История "Рассвета" - Александр Чёрный

воплощение к библейскому сюжету «Жена Лота обратилась в соляной столп».

– Ты как? – спросил я.

Даже голос уже твёрд. Не ходит ходуном от адреналина, не прорываются неуместные хихоньки да хахоньки, как обычно у меня бывает при «отходняке». Просто рабочий повседневный голос.

– В порядке?

Умолчим о том малогребучем факте, что «нормально» – это среднее между «хреново» и «очень хреново».

Глядя на плотно сжатые, побледневшие губы, ответ на этот вопрос можно додумать самому. Хотя, чего я хочу от человека, сразу после «теплички» оказавшегося на борту «прыгуна», выполняющего штурмовые мероприятия? Нет бы, пригласить покататься, показать окрестности, полетать над облаками… в конце концов, погрузиться под воду и показать фильм Жака Кусто на минималках, коль раз уж «прыгун» способен погружаться на некоторую глубину… нет, блин. Надо было сразу, с ходу и в бой. Ожидаемо, на мордашке – шок.

– Это, бл9ть, что только что сейчас было?! – хриплым от нервного перенапряжения голосом выдала Юлька.

– Штурмовка, – пожал плечами я.

Уже говорил, что делать это в скафандре Древних крайне неудобно?

– Какая ещё, на хер, штурмовка? – прохрипела Рыкова. – Ты их в жареные гренки превратил!

Ну, допустим, не я, а бортовое вооружение «прыгуна»… Всегда ваш, генерал-адмирал Душнила.

– Здоровья погибшим, – вздохнул я. – Всем остальным – соболезную.

Значит, и Юльку надо будет закинуть к Беловой. Пусть проверит её на предмет ПТСР. Всё-таки, геноцид без пяти минут полнокровной роты – не то зрелище, которое ожидала увидеть наш юный гений, прибыв за полтора миллиарда световых лет в первую за свою короткую жизнь межгалактическую командировку. Не уверен, правда, что навыков Томки хватит. Пусть подруга детства военврач, но она фельдшер, а не психиатр. Вправлять поехавшую крышу бойцам – не её профиль. Её задача – бинты, жгуты и скальпели.

– И часто у вас так? – нетвёрдым после увиденного голосом осторожно осведомилась пассажирка.

– За сегодня – впервые.

Рыкова повернулась ко мне и смерила уничижительным взглядом.

– Да ты, я смотрю, до хера юморист, дядя, – процедила она сквозь зубы.

Что ж. Есть шанс, что обойдётся и без ПТСР в остро выраженной форме и терминальной стадии. Как минимум, она не бьётся в истерике и связно выражает свою мысль.

Осторожно, стараясь не упустить из виду габариты своего кораблика, сажаю десятиметровый «прыгун» на посадочной площадке, где внезапно стало очень тесно. Наши летуны, кто помогал доставить груз на землю, бросали машины абы как. И без того не самые компактные летательные аппараты были разве что в кучу не свалены. Пришлось приткнуться на достаточно куцый пятачок, чьей площади едва хватило на то, чтобы я сумел открыть заднюю рампу «прыгуна».

Выход из машины оказался сопряжён с непредвиденным моментом. Назвать его «трудностью» не поворачивается язык, но при погрузке этого не учёл никто.

В моменты штурмовки «прыгун» исполнял пусть и не слишком витиеватые, но, тем не менее, манёвры. Груз в транспортно-десантном отсеке подчинялся законам гравитации и инерции. Его крепили из расчёта на простую доставку без изысков и не рассчитывали, что ящики с хабаром будет швырять по всему отсеку. А именно это и произошло.

Крепление и грузовая сетка, рассчитанные на поддержание и страховку от случайного смещения, оказались бессильны перед пилотом, делавшим всё от себя зависящее, чтобы смещение оказалось преднамеренным. По итогу все ящики в верхних рядах слетели со своих мест и ныне были раскиданы по всему отсеку. Выйти удалось не раньше, чем нам снаружи помогли разгрузить кораблик.

А теперь к Мигунову. Очень уж мне стало интересно, что, собственно, за ёрш твою меть произошло.

***

Полковник Мигунов обнаружился на позиции, откуда в последний раз давал мне целеуказание. Офицер руководил урегулированием последствий налёта люсианского десанта и командовал оперативными мероприятиями.

К моменту, когда я добрался до опорного пункта, на отдельном пятачке двумя раздельными группами лежали тела наших бойцов. Одни – раненые, чуть тяжелее среднего. Таких не стоит держать на ногах без веской на то причины. У кого-то – огнестрельные раны (земное оружие тоже было на руках у люсианцев в качестве трофейного). У кого-то – термические поражения от боевых энергетических посохов джаффа. И ещё надо посмотреть, кому из них хуже: «дырявым» с гидроударом от пули по мягким тканям тела или «жареным» с обширными термическими ожогами вплоть до угольков. Поодаль от них лежали накрытые брезентовыми плащ-палатками тела: налёт боевиков люсианского союза не обошёлся без невозвратных потерь с нашей стороны. И именно этот самый момент мне был до жути интересен. Почему наши «работали» так халтурно? На стрельбах дома показывали результаты чуть ли не лучше «Альфы»!

Томка Беляева, закатав рукава кителя, в белых поливинилхлоридных перчатках орудовала над ранеными, пытаясь за максимально короткий срок стабилизировать наиболее тяжёлых и не дать пострадавшим с ранениями средней тяжести скатиться до «тяжёлого» состояния. Ожидаемо, одного военврача не хватало: раненых была полная дюжина. Кого-то уже перевязали. Кто-то перетягивал себя сам. Кто мог – уже упоролся промедолом из аптечки и лежал, развалившись, блаженно щурясь на солнышке и получая удовольствие. Надеюсь, с дозировкой обезболивающего не переборщили?

Полковник Мигунов стоял на небольшом пригорке бруствера и отсутствующим взглядом смотрел в сторону подлеска, откуда наступали люсианцы. Первый порыв – предъявить офицеру за естественный отбор и отсутствие ума – был подавлен так же скоро, как и возник. Местоположение офицера прикрывали три бойца, чьи автоматы были оснащены тепловизионными прицелами. Ребята прочёсывали «теплаками» подлесок на предмет движения и искали вероятного супостата. Внезапной атаки можно не опасаться.

– Палыч, – позвал я Мигунова. – Не в курсе, что за на хер? Откуда детский сад и штаны на лямках?

Полковник молча и безучастно смотрел в сторону подлеска.

– Веришь или нет, – медленно проронил он в ответ. – Но этот вопрос меня самого сейчас интересует.

Надеюсь, мы сейчас об одном и том же говорим?

Сомнения на этот счёт решил развеять собеседник.

– Дистанция – сто метров, – произнёс он. – Цель – групповая, ростовая. Условия освещения практически идеальные, позиции – лучше не придумаешь. Соотношение наступавших к оборонявшимся для нас лучше, чем в любом учебнике сержанта. Ладно, потери… не бывает войн без потерь. Но расход боекомплекта… «Стенка на стенку» буквально один к одному. Но как на такой дистанции можно промахнуться? Это не вчерашние призывники.