Любимица Императора - Эмили Карр

бесполезно. И тогда, принялись выпытывать информацию из пленницы, но и тут она не оказалась им полезна.

Лезвия в теле — это цветочки. Когда начнут вытягивать ци, удалять духовный корень и расчленять, тогда и начнётся самое веселье. Не сказать, что Юань смело готова была принимать ту боль, что вытерпела в прошлом, но она беспокоила её не так сильно, как мысли о недавнем проигрыше.

Она вынес столько боли, после чего переродилась. И для чего? Чтобы снова перенести её и к тому же направить Царство Моу на смерть? Если бы не Юань, то всё было бы, как и в прошлый раз. А может быть, и вообще не было бы этой войны? Целью Ян Ченга являлась одарённая заклинательница, а не захват. Хотя, конечно, мужчина наверняка желал получить и больше земель, но и дама являлась одной из причин начала захвата этих самых земель.

Опустив голову, Юань понимала, что она заслужила всё то, что с ней случилось. Девушка должна пройти весь этот круг ада вновь и вновь, пока наконец не заплатит за все те жизни, что погубила.

Прикрывая веки, Юань надеялся, что умерев в этот раз: она наконец обретёт свободу от этого мира и своей никчёмной жизни. Сейчас больше всего на свете девушка хотела не мести, а собственной смерти.

Часть 8. Желанные чувства, полученные не от того…

Медленно открывая и закрывая веки, девушка не помнила, сколько раз уже теряла сознание. Из-за того, что её духовное ядро было запечатано, Юань не могла залечить свои раны и хоть как-то облегчить боль.

Ян Ченг метко втыкал свои мечи в самые болевые точки, но делал это так, что пленница не могла умереть, но зато с полна насладилась вкусом железа на своём теле. Подняв голову, Пан Юань увидела трёх испустивших дух людей, освободившихся от мучительных пыток.

Девушка также уже хотела, наконец, перестать чувствовать эту ужасную боль. Боль в своём сердце. Как она могла настаивать на войне? Кем она себя возомнила? Когда эта тупица оказывалась права? Никогда…

Думая над своей ошибкой, Юань так же создавала в своей голове разные исходы событий, но раз за разом выходило так, что она не получает желаемого счастья или вообще хоть чего-то. Какой бы путь не выбрала дама, он приводит к одному и тому же тупику — мучительной боли и смерти.

«Всё же я проклята…» — вновь уже начала терять сознание пленница от голода и боли, как вдруг услышала заварушку за железной дверью. «Снова..» — вздохнула Пан Юань, готовясь получать от Императора Ян новую порцию боли. Всего за два дня на теле девушки образовалось двадцать порезов. Заклинательница даже не знала, куда ещё Ян Ченг собирается засунуть в неё своё оружие.

Дверь темницы открылась. Юань не хотела смотреть на своего истязателя. Она точно никогда ему не покорится. Она никому не покорится. На некоторое время в камере повисла тишина, что было странно, ведь уже трижды придя в камеру пыток, Император Ян, незатыкаясь, язвил над своей пленницей, не упуская возможности поглумиться над её жалким видом. Медленно подняв голову, Юань дёрнулась, не поверив своим глазам.

— Го. спо. дин Моу?

Юань была уверена, что мужчина перед ним — это всего-навсего галлюцинация. Моу Лин мёртв, ведь девушка видела красный огонь. Армия проиграла… Мужчина просто не мог быть здесь и смотреть на Юань так, словно видя свою собственную смерть. Девушка впервые в жизни видела, чтобы на неё смотрели столь испуганными глазами.

Услышав хрупкий и слабый голос пленницы, Моу Лин дёрнулся, будто чего-то сильно испугавшись. Вспомнив, как Император Цзань отреагировал, когда искалеченная девушка явилась к нему на порог еле живая, Юань опустила голову. «Даже если это и вправду Моу Лин, то ему я больше не нужна. Я плохой воин, и…» — дама вдруг содрогнулась, ощутив, как из её тела медленно начинают доставать клинки.

— Прости. Потерпи немного, — с дрожащими руками и бегающими из стороны в сторону глазами, Император Моу выглядел очень даже встревоженно.

— Поче. му… — тело заклинательницы начало трясти то ли от боли, то ли от осознания того, что её пытаются спасти, — По. чему… вы..

— Ничего не говори. Ты сильно ранена. — оборвал мужчина пленницу, одной рукой доставая клинки, а второй впитывая в Юань свою духовную силу, дабы раны хоть немного затянулись.

В глазах дамы всё начало темнеть. Она не понимала, что происходит: Почему Император Моу жив? Почему он здесь? И главное…

«Почему он смотрит на меня так… будто я… важна ему…?» — на эти вопросы некому было ответить, и бросив последний взгляд на испуганные глаза мужчины, Юань всё же тихо прикрыла веки.

* * *

Два молодых человека мило беседовали, прогуливаясь по каменной тропинке. В те времена, когда Юань могла просто поболтать со своим Императором Цзань, она считала себя счастливей всех на свете.

Смотря со стороны, как счастливая девушка в бело-голубых одеяниях держит руку дорогого человека, Юань сжала свои кулаки, вспоминая, что мужчина сделал с ней этой самой рукой.

«Ты мой самый дорогой человек…»

«Я так рад, что ты есть у меня.»

«Юань, ты моё маленькое сокровище.»

«Юань, ты самая лучшая!»

«Я горжусь тем, что являюсь твоим господином.»

«Это моя правая рука. Самый надёжный мой человек!»

«Я люблю тебя.»

Махнув рукой, Пан Юань разрушила иллюзию перед своими глазами, окунув себя в полную темноту. Вот только находясь в тишине и мраке, девушка чувствовала себя намного лучше, чем когда видела свою прошлую счастливую жизнь с лживым человеком. Для заклинательницы предпочтительнее было оглохнуть, нежели слышать те лживые речи, которыми Цзань Цзинсун убаюкивал её бдительность.

Каждое слово, произнесённое речами Цзань Цзинсун, было больнее меча, который Ян Ченг впивал в её кожу.

— Юань…

«Почему ты лгал мне?… Зачем говорил о любви, которой не было?»

— Юань..

«Если бы ты не врал о любви, мне было бы не так больно от твоего предательства. Зачем ты врал… Зачем так подло поступил со мной? Я же всем сердцем любила тебя! Я же…»

— Пан Юань!

Открыв глаза, девушка тут же прикрыла их из-за яркого солнечного света, исходящего из окна. Ощущая, что лежит на чём-то мягком, Юань медленно открыла веки, обнаружив себя в своей же комнате в Царстве Моу.

— Очнулась…

Медленно переведя взгляд на рядом сидящего мужчину, Юань приоткрыла глаза, увидев улыбку на бледном лице. Император, чей лик вызвал лишь восхищение, сейчас выглядел так потрёпанно и несчастно, что портило его очаровательную