Космический маразм - Сергей Бушов

нужны рубли, но у меня в кармане неизвестно откуда взялась огромная пачка денег, и мы продолжили пьянствовать.

Постепенно мы теряли собутыльников. Сначала откололись йокесы, сославшись на дела. Собственно, они с самого начала держались несколько особняком, говорили мало, а Цирикс и Йок Естер вообще не пили и не ели. Они захватили с собой Абы, поскольку тот окосел с пары рюмок, стал лезть на стол и громко, на весь ресторан, декламировать стихи Баркова. Йокесы обещали его забросить в указанную Вам Кого лечебницу. Потом нас покинул Сам Дурак. Он договорился с Вам Кого о первом отпуске за несколько лет службы, и за ним прилетел военный катер, чтобы отвезти домой. Затем улетели Рахи. Им не терпелось заняться какой-то новой теорией о перпендикулярности Вселенных. Я ничего не понял в том, что они мне рассказали, но звучало ещё более жутко, чем маразм, так что я не стал даже пытаться вникать в детали.

Остались мы с Вам Кого. Я был уже очень сильно пьян, когда Вам Кого тоже решил остановиться. Он позвонил на Эгозон и попытался вызвать для себя корабль.

– Алло! – кричал он в трубку, и проходящий официант в сомнительном заведении, где мы на тот момент находились, посмотрел на нас недружелюбно. – Вы можете выслать челнок для меня? Я – Председатель Конгресса Вам Кого. А кто может? Ну, сообщите Нибудю, он же у вас за главного… Арестован? А кто же исполняет обязанности… Ле Сист?! О Боже! Да, да, хорошо, жду.

Вам Кого убрал телефон и стряхнул головой.

– Надо трезветь, – сказал он, наливая себе очередную рюмку. – Там у них чёрт знает что творится на Эгозоне. Срочно нужно наводить порядок.

Он допил, мы расплатились и вышли из забегаловки на улицу. Московский воздух казался таким свежим и родным, что хотелось летать, а звёзды над головой порхали и кружились, как сумасшедшие.

– Володя, – подхватил меня Вам Кого, – да вы еле на ногах держитесь! Хватайтесь уж за меня.

Я повис на его шее, так что Вам Кого крякнул от моего веса и надулся.

– М-да, – сказал он. – Ну, да ничего, вот сейчас до скамеечки дойдём.

Я помню, как он оттащил меня на скамейку и сам ушёл куда-то, а когда вернулся, долго тряс меня и будил.

– Пойдёмте, попрощаемся, – сказал он. – Улетаю я.

– Ага, – кивнул я. – Жалко.

Мы двинулись по тропинке незнакомого мне сквера, затем продрались сквозь кусты, и я увидел небольшой кораблик, очень похожий на тот, в котором мы в прошлый раз улетали с Земли, только золотистого цвета и немного расплывчатый.

– Как он сюда попал? – промямлил я.

– Прислали, – ответил Вам Кого. – Новинка. Полностью автоматический челнок, даже переход в гиперпространство сам просчитывает.

Вам Кого пожал мне руку:

– Володя, спасибо вам за всё, что вы сделали. Извините, что я вас иногда шпынял и часто недооценивал. Вы молодец.

– Спасибо вам, что выбрали меня, – сказал я. – Пусть и случайно.

– Эх! Вы же знаете теперь, – ответил Вам Кого, – что случайностей не бывает. Ну, я полечу. Мы ещё обязательно встретимся. Кстати, вы же почётный член Конгресса, так что в любой момент можете принять участие в заседании, если пожелаете.

– Это здорово, – я кивнул и пошатнулся. – Как-нибудь обязательно.

Вам Кого обнял меня за плечи, потом пожал руку и открыл дверь кораблика. Там, за дверью, стояли стопки картонных коробок, заполняющих собой чуть ли не всё свободное пространство. Приглядевшись, я понял, что в коробках банки с маринованными огурцами.

– Ох и ничего себе, – сказал я. – Когда вы их успели погрузить?

– Да пока вы на лавочке отдыхали, – простодушно ответил Вам Кого. – Тут рядом магазинчик. Ну, до свидания. Удачи вам.

– И вам удачи, – сказал я.

– Вы отойдите, Володя, – сказал Вам Кого, – а то двигатель сейчас включится.

– Ага, – согласился я. – До свидания.

Вам Кого вошёл в корабль и закрыл за собой дверь. Я отошёл шагов на двадцать и увидел, как кораблик, выбросив не такой уж большой сноп пламени, взмыл вверх. На земле от него остался только кружок опалённой травы.

Я постоял немного, собираясь с мыслями, и вдруг понял, что у меня не осталось даже телефона Вам Кого. Правда, я вроде бы помнил номер йокесов. Ну, тогда ладно, как-нибудь можно связаться через них.

Я долго шёл разными тёмными тропинками неизвестно куда. Помню, что ещё что-то пил, и много чего не помню. К утру я нашёл себя на очередной скамейке, встал и побрёл дальше. Хорошо ещё, что хватило мозгов сумку подложить под голову, а то бы точно спёрли. Когда ориентация в пространстве начала восстанавливаться, я понял, что нахожусь возле «Парка культуры».

– Почему опять здесь? – не понял я и направился ко входу в станцию, но меня остановило смутное ощущение, что я слышу знакомый голос. И правда, в нескольких метрах от меня как всегда небритый Антипов разговаривал с неким хмырём ещё более замызганного вида, чем он сам.

– Ну что за херня? – говорил Антипов. – Ты ж обещал принести мотор.

– Обещал, – соглашался хмырь.

– Ну и где он? – спрашивал Антипов.

– Не помню, – отвечал его коллега, теребя в руках папироску, – у меня два последних дня из башки выпало.

Я сдержал свой первоначальный порыв подойти и поздороваться, поскольку понял, что это однозначно ведёт к продолжению банкета, а мне пора было завязывать. Сценка навела меня сразу на две мысли. Во-первых, надо прекращать пить окончательно и бесповоротно, чтобы не превратиться в такого, как эти двое. Во-вторых, те люди, которых я встречал в маразме, никуда не подевались. Они такие же реальные, как я или вы, мой читатель. Существует где-то капитан Покобатько, живёт на свете Дудиков с семьёй, твёрдо стоит на ногах Упалыч. Ну, конечно, они в реальности немного другие. В маразме то, что внутри человека, в душе, сильнее выползает наружу. Так что вполне может быть, что капитан Покобатько – вовсе не капитан, а если и капитан, то не такой мерзкий и первого ранга. Упалыч наверняка не знаком с Рубелем, да и Дудиков уж точно не президент. Однако это мало что меняет. Если в душах у людей грязь, то скорость её распространения зависит только от степени маразматичности, да и то не так уж сильно, ведь маразм никто не отменял.

Мы все живём в маразматическом мире, и мир этот очень зависит от нас, от того, какие мы, о чём мы мечтаем и думаем. Наша фантазия, слава Богу, ограничена, но не настолько, чтобы с ней уж совсем не считаться. Ведь придумали же мы