Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917-1922 - Олег Шинин

По информации органов безопасности, главными причинами крестьянских восстаний, повстанческого движения на территории всех регионов Советской России в 1919–1920 гг. (антоновщина на Тамбовщине, махновщина на Украине, движение зеленых на Кубани, повстанческое движение в Сибири и т. д.) явились продовольственная разверстка, принудительная мобилизация в Красную армию, трудовая и гужевая повинности. Так, например, в первой половине 1919 г. в трех губерниях аграрного центра (Воронежская, Курская, Орловская) из 238 восстаний 72 произошли на продовольственной почве (30,25 %), 51 – вследствие мобилизации (21,43 %), 34 – из-за реквизиций (14,29 %), 17 – из-за аграрных споров (7,14 %)[1284].

Кроме этого, в информационных сводках ВЧК отмечалась взаимосвязь успехов красных и, соответственно, неудач белых с политическими настроениями крестьян прифронтовых губерний. До появления у границ губерний белых армий крестьяне этих губерний отрицательно относились к советской политике в деревне: восставали против продовольственной разверстки, мобилизации в Красную армию[1285].

Массовым явлением было дезертирство, которому отводилось большое место в информационных сводках ВЧК за 1918–1920 гг. Ежемесячно общее количество дезертиров исчислялось десятками тысяч человек. Главными причинами дезертирства, как отмечалось в сводках, было тяжелое материальное положение самих красноармейцев (отсутствие обмундирования и продовольствия), а также их семей. Дезертиры принимали активное участие в крестьянских восстаниях против политики советской власти в деревне[1286]. Так, в июле 1919 г. дезертиров в европейской части России насчитывалось 266 тыс., в августе – 284 тыс., за все второе полугодие 1919 г. – 1545 тыс. В 1919 г. стало массовым дезертирство крестьян из Красной армии. В июне 1919 г. распространилось в Псковской, Тверской, Ярославской, Костромской губерниях. В июне – сентябре на учете в Калужской губернии насчитывалось 16 310 дезертиров, в Нижегородской – 29 147, в Тамбовской – 80 тыс.[1287]

В июле 1919 г. с участием дезертиров имели место восстания в ряде уездов Московской, Владимирской, Вологодской и Тверской губерний, во всех уездах Ярославской и Костромской губерний, почти всех уездах Тамбовской губернии[1288].

Борьба с дезертирством была одной из главных задач органов ВЧК. Со временем по мере нарастания угрозы реставрации старых порядков со стороны белых органы ВЧК начали фиксировать принципиальное изменение отношения крестьян к дезертирству и советской власти. Так было в Воронежской, Орловской, Пензенской и других губерниях[1289].

Органы ВЧК фиксировали резкое изменение настроений крестьян в пользу большевиков на территории, временно оказавшейся под властью белых. Сообщалось, например, что в с. Покровка Бузулукского уезда Самарской губернии замечается «трогательное единение между зажиточными и бедняками», так как после «нашествия казаков все поняли, что Советская власть необходима. Дезертиров нет»[1290]. После освобождения Екатеринбургской губернии от власти Колчака мобилизация крестьян в Красную армию дала свыше 10 тыс. добровольцев. Аналогичная ситуация сложилась в Тобольской губернии[1291]и т. п.

В поле постоянного зрения ВЧК находились учреждения советской власти (советы и комиссариаты различного уровня, исполкомы, продовольственные комитеты, комитеты бедноты, органы милиции, комитеты коммунистической партии и др.) и ее конкретные представители.

В инстанции регулярно направлялись доклады, раскрывавшие неприглядные стороны поведения чиновников на местах, отношение к их действиям и образу жизни самых различных слоев населения города и деревни. Так, Вятская ЧК 20 августа 1920 г. сообщала: «Выпивка в Ижевске идет усиленным темпом… Имеются специальные фабрики по изготовлению самогонки, таковых фабрик много. В пьянстве замечены: Матвеев – предисполкома, Макаров – начальник милиции, Татарский – заведующий Земотделом, Филимонов Поликарп – заведующий ссыпным пунктом, Бажутин – заведующий стройотделом. Выпивка происходит за городом на даче…»[1292] В начале 1920 г. Пензенская губчека отмечала: «Деревне приходится утолять аппетиты примазавшихся к советской власти “комиссаров”, которые, приезжая в деревню, чувствуя себя вдали от строгого взгляда своих парткомитетов, считают своим священным долгом сперва напиться пьяными, а потом следуют остальные прелести, как-то: насилование женщин, стрельба и пр. Подобного рода преступления, взяточничество, незаконные реквизиции всего того, что понравилось, процветают в уездах вовсю, и те репрессии, которые применяются, не помогают. Устраняя такой примазавшийся элемент, на их место ставится почти такой же, ибо людей неоткуда взять, все лучшее выкачано на фронт»[1293].

В 1918–1920 гг. органы ВЧК регулярно получали и докладывали в инстанции критические материалы о деятельности учреждений советской власти и ее представителей на местах. Отмечалось, что они часто оказывались сосредоточением взяточников, спекулянтов, мародеров, пьяниц, саботажников и контрреволюционеров[1294].

В 1920 г., как фиксировали органы безопасности, среди крестьян бытовало мнение о происходившем перерождении советской власти в результате постепенного захвата ее учреждений бывшими помещиками, кулаками, чиновниками и т. д. Они назывались главными виновниками тяжелого экономического положения деревни, авторами продовольственной политики. Об этом открыто говорилось на съездах волостных Советов. Например, в информационной сводке Пензенской губчека за 15–30 ноября 1920 г. сообщалось: «Недовольны крестьяне очень тем, что за последнее время по учреждениям уж очень много населось везде бывших угнетателей крестьян. На мельницах и других предприятиях снова уселись их прежние владельцы и кулаки, которые по-прежнему диктуют и приказывают. По этой причине отмечается, что на состоявшихся съездах представителей волисполкомов и их отделов, крестьяне определенно обижаются на то, что, хотя власть и называется рабочей и крестьянской, но по существу, всю власть в свои руки забрали по-прежнему кулаки, торговцы, помещики, чиновники и прочие, которые постепенно переворачивают власть Советскую другой стороной, не дают оказывать местной власти свое влияние и свою инициативу»[1295].