Смысл ночи - Майкл Кокс

Я уже спустился с крыльца, когда услышал голос мисс Картерет:

— Задержите этого человека!

Неудобные туфли с серебряными пряжками затрудняли бег, и я боялся, что меня быстро догонят. Но, обернувшись в дальнем конце Парк-лейн, я с облегчением увидел, что ускользнул от преследователей. Дрожа от холода и тревоги, я побежал как сумасшедший по заснеженной траве к тайнику, где оставил свой саквояж. Там, под холодным небом, под которым лежал мой мертвый враг, я сбросил ливрею и надел свой костюм и пальто. Издалека до меня доносились крики и полицейские свистки.

Я вышел из парка и уже через считаные минуты остановил кеб на Пиккадилли.

— Темпл-стрит, Уайтфрайарс! — крикнул я вознице.

— Слушаюсь, сэр!

Я заранее подготовился к разоблачению. Дорожный саквояж был упакован, все мои документы в порядке. Я торопливо уложил последние вещи: потрепанный томик донновских проповедей; свой дневник и стенографические конспекты разных документов; акварельный рисунок из матушкиного дома; неудачную фотографию Эвенвуда, сделанную жарким июньским днем в 1850 году; шкатулку красного дерева, где так долго хранились спасительные свидетельства, о которых я ведать не ведал; и наконец, экземпляр фелтемовских «Суждений», извлеченный мной из гробницы леди Тансор. Затем я сгреб со стола оставшиеся бумаги вместе с пронумерованными заметками и записями, собранными мной за многие годы, свалил все в кучу на каминную решетку и поджег спичкой. У двери я оглянулся на потрескивающий камин: огонь полыхал вовсю, истребляя надежду и счастье.

С закутанным в шарф лицом я вошел в гостиницу Мортли на Черинг-кросс и заказал бренди с водой и комнату с камином.

Той ночью, когда возобновившийся снегопад одел город пеленой тишины, мне приснилось, будто я стою на сэндчерчском утесе. Вот наш маленький белый домик, а вот каштановое дерево у калитки. Сегодня в школу не надо, и я радостно бегу к обложенным белыми камнями полукруглым клумбам по одну и другую сторону от калитки. Биллик еще не починил веревочную лестницу, но взобраться по ней можно — и я проворно залезаю в свое «воронье гнездо» среди ветвей. У меня с собой подзорная труба, и я принимаюсь обследовать сияющий горизонт. Все парусные суда преображаются в моем воображении: вон там, на востоке, головная триера, посланная самим Цезарем; а там, на западе, испанский галеон с низкой осадкой, нагруженный индейским золотом; а с юга медленно и грозно приближается пиратская флотилия, чтобы совершить набег на наш мирный дорсетский берег. Чуть погодя до меня доносится звон посуды на кухне. Через окно гостиной я вижу матушку, пишущую за рабочим столом. Она поднимает голову и улыбается, когда я машу ей рукой.

Потом я проснулся и начал плакать — не о том, что я потерял, не о временах, безвозвратно канувших в прошлое, даже не о своем несчастном разбитом сердце и, уж конечно, не о смерти своего врага. А о Лукасе Трендле, невинном рыжеволосом незнакомце, который никогда уже не пошлет африканцам башмаки и Библии.

Писано мною,

Эдвард Чарльз Глайвер

MDCCCLV

Finis

Марден-хаус

Вестгейт, Кентербери, Кент

10 декабря 1854 г.

Дорогой Эдвард! Пишу несколько строк, дабы поблагодарить Вас за Ваше письмо от 9-го числа. Мой брат сегодня утром едет в город и взялся передать Вам это с Биртлсом.

Поскольку Вы, похоже, не хотите (несомненно, по веским причинам) приезжать сюда, я не стану настаивать.

Должен сообщить Вам, однако, что мистер Дональд Орр написал мне, в довольно раздраженном тоне, о Вашем «длительном пренебрежении своими обязанностями», как он выразился. Он известил меня о своем намерении немедленно уволить Вас из фирмы. В ответном послании я попросил разрешить Вам жить в нынешних Ваших комнатах на Темпл-стрит, покуда у Вас остается необходимость в них.

Если же Вы не имеете такого желания, здесь неподалеку от моего нового дома сдается коттедж, который, мне думается, прекрасно Вас устроит и где Вы сможете поселиться на любое угодное Вам время. Прошу Вас уведомить меня, как Вы предпочитаете поступить.

Вы не откликнулись на мое предложение обсудить с сэром Эфраимом, строго конфиденциально и сугубо теоретически, возможность предъявления лорду Тансору доказательств, оставшихся у Вас на руках. Я повторяю данное предложение. Коли Вы пожелаете им воспользоваться, участие в Вашем деле сэра Эфраима, несомненно, произведет самое благоприятное впечатление на лорда Тансора.

Итак, в ожидании более обстоятельного письма от Вас, мой дорогой мальчик, я желаю Вам удачи в преддверии Рождества Христова и надеюсь, что Ваши дела идут, как Вам хотелось бы. Заверяю Вас в своей готовности в любое время дать Вам консультацию и оказать любую посильную помощь юридического характера. Я молюсь, чтобы Ваше предприятие поскорее увенчалось успехом, независимо от возможных последствий для меня, которые прошу Вас не принимать во внимание. Делайте что должно и исправьте совершенную в отношении Вас несправедливость, ради упокоения души Вашей любезной матушки. Да вознаградит Бог Ваши труды! Напишите при случае.

С любовью

Ваш К. Тредголд.

ЭВЕНВУДСКИЙ ПАСТОРАТ

ЭВЕНВУД, НОРТГЕМПТОНШИР

22 декабря 1854 г.

Глубокоуважаемый мистер Тредголд! Благодарю Вас за Ваше письмо с выражением соболезнования нам с супругой. Конечно же, я прекрасно помню, как встречался с Вами и с мистером Полом Картеретом в связи с упомянутым Вами событием.

Смерть сына стала страшным ударом для нас — тем более страшным, что она носила насильственный характер. Сначала нам сообщили, что в убийстве подозревается нанятый на вечер лакей по имени Геддингтон, хотя мотив нападения оставался непонятным; но потом пришло поразительное известие, что на самом деле преступником является мистер Глэпторн, коего теперь мне надлежит называть мистером Глайвером. Безусловно, Вы будете не меньше нас с женой потрясены, когда узнаете, что столь одаренный и незаурядный человек, как мистер Глайвер, оказался способен на такое деяние. Его мотивы остаются полной загадкой, хотя теперь я вспомнил, что он учился в колледже с моим сыном (каковой факт напрочь вылетел у меня из головы и всплыл в памяти только сейчас). Дает ли это давнее знакомство ключ к разгадке преступления, я не знаю. Полицейские усматривают связь между убийством моего сына и недавним убийством мистера Лукаса Трендла, служащего Банка Англии, в них много общего. Предполагается, что мистер Глайвер страдает неким душевным расстройством — что он попросту безумен. О его нынешнем местонахождении, как Вы наверняка знаете, ничего не известно; по всей вероятности, он покинул страну.

Эвенвуд погрузился в смятение. Моя жена безутешна — она души не чаяла в Фебе, хотя и приходилась ему всего лишь мачехой. Лорд Тансор тоже сокрушен горем. Мы потеряли сына, он потерял наследника. И еще бедная мисс Картерет. Страдания, выпавшие на долю сей молодой женщины, не поддаются разумению. Сначала ее отец, подвергшийся жестокому нападению и убитый, а теперь и жених. На нее больно смотреть. При последней нашей встрече я едва узнал несчастную.