Шардик - Ричард Адамс

— Меня удивляет, что вы готовы тратить время и силы в этой глухомани, — заметил Кельдерек, решивший наконец высказать собственное мнение. — Будет ли провинция приносить хоть мало-мальский доход?

— Доходом с нее мы будем обязаны Бель-ка-Тразету, — ответил Эллерот. — Я никогда с ним не встречался, но, судя по всему, он был человеком незаурядным. Если я не ошибаюсь, именно он первый замыслил дело, которое я считаю предприятием чрезвычайной важности.

— Барон и вправду был незаурядным человеком, — подтвердила Мелатиса. — Он умудрился бы получить прибыль даже с акра выжженной земли.

— Бель-ка-Тразет посоветовал нам навести паромную переправу у Зерая, в самом узком месте реки, — продолжал Эллерот, — и даже в общих чертах пояснил, как это сделать. Насколько я понимаю, весь план он придумал самолично. Наши фортификационные войска вместе с дильгайцами уже взялись за работу, но нам придется обратиться за помощью к ортельгийским канатчикам. Никто не разбирается в разновидностях и свойствах канатов лучше ортельгийцев. Когда переправа заработает, Зерай превратится в важный торговый город, так как через него будет пролегать кратчайший путь из Икета и Беклы через Тельтеарну и дальше на восток. Какие бы страны там ни находились, с появлением переправы у нас неминуемо появятся совершенно новые рынки. — Эллерот немного помолчал. — Помнится, Крендрик, ты хотел развивать торговлю, когда правил в Бекле? Нет-нет… — Он вскинул ладонь. — Я без всякого подвоха спросил, не имея в виду задеть твои чувства. Но ведь ты действительно играл большую роль в руководстве торговой политикой империи, верно?

— Да, — ответил Кельдерек. — Я не аристократ, как вам известно. Я никогда не владел землей, а для благополучного существования людей, которые не занимаются фермерским делом и не служат солдатами, торговля решительно необходима. В отличие от наших генералов, я хорошо понимал значение торговли для Беклы. Из этого вышло великое зло… — он на миг замялся, — но ведь и польза тоже была.

— Да, я понимаю, — рассеянно промолвил Эллерот и тут же принялся расспрашивать Мелатису о возможных нуждах тугинды.

Новость об уходе войска селяне восприняли с сожалением, потому что в общем и целом солдаты вели себя хорошо и платили за все вполне честно. Вдобавок они внесли приятные перемены и оживление в убогую, беспросветную жизнь Тиссарна. Началась обычная суета, сопутствующая сборам в поход: солдаты приводили в порядок оружие и снаряжение, освобождали жилье, распределяли между собой ноши, и передовой отряд уже выступил из деревни, чтобы подготовить первую ночную стоянку (свободных челнов было мало, и по реке спускались только Эллерот да несколько офицеров со своими слугами).

После полудня Кельдерек, утомленный шумом и суматохой, взял лесу с наживкой и двинулся вдоль по берегу. Неподалеку от деревни он наткнулся на группу детей-рабов, плескавшихся на мелководье, человек девять-десять. Подойдя к ним и завязав разговор, он обнаружил, что настроение у них значительно лучше прежнего, и даже начал находить удовольствие в общении с ними, вызывавшем в памяти былые дни на Ортельге. Один из мальчиков, смуглый шустрый паренек лет десяти, научил товарищей палтешской песенной игре. Потом остальные тоже принялись наперебой рассказывать, какие игры знают, и под конец Кельдерек, осаждаемый требованиями внести свою лепту, показал детям первую пришедшую на ум ортельгийскую игру.

Кот, поймай рыбку

На мели речной.

Кот, поймай рыбку —

И живо домой!

Беги, кот, беги

По зеленым лугам…

Начертив палкой линии и положив наземь веточку, обозначающую рыбку, Кельдерек впервые за очень долгое время ощутил ту непосредственную радость, живость и самозабвенный азарт, которые некогда привели его к мысли, что дети суть «огни божьи».

…С уловом к хозяйке,

Что ждет тебя ТАМ!

И бросился бежать — вернее, торопливо заковылял, шаркая ногами, ибо все еще был далек от исцеления, как и говорил Эллероту. Однако мысленно он перенесся в далекие дни, когда был молодым деревенским простаком, предпочитавшим играть с детьми на берегу, чем пить с мужиками в таверне.

Когда роль кота перешла к другому, Кельдерек вышел из игры и присел отдохнуть за валуном. Вскоре он осознал, что поблизости от него слоняется не кто иной, как Горлан, но такой бледный и изможденный, что и не узнать. Участия в игре он не принимал, но бродил взад-вперед, угрюмо уставившись в землю и ожесточенно колотя палкой по камням. Присмотревшись повнимательнее, Кельдерек увидел, что Горлан если и не плачет, то близок к слезам настолько, насколько это возможно для мальчика, не один месяц пробывшего в услужении у Геншеда.

— Тебе уже лучше? — спросил Кельдерек, когда Горлан подошел чуть ближе.

— Какая, к черту, разница? — пробурчал тот, едва повернув голову.

— Поди сюда! — резко велел Кельдерек. — Ты зачем сюда пришел? В чем дело? — Не дождавшись ответа, Кельдерек встал, схватил мальчика за руку и повторил: — Ну же, скажи, в чем дело?

— Рады-радешеньки, что скоро в обратный путь, да? — Горлан задыхался от ярости. — Они либо счастливчики, которых ждут с распростертыми объятьями, либо полные идиоты, не понимающие, что никто их не ждет.

— Но ведь они домой возвращаются.

— Домой? Да у половины из них сроду не было дома! Иначе они бы здесь не оказались, верно?

— Продолжай, — сказал Кельдерек, не отпуская руки Горлана. — Почему они не оказались бы здесь?

— Да ты не хуже меня знаешь. Дети, на хрен не нужные своим мамашам, никогда не знавшие своих папаш, они сызмалу мыкают горе, а потом в один прекрасный день их продают за сорок мельдов, лишь бы спихнуть с рук, — как продали меня, — и для многих из них это лучшее, что с ними случилось, если не считать смерти. Рабы… да они с рождения были рабами, разве нет?

— В таком случае куда, по-твоему, они сейчас отправятся?

— Откуда мне знать, черт возьми? — раздраженно прорычал Горлан, немного напомнив себя прежнего. — Не удивлюсь, если в Сонную лощину. И вообще, отстань от меня. Я тебя не боюсь.

Забыв на берегу лесу с наживкой, Кельдерек поковылял обратно к хижине Дирионы. На пороге его встретила Мелатиса, одетая в свой йельдашейский метлан с брошью-эмблемой.

— Эллерот приходил, — сообщила она. — Бан собственной персоной. Пригласил нас на ужин и выразил надежду, что самочувствие позволит тебе явиться. Кроме нас, никого не будет, и он очень хочет увидеться с тобой, судя по чрезвычайной настойчивости приглашения, граничащего с приказом. — После паузы она добавила: — Эллерот немного подождал здесь, вдруг ты вернешься, ну и я… я воспользовалась случаем рассказать о наших с тобой отношениях. Скорее всего, он и без меня все знал, но тактично сделал вид, будто впервые слышит. Я поведала, как оказалась в Зерае, и рассказала про Бель-ка-Тразета. Он поинтересовался, что мы собираемся делать дальше, и я объяснила — попыталась объяснить, — что значит для нас смерть владыки Шардика. Я сказала, что ты твердо положил не возвращаться в Беклу.