. Там, понимаешь, во всём чувствовалась какая-то опасность, — рассказывал Билли.

В Санта-Марте они поселились в гостинице «Тамака» в районе Родадеро — на побережье. Первую неделю они добывали золото Санта-Марты, загорая днём, лакая текилу вечером и ублажая горячих шоколадных зайчих Колумбии в номере ночью.

— А потом мои пути пересеклись с этим тупым чуваком с золотым ацтекским медальоном на шее. Он сказал, что он из левацкого партизанского отряда и что у него есть для нас работёнка. И вот я везу советские автоматы АК-47 на Арубу, чёрт бы их побрал! А потом нам пришлось мотать оттуда очень быстро. На побережье Венесуэлы стало слишком жарко! Ты ведь знаешь, если загребут — в тюрьме хреново, а полиция подкуплена…»

В апреле 1983-го года, в перерыве между рейсами, Билли разбил огород и между грядками кукурузы высадил марихуану — так он поступал уже много лет.

— Ты спятил, если думаешь, что я отвалю 50 долларов за унцию! Не идиота же родила миссис Бауэрс!

В июле он позвонил мне и расписал прелести лета в Коннектикуте.

— Тут так здорово, Брэд, оторвал бы задницу. Трава моя растёт, а кукуруза уже со слоновый хобот.

Через два дня он опять позвонил: полиция штата Коннектикут задержала его за разведение марихуаны.

— Было около семи утра. Кейти ушла на работу пораньше, а я пил кофе и листал «Хартфорд Курант». Вдруг я заметил, что дом окружили пятеро легавых. А тут ещё ливень хлещет с грозой, дай Бог.

Они нашли 15 кустов. Вот невезуха! Гордые такие, подступили к дому с винтовками наперевес, всей кодлой, а я говорю: «Заходите, джентльмены, сегодня сыро, ещё чего доброго простудитесь. У меня тут кофейку всем хватит».

Они вошли, Брэд, и перевернули весь дом вверх дном. Осмотрели всё. Один извращенец залез даже в нижнее бельё Кейти — и там искал наркоту.

Конечно, они прошерстили мои старые фотографии, это меня и спасло. Они перерыли мои вьетнамские трофеи. Двое из них тоже были ветеранами — думаю, поэтому меня и отпустили. Они увидели мои «Пурпурные сердца», мои медали и тому подобное. Не знаю… они тут же отстали от меня. И мы прекрасно друг друга поняли, без всяких проблем. Хоть и продержали меня семь часов в камере.

«Выращиваем травку помаленьку, а? Ну, так мы тащим твою жопу в тюрягу, парень». Бли-и-ин!

Мысль о грядущих неприятностях заставила Билли изрядно понервничать. Он не хотел в тюрьму ни под каким соусом, поэтому тараторил о том, как перевести «Нарвала» в Мексику, иммигрировать в Новую Зеландию, скрыться в Канаде, перебраться с какой-нибудь юной красоткой на Таити — так горячо любимый Марлоном Брандо уголок — и отключиться от всяких средств связи до конца срока давности по этому делу.

— Твою мать! Есть ли этому конец, а, Брэд? Нет этому конца! Вот тебе ещё одна жизненная закавыка. Мне раньше везло — в тюрьму я не попадал.

Наконец, он успокоился, но на это ушло время. Дату предъявления обвинения назначили на пятницу, 5-ое августа.

— Надо было оступиться, чтобы хлебнуть по полной, вот что я тебе скажу. Господи, да я растил-то эту траву для себя. Она даже хотели арестовать Кейти, но я упросил их не делать этого. Я сказал, что я один рыл землю и сажал семена. Мне б сейчас укатить куда-нибудь в места получше, а этих — все эти рожи — за пределы 200-мильной зоны!

Адвокат Билли раскопал, что один вредный сосед ночью прокрался на грядки, выдрал несколько стеблей и приволок в полицию в качестве вещественных доказательств. Полиция вломилась в пределы частной собственности без расследования, без ордера на обыск, а посему дело в суде развалилось. Но Билли пришлось отдать адвокату полторы тысячи долларов за положительное решение.