Винтовая лестница. Стена - Мэри Робертс Райнхарт

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

В то утро я была дома. Ветер гнал струи дождя почти под прямым углом к дому, а я стояла у окна и чувствовала, что жизнь моя так же тосклива и беспросветна, как погода. Я ведь была уже не ребенок. Даже если Аллен любил меня, впереди у него, вероятно, долгие годы тюремного заключения, если только не ожидает его кое-что и похуже.

В одиннадцать часов снова пришлепала под дождем Люси Хатчинсон. От ее беззаботности не осталось и следа. Выглядела она усталой и даже чуть ли не неряшливо одетой.

— Я должна была прийти, Марша, — с порога воскликнула она. — Просто не могла больше оставаться одна. Они вызвали Боба!

— Кто?

— Полицейские. Шериф.

Я опешила, однако попыталась успокоить ее.

— Ведь это еще ни о чем не говорит.

Однако она держалась все так же напряженно.

— Этот чертов дождь! — Люси чуть не плакала. — Марша, я знала, что у Джульетты имелись кое-какие письма от Боба. В тот день я встретилась с ней, чтобы потребовать их у нее. И если это выплывет…

Я разнервничалась и довольно резко спросила ее:

— Ты хочешь сказать, что это все-таки ты убила ее? Она ошеломленно уставилась на меня.

— Боже мой, да нет, конечно!

То было ужасное утро. Люси задержалась у меня и не переставая курила. Волны прибоя продолжали биться о дамбу с оглушительным грохотом, казалось, будто Сансет-Хаус сотрясают конвульсии. Я видела, что вереница автомашин устремлялась на возвышенность к дому Динов, а в полдень из Нью-Йорка позвонила Мэри-Лу. Она казалась основательно напуганной—сказала, что Артур получил какую-то телеграмму и накануне вечером с последним поездом выехал в Клинтон.

— Все это так нелепо! — голос ее срывался. — Ведь они уже поймали того, что это сделал, разве нет? К тому же Артур очень занят, Марша. Как раз сейчас у него масса работы. Если это из-за той идиотской коробки, которую ты нашла…

Я сдержалась, хотя ее слова меня встревожили.

— Возможно, им потребовалось от него какое-то заявление, — предположила я.

Однако Мэри-Лу не унималась: «Какое еще заявление? И кстати, что там насчет этой коробки? Газеты только, о ней и пишут. Это действительно правда или же очередная газетная «утка»? Но откуда же ты узнала, что она там находится? А ты видала, что там, внутри? А что насчет жемчужного ожерелья? Было оно там или нет, а если было, не могла ли ты оставить его себе? А почему бы и нет? Ведь оно было найдено в твоем доме!»

Я повесила трубку, чувствуя себя слегка оглушенной. Должно быть, в здании клинтонского суда что-то происходило. Хоть я и была уверена, что шериф не считает Аллена виновным, однако пребывала в полном неведении о событиях, последовавших за нахождением этой треклятой жестянки. Положение ничуть не улучшилось, и когда позвонила Марджори Пойндекстер.

— Марша, — взволнованно заговорила она. — Зачем, скажи на милость, Говарда вызвали в Клинтон? Да еще в такую погоду!

— Откуда я знаю? — чуть ли не грубо ответила я. — Я что, шериф? Да я и понятия не имею, что его вызвали…

— Он уехал сегодня рано утром, Марша: ведь не думаешь же ты, что он в чем-то замешан, правда?

— Не представляю, каким образом твой Говард может быть в чем-то замешан, — съязвила я.

Она нервничала и не поняла моего тона.

— Сообщи мне, если что-нибудь узнаешь, ладно?

Я пообещала, что так и сделаю, однако была неприятно поражена, когда вскоре после ленча услышала в трубке голос шерифа.

— Мне не по душе приглашать вас в такой денек, Марша, — сказал он. — Но если заедете сегодня днем, мы, пожалуй, могли бы покончить с этим делом.

— Покончить? Но тогда кто… кто виновен?

Я услышала, как он хмыкнул в трубку, и представила его ухмыляющееся лицо.

— Ну, если взглянуть сейчас на мой кабинет, то можно подумать, что тут действовала некая корпорация. Как насчет трех часов? Если меня не будет на месте, просто подождите,

И я поехала. Смогу ли я когда-нибудь забыть об этом?! Ураган еще усилился, если такое вообще было возможно. Возле моста ветер с корнем вырвал дерево, и мне пришлось возвращаться и ехать окольным путем. Но все равно я приехала слишком рано. И целый час до прихода шерифа просидела в его захламленном кабинете с запертым сейфом; в соседней комнате Мейми стучала на машинке, а когда он появился, в его походке не ощущалось ни легкости, ни жизнерадостности. Рассел Шенд вошел с видом смертельно усталого человека. Кивнул мне, снял шляпу, уселся, раскурил свою старую трубку и лишь после этого заговорил.

— Что ж, Марша. Думаю, мы наконец-то подобрались к самой сути этого дела. К истине, так сказать…

Я лишь расширенными глазами смотрела на него.

— Может, лучше начнем с самого начала? — предложил он, разворачивая свое крутящееся кресло и глядя в окно. — История не из приятных, но постичь ее можно. Женщина типа Джульетты Рэнсом способна запросто разрушать человеческие жизни. Были там и некоторые несуразности— вроде Артура, который нашел и закопал труп. И несколько случайных совпадений, на некоторое время запутавших дело, — например, присутствие на острове Фреда Мартина. Поначалу это сбило меня с толку, но… — он впервые улыбнулся, — Булларда— тоже.

Затем он начал свой рассказ.

— Я никогда не считал вашего брата виновным. Может, только поначалу засомневался, но мои сомнения длились не больше нескольких дней. После тридцати с лишним лет знакомства невольно узнаешь человека, и он явно был не из таких. Потом мне пришлось задуматься. Если это не он, то кому еще на острове могло понадобиться избавиться от этой вероломной женщины? Многие ее недолюбливали, но это ведь дело другое. Кроме того, припомните, каким образом она была убита. Никто ведь не поджидал ее с оружием в руках. Если бы Люси Хатчинсон не забыла ту клюшку для гольфа там, на верху тропинки, может статься, Джульетту вообще не убили бы. Иными словами, это не было преднамеренное убийство. Просто клюшка вовремя подвернулась под руку, не так ли?

— Но ее в самом деле собирались убить. Не забывайте об этом.

Он развернул свое кресло и посмотрел на меня.

— Ну да. Ее и убили. Возможно, тот, кто это сделал раскаялся, но было слишком поздно. Все произошло средь бела дня, и от трупа необходимо было избавиться. Долгое время это сбивало меня с толку. И только сейчас я все понял. Она была отнюдь не пушинкой, и только очень крепкому мужчине было по силам взгромоздить ее на лошадь