Вот так мы теперь живем - Энтони Троллоп

– Даже это отсюда не следует. При таком размахе дел он может располагать огромным состоянием и одновременно сильно нуждаться в деньгах. Все говорят, что он платит по счетам.

– Его выберут? – спросила леди Карбери.

– Судя по тому, что говорят, думаю, нет. Через час-два буду знать больше. Сейчас я предпочел бы не обнародовать свое мнение, но при необходимости держать пари поставил бы против него. Никто не выступает в его поддержку. Собственная партия очевидно его стыдится. В прежние дни это означало бы верный проигрыш, но при тайном голосовании скажется гораздо меньше. Будь я сейчас кандидатом, я бы лег спать и своему комитету посоветовал сделать то же самое.

– Я рада, что Феликс не поехал в Ливерпуль, – сказала леди Карбери.

– Это бы ничего не изменило. Ее бы все равно вернули. Говорят, лорд Ниддердейл по-прежнему намерен на ней жениться.

– Вчера вечером я видела, как он с ней разговаривает.

– Должно быть, где-то припрятаны несметные капиталы. Никто не сомневается, что два года назад он приехал в Англию богатым человеком, и, говорят, все, к чему он с тех пор приложил руку, процветает. Сегодня утром акции Мексиканской железной дороги упали, но вчера утром они шли с лажем пятнадцать фунтов. Он должен был сделать на них огромные деньги.

Однако больше всего мистер Брон говорил о дерзости мистера Альфа.

– Я бы не считал его таким дураком, откажись он от редакторского места, прежде чем выставлять свою кандидатуру. Но только сумасшедший вообразит, что можно заседать в парламенте и в то же время выпускать лондонскую вечернюю газету.

– Такого никогда не бывало?

– Насколько я знаю, никогда. Во всяком случае, с такой газетой, как «Кафедра». Как члену парламента хотя бы делать вид, будто он пишет о парламентских делах без пристрастия? Но Альф вообразил себя умнее всех и вылетит в трубу. Где сейчас Феликс?

– Не спрашивайте меня, – сказала бедная мать.

– Он чем-нибудь занимается?

– Лежит в постели весь день и уходит по ночам.

– На это нужны деньги.

Она только помотала головой.

– Вы же не даете ему денег?

– Мне нечего дать.

– Я бы просто забрал у него ключ от дома – либо, если он не отдаст, заперся изнутри на засов.

– Лежать в постели и слушать, как он стучит, – зная, что, если я его не впущу, ему придется бродить по улицам? Мать на такое не способна, мистер Брон. Даже если разумом она осуждает дитя, сердце не даст ей исполнить приговор.

Мистеру Брону теперь не приходила мысль поцеловать леди Карбери, но, когда она проговорила эти слова, он встал и взял ее ладонь, а леди Карбери, сжимая его руку, не боялась, что мистер Брон ее поцелует. Чувства между ними переменились.

Вечером Мельмотт пообедал дома. С ним были только жена и дочь. Последнее время к ним всегда присоединялся кто-нибудь из Грендоллов. Собственно, Майлз Грендолл либо обедал с ними, либо объяснял, что должен быть в другом месте, так что его присутствие за столом уже давно воспринималось как часть секретарских обязанностей. Частенько «Альфред» и Майлз приходили вместе, поскольку кормили у Мельмотта вкусно и вино подавали хорошее, а иногда отец занимал место сына. Сегодня не пришел ни тот ни другой. Мадам Мельмотт до сих пор ничем не показала, что испытывает какие-либо опасения. Однако сегодня – на следующий день после большого приема – никто не явился с визитом, и даже мадам Мельмотт, к таким вещам довольно глухая, наверняка чувствовала себя покинутой. И она тоже настолько привыкла к Грендоллам, что ей их не хватало. Ей думалось, что именно сегодня, когда все голосовали за ее мужа в Вестминстере, они должны были прийти и обсудить с ним события дня.

– Мистер Грендолл не придет? – спросила она, усаживаясь за стол.

– Не придет, – ответил Мельмотт.

– И лорд Альфред?

– И лорд Альфред тоже.

Домой Мельмотт вернулся довольно успокоенный. Из банка он снова отправился в контору писать письма – как ни в чем не бывало, – и, насколько можно было судить, его мужество подействовало на клерков заразительно. Часов в пять один из них вошел с последними новостями и вторыми выпусками вечерних газет. Он выразил мнение, что выборы идут хорошо. Из газет (одна была дружественная, другая, разумеется, враждебная) Мельмотт заключил, что дела его в целом выглядят благополучно. Выборы занимали его мысли не в первую очередь, но все, что говорилось о них, свидетельствовало о настроениях по другим вопросам. Он прочел речь Альфа и утешился мыслью, что мистер Альф не посмел выдвинуть против него новых обвинений. Все эти слова про Гамбург, Вену и Париж были стары как мир и ничего не значили. «Думаю, мы победим с хорошим счетом», – сказал он клерку. Само его присутствие на Эбчерч-лейн внушало уверенность. Сейчас, дома, он отчасти вернул себе прежний гонор и мог бахвалиться хотя бы перед женой и слугами.

– И лорд Альфред тоже, – с презрением сказал он, а затем добавил: – И отец, и сын – мерзавцы.

Слова эти, разумеется, испугали мадам Мельмотт, и она присоединила Грендоллов к числу тех, кто не захотел ее сегодня посетить.

– Что-нибудь не так, Мельмотт? – спросила она позже, тихонько войдя в нему в малую гостиную и говоря по-французски.

– Что ты называешь «не так»?

– Не знаю… но я как будто чего-то боюсь.

– Казалось бы, тебе уже пора привыкнуть к этому чувству.

– Так, значит, что-то есть.

– Не будь дурой. Всегда что-то есть. Всегда есть многое. Ровная жизнь бывает только у старой девы, получающей свои четыреста фунтов годовых ежеквартальными выплатами.

– Придется ли нам… снова переехать? – спросила она.

– Почем я знаю? Тебе о переездах хлопотать не приходится, а есть ты будешь досыта везде. Выйдет эта девчонка за лорда Ниддердейла?

Мадам Мельмотт мотнула головой.

– Что ты за никчемное существо, если не отговорила ее от увлечения таким мерзавцем, как молодой Карбери? Если она не хочет со мной по-хорошему, я тоже не буду с ней миндальничать. Не послушается – запорю до полусмерти. Так ей и передай.

– Что ж, пусть порет, – ответила Мари, когда в тот вечер ей повторили эту часть разговора. – Папенька меня не знает, если думает принудить к браку поркой.

Впрочем, до этого дело не дошло, поскольку муж и отец не виделся больше в тот вечер с женой и дочерью.

Утром молва гласила, что победил мистер Альф. Голоса еще не сосчитали, итоги не подвели – но таково было общее мнение. Все утренние газеты, включая «Завтрак», вышли с этой новостью,