Взрослые истории. Перестать страдать и начать жить - Альберт Сафин

практически незнакомые друг с другом особи чисто случайно оказались в одной койке, наспех удовлетворив основной инстинкт?

Но Алисе в её жизни так не хватает нормальной человеческой любви – ведь на свете нет ни одного человека, который искренне любил бы её – что она ищет эту эмоцию в самых неподходящих местах. Ей, как одинокому, брошенному ребёнку, очень хочется, чтобы её любили!

– Ну, естественно, – отвечает Павел иронично.

Придя домой, Алиса застаёт привычную обстановку: отец пьян, вся комната в сигаретном дыму.

– Ты ел? – спрашивает она папашу.

– А…, – отмахивается тот.

Алиса, видимо, как обычно, разогревает и накладывает ему еду, заставляет поесть. Папаша, в алкогольном расслаблении, пускается в приятные для себя воспоминания:

– А помнишь, ты маленькая была, меня спать укладывала? – бормочет он. – Сама такусенькая, а в спину меня толкает…

Эта небольшая деталь отлично дополняет общую картину: с малых лет Алиса ухаживает за пьяным отцом. То есть Иван Семёнович является ещё бо́льшим ребёнком, чем его дочь. У Алисы давно отняли детство, заменив его перегаром, табачным дымом и ненавистью. Но согласитесь – такого быть не должно. Ребёнок не должен укладывать спать напившихся родителей.

Папаша с умилением вспоминает, как маленькая Алиса заботилась о нём – он воспринимает это именно как заботу. Ему не приходит в голову, что дочке могло быть неприятно, страшно, тяжело в эти моменты. А деваться ребёнку некуда! И то, что для родителя – умиление, для малыша становится трагедией, ранит психику, и эта рана остаётся с ним навсегда.

– Давай, ешь, – устало говорит Алиса отцу. – Сейчас мать придёт, скандал опять будет.

Приходит Татьяна Петровна с работы, не обращая внимания на Ивана Семёновича, она спрашивает дочку:

– Он кушал?

Обратите внимание, и о муже – в третьем лице.

– Да, его заставишь…

Но у Ивана Семёновича радостная новость – Валерий звонил, через три дня приедет.

– Ваня, тихо…, – морщится Татьяна Петровна.

– Я бриться пойду! – громогласно возвещает Иван Семёнович заплетающимся языком. Тут ему на глаза попадается Алиса, и он сразу переключается:

– Ты знаешь, мать, во сколько она явилась? Вот только что!

Татьяна Петровна подхватывает:

– Ты где была?

– Гуляла.

– Шляется! По кустам! Как мать, так и дочь! – пьяно орёт Иван Семёнович.

И вдруг хватается за грудь и со стоном сползает по стенке – сердце прихватило.

– Началось…, – с досадой говорит Татьяна Петровна без тени сочувствия.

– Больно! – жалуется он. – Убери ноги! – требует она, протискиваясь мимо.

– Моя дочь – шлюха уличная! – страдающим голосом продолжает отец.

– Моя тоже, – хладнокровно откликается мать.

Красноречивая сцена, не правда ли?

Всем на всех наплевать в этой семейке, зато обругивают друг друга с удовольствием, в тысячный раз разыгрывая приевшуюся, но зато хорошо отрепетированную партию.

Не кажется ли вам, что оба родителя сами вели свою дочь к тому, чтобы она стала шлюхой? А как вам фраза, брошенная Иваном Семёновичем: «Как мать, так и дочь?» Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Видимо, было что-то тому причиной. Так не в маменьку ли пошла Алиса?

Но эту тему оставим за кадром, а сейчас Татьяна Петровна, зайдя на кухню, захлопывает за собой дверь и оставляет мужа лежать и стонать в коридоре.

– Мама! – зовёт её Алиса, наклонившись над отцом.

– Разбирайтесь сами! – раздражённо отвечает та.

– Давай, вставай, – Алиса пытается поднять стонущего отца, но ей это не удаётся. – Сейчас скорую вызову! – говорит она угрожающе.

– Не надо скорую! – отбивается он и с пятой попытки поднимается на ноги, позволяя дочери довести себя до кровати.

И скорую помощь никто не вызывает. Почему же? Ведь врач явно был бы не лишним в этой ситуации. Может быть даже, полежав в больнице, Иван Семёнович задумался бы о своём здоровье. И – а что, бывает и такое! – перестал бы пить.

Но нет, решение проблемы здесь никому не нужно. Татьяна Петровна вообще считает, что муженёк притворяется. А может быть, просто ждёт, когда очередной приступ его доконает. Во всяком случае она получает прекрасную возможность проявить свои привычные эмоции – гнев и ненависть к мужу.

– Вот так помрёшь и добрым словом никто не помянет…, – слышатся его пьяные причитания.

Так в том-то и дело – чтобы тебя помянули добрым словом, нужно самому производить добро.

– Горбатился на вас всю жизнь! Всё здоровье угробил, а никто не любит! Никто! – со слезами лепечет он, в то время как Алиса раздевает его и укладывает.

Вероятно, так и есть. В детстве Ивана не любили его родители, поэтому и он не умеет любить, и своим детям не мог передать эту способность. Он предстаёт таким же одиноким ребёнком, нуждающимся в любви, как и его дочь.

Иван Семёнович испускает громкие стоны, Алиса шикает:

– Тише – тише, соседи услышат…

Видите ли вы зеркальное отражение в этой сцене? В начале истории отец стыдил дочь, переживая, что скажут люди. Теперь всё наоборот.

– Спи давай, – Алиса укрывает папаню одеялом.

– Не буду! – капризно отзывается он и тут же закрывает глаза.

Алиса собирает постельное бельё для матери, выключает свет и выходит из спальни. Ей приходится заботиться и о Татьяне Петровне. Мать, конечно, трезвая, но усталая и обиженная, и Алиса, находясь сейчас во Взрослом эго – состоянии, предусмотрительно готовит для неё постель на диване.

– Иди, ложись.

– Нет у меня больше никаких сил, – жалуется мать.

В общем, Алиса в очередной раз исполняет роль взрослого человека при двух больших детях – своих родителях. Похоже, что и эта ситуация разыгрывается на протяжении многих лет.

Как Алисе вырваться из этого замкнутого круга, как ей избавиться от токсичных семейных отношений и научиться строить более здоровое взаимодействие с людьми?

Человек по умолчанию копирует образ жизни, знакомый ему по его собственному детству. Изменения возможны только в том случае, если бы наша героиня начала анализировать происходящее, работать над собой, силой выдавливать из себя раба. Но есть ли к этому предпосылки? Честно говоря, их не видно…

– С вами, – продолжает жаловаться мамаша, пока Алиса и ей помогает раздеваться, – никаких лекарств не хватит… Опять ты полы не помыла…

Ни слова благодарности за то, что дочь позаботилась и о ней, и об отце. Вместо этого нытьё и попрёки.

Это тоже яркая деталь. Оба родителя требуют от дочери то, чего они сами не могут ей дать: являясь капризными, жестокими, неблагодарными и глупыми детьми, требуют, чтобы Алиса была умной, воспитанной, доброй – словом, безупречной. Но так не бывает, дорогие мои читатели.

На следующий день подружки Алиса и Катя сидят в кафе, едят мороженое. Разговор о том, что