Жрец Лейлы - Светлана Зимина

– О, – Сиган усмехнулся, глядя вслед отходящему некроманту. – А ты тут повеселился не слабо, друг мой.

– Та еще радость, – проворчал я. – И почему ко мне липнут все эти извращенцы?

По-моему, смеялся даже "Быстрый". Ну хихикал точно, в тот момент, когда я вступил на его палубу. Мы отправлялись домой.

Кирилл проснулся резко, словно сознание просто взяли и переключили. Секунду назад спал, а сейчас ни капли сна в широко распахнутых глазах.

– О, – тихий смешок, едва шевельнувший тонкие губы Растина, чье лицо склонилось над ним. – Ты все же почувствовал это…

– Что именно? – казалось губы онемели, так трудно было ими шевелить.

– Твой старший брат наконец вернулся в нужное время, – жрец Роя сел на край постели мальчика, задумчиво наматывая на палец золотую прядь волос. Кирилл сел, придерживая соскальзывающее одеяло, краем глаза заметив почти незаметную седовласую тень у дверей.

– Почему ты не испугался, Кирилл? – вопрос, заданный мягким голосом, заставил настороженно замереть.

Принц нахмурился, осмысливая вопрос и пытаясь подыскать правильный ответ. Наконец, когда молчать было уже невозможно, он неохотно выдавил:

– Не знаю.

– Похоже и я не могу этого понять, – вздохнул любимец Мрака. – Но в любом случае, мне нужно поторопить Лиани, а то он может подумать, что я ничего не сделаю тебе. Придется потерпеть неприятную процедуру, малыш.

Кирилл почувствовал, как холодная дрожь пробежала по позвоночнику и… исчезла… Страх не желал появляться в его душе, что бы не задумал Растин, это не пугало мальчика, словно с того момента, как он очнулся в храме Роя, что-то изменилось в его душе и временно захлопнуло ту дверь, что вела к страху и… некоторым другим эмоциям.

– Как мы узнаем, что попали в свое время? – с любопытством поинтересовался Эрик, оглядывая бескрайний морской простор.

– Мы уже там, разве ты не чувствуешь? – ответил ему брат.

И действительно чувство облегчения и какого-то освобождения, которые внезапно ощутили все находящиеся на палубе "Быстрого" говорили сами за себя. Мы были дома.

– ЛИ!!! – а вот и еще один немаловажный признак, убеждающий в реальности происходящего. На моей шее повисло что-то, точнее кто-то крайне тяжелый. – Ты вернулся! Миленький! Родной! Как же я соскучилась-то!

Я медленно сполз на палубу и приглушенно пискнул:

– Лейла… задушишь…

– Ой, прости! – её серо-зеленые глаза с искренней заботой заглянули в мои. – С тобой все в порядке?

А я замер, разглядывая свою повелительницу. Лейла изменилась. Она… снова повзрослела. Правда не так заметно, как в прошлый раз, но я все же смог увидеть эти изменения… и все же… в ней было не так уж и много от той прежней, которую я встретил в прошлом. Это была МОЯ Лейла.

– Ты так прекрасна, моя госпожа, – тихо признался я, откровенно любуясь её распущенными волосами, удерживаемыми одной зеленой лентой на лбу.

– Моя сила возвращается, – улыбнулась она. – А с ней и моя красота. Станислав неплохо потрудился, пока вас не было.

– Ничего, – я не удержался и обнял её за плечи прижимая к себе это почти эфемерное тело, облаченное в легкий шелк зеленого платья. Кажется моя богиня увлеклась разрезами, заметил краем сознания. – Я обязательно постараюсь его нагнать, и твоя сила будет возвращена тебе полностью.

– Я верю тебе, – тихий ответ-шепот на ухо. А потом она отстранилась и внимательно вгляделась в мое лицо. – Тебе нужно торопиться, Ли. Растин, хоть и могущественен и иногда позволяет себе терпеть, но он никогда не любил ждать слишком долго.

– Ты уже в курсе, – криво усмехнулся я.

– Все в курсе. – поморщилась она. – Растин оповестил всех кого смог, ведь даже я не знала, где именно ты появишься. Ты еще не знаешь, но Мирейя и Белая Ложа уже наготове. Их лучшие воины ждут твоего появления. Семья Катани всегда весьма серьезно относилась к родственным узам. И даже в Черной Ложе шевеления, ты признан одним из семьи Пантер, поэтому оборотни тоже сообщили, что готовы принять участие в вызволении твоей родной крови. Тем более у Пантер большой счет к жрецам Роя, поименный.

– Ты говоришь так, словно пытаешься что-то оправдать, – тихо заметил я.

Она отвела взгляд и поморщилась:

– И в кого ты такой проницательный? Ты разве не в курсе, что эмоции и лица богов не читаемы?

– Твое вполне читаемо, – усмехнулся я грустно, уже догадываясь, что именно услышу. – Ты не можешь вмешиваться?

– Да, – она раздраженно саданула по деревянному настилу палубы кулаком. – отец запретил! Но, – она прямо взглянула на меня. – Этот запрет касается и Роя. Так что ты с Растином один на один.

– Он об этом знает? – поинтересовался я.

– Конечно, – Лейла медленно поднимается на ноги, и я с большим трудом заставляю себя разжать пальцы, что бы отпустить эту красивую молодую женщину… нет, богиню… только кончиков пальцев касается мягкий шелк, едва ощутимый.

– Эй, – вперед выступил Кэртис, внимательно вглядываясь в лицо Лейлы. – Скажите, госпожа. А при чем тут Кирилл? Какую роль маленький принц играет в этой игре.

Она раздраженно фыркает:

– А вот это я не в праве вам рассказывать, даже Лилиану. Мне тогда вообще может не понадобиться жрец.

– А если сами узнаем, своими путями? – тихо поинтересовался я. И, наверное, впервые увидел, как у моей богини расширяются глаза, наполняясь удивлением, а затем и… гордостью?

– Ты уже знаешь… – это был не вопрос, а утверждение.

Я медленно киваю.

– Не сам выяснил конечно, подсказали, – признался.

– Это не важно, – улыбка у неё светлая и ласковая… хочется встать с палубы, к которой уже так привык, поднять руку и провести по её губам кончиками пальцев. Очень хочется, но я остаюсь на месте… Похоже эти Безумные Битвы еще не раз откликнутся мне новыми сюрпризами в моих желаниях и в поведении.

– Что тебе можно сделать? – веско поинтересовался Сиган.

Её глаза сверкают как два драгоценных камня:

– Я могу вас перенести.

– Вас – это кого? – тихий голос Кэртиса.

– Да хоть весь корабль, – радостно улыбается она, словно снова выглядит на четырнадцать лет.

И в этот момент неожиданно из воды за бортом корабля поднимается сияющий призрачный шар.

– Это еще что за дрянь?! – вскидывается Сиган.

Но никто не успевает ничего сделать, как шар начает светиться, а в его центре проступает лицо.

– Растин, – я сам не замечаю, как выдыхаю ненавистное уже имя.

Он улыбается, глядя куда-то перед собой.