Оковы равновесия - Яна Алексеева

— Хорошо. — Я согласно кивнула, поднимаясь. — Только давайте выйдем проветримся.

От благовоний кружилась голова. Опершись о тканую стену, я чуть приостановилась. Мерзкое состояние!

Деловой разговор начался с неожиданного и опасного вопроса:

— Солья, куда ты дела выкупленного у Квила подмастерья?

Я поперхнулась, выпрямилась, хватаясь за запястья, окольцованные браслетами. Те спали. Нервно дернула скрытые ножны.

— Тише. — Старшина перехватил руку. — Дальше меня это не пошло.

Я резко выдохнула. Хорошо, хорошо… Какое, демоны его побери, совпадение! Единственный ребенок, которым занималась лично три года назад, совершенно бесталанный постреленок с меткой Тьмы, отданный с торга за бесценок в цирковую труппу. Никто, кроме меня, барда, не мог бы его выкупить. И вот поди же! Докопался старшина, хотя и с Квила обет был взят, и труппа уже давно распалась.

Но что отвечать? Джеильо, вопросительно глядя, замер и чуть приобнял меня за плечи, лишая маневра.

Ох, только бы охранители не вмешались.

Расслабиться!

— Мир не без добрых людей, не все так уж безжалостны к темным детям, — аккуратно высвобождаясь из обманчиво мягкого захвата, проговорила я. — А барда из него все равно не вышло бы, а так пристроила на ферму, живет себе, огородничает.

Всё — чистая правда, Джеильо ведь к ней чувствителен, ложь и недоговоренность чует безошибочно. И сам не врет никогда, и не стесняется других окоротить, если что почует. Безмерно уважаю этого смелого и принципиального гильдейского судью. Но секреты разглашать не буду. Права такого не имею.

— Большего не скажу, и не давите.

Старшина согласно хмыкнул и заметил:

— Выспрашивать и не собирался, а вот о содействии попросить рискну.

Я склонила голову:

— Рада буду помочь.

Дорожный посох неспешно постукивал по булыжной мостовой. Позвякивал прицепленный к навершию колокольчик. Купленный в музыкальной лавке медный малыш с простой гравировкой в виде подковок должен был нести удачу.

Сегодня фортуна улыбнулась малышу, рожденному под сенью темного бога, его деду, не пожелавшему, подобно матери, отказаться от родной крови, да еще Нэшану, вынужденному отправляться обратно в Азурок в компании годовалого младенца.

Возможно, повезло и мне, потому что иметь в должниках старшину гильдии очень полезно. Сейчас эта мысль была отложена в самый дальний уголок разума. Я просто отдыхала. Недолгое пребывание в центре шумной стройки неожиданно сильно меня утомило. Голова по-прежнему побаливала от благовоний, в ногах скопилась тяжесть, словно на лодыжки нацепили колодки.

Старею, кажется…

Широкая тропа петляла между садов и рощ столичного предместья, среди каменных и деревянных особняков. Тихий район медленно накрывало густым пологом вечерней прохлады, густо замешенной на аромате цветущих осенних роз. Где-то заливались лаем псы, скрипело колодезное колесо, перекрикивались дети. Звякали алебарды охраны.

Приятное местечко, куда редко заглядывают чужаки, прекрасно подходящее для того, чтобы растить детей. Жаль, что одному так не повезло. Придется малышу при кормилице, да в глухой лесной деревушке…

Встряхнув головой, вновь заставила назойливые мысли убраться на самое дно сознания.

Странные какие-то они. Завистливые и злые, что ли? Материнский инстинкт проснулся, кажется. Точно, старею.

С едва слышным шипением один за другим начали загораться масляные фонари, потянуло горьковатым дымом. Под ногами утоптанная земля сменилась брусчаткой, а затем и каменной мостовой. И, свернув, я вышла на тракт.

Так… Крутнув посох, развернулась и бодро зашагала в сторону раскинувшихся поодаль шатров.

Сегодня, в первый день турнира, не происходило ничего интересного. На поле с энтузиазмом раз за разом сшибались рыцари большого круга, порой даже пренебрегая полным облачением. Но лязг и грохот все равно стояли оглушительные. А уж радостный рев толпы простолюдинов, едва не проламывающих ограждение в полном восторге от редкого зрелища… С дороги звук казался чуть приглушенным из-за накрывающего пустырь тончайшего полога беззвучия. Прикосновение к нему заставляло передергиваться от холода. Казалось, будто ледяных сосулек за шиворот кто-то насовал.

Сам полог мешал ориентироваться, смазывал звуки, запутывал направления, ловил отражения слов, и казалось, что я нахожусь в тоннеле с зеркальными стенами. Вокруг меня гуляло эхо. И надвигающуюся сзади кавалькаду я заслышала далеко не сразу. Конский топот, бряцанье сбруи, скрип кожи и медоточивая придворная разноголосица застали врасплох.

Вздрогнув, я отшагнула в сторону, нащупывая посохом обочину. Нога поехала на скользкой траве, и, с чавканьем съезжая в канаву, я ощутила, как сжимаются на запястьях золотые оковы, наливаясь силой.

Балансируя на склоне, всмотрелась в проходящую мимо кавалькаду. Гвардия, разряженная в пух и прах, сверкала галунами в лучах заходящего солнца, кортеж из придворных дам и кавалеров на тонконогих породистых скакунах окружал парадный королевский выезд. Голубой и бежевый, геральдические цвета династии, серебряные цепи Света и темное кружево скованной силы.

Король — обрюзгший тиран, бледная, надменная королева и их дочь. Девушка, почти девочка, черноволосая и синеглазая, тонкая, болезненная. На вид покорная, но пылающая внутри. Ее силу прикрывали и сковывали цепи паладинов, не давая дару развернуться. Поджав губы и глядя куда-то в пространство, прямая, словно палка, едва шевеля запястьями, принцесса правила своей пегой лошадкой. Она выглядела словно преступница, ведомая на эшафот.

Похоже, принцесса жила через силу, на износ, замерев на грани в неустойчивом равновесии.

Сколько ей лет было, когда кончилась война? Семь, может быть? Еще слишком мала, чтобы получить предназначение или избежать плена, но достаточно взрослая, чтобы понимать происходящее.

А предназначение у нее есть. Тьма вокруг нее густая, яркая, живая, трепещущая прижатым к телу шлейфом. И серебряные оковы наверняка причиняют боль, хотя имеют вид легких и тонких витых браслетов с алмазами.

О, Азур, почему ты, бог, так любишь иносказания? Впрочем, ты не хотел давить и предопределять исход, да? Ну, тут я особо вариантов не нахожу. Именно без вариантов, девочку надо забирать.

Проводив взглядом кавалькаду, пересчитала паладинов охраны и, опершись на посох, вспрыгнула на дорогу. Притопнув, бодро двинулась к шатрам.

Пора, пора просыпаться. А то совсем раскисла.

Старею, да?

— Не дождетесь, — задрав голову, пообещала бездонному ясному небу.

Не дождетесь.

У трибун, где разжигали на пробу дымные плошки с ведьминым огнем, велось обсуждение парадного выезда королевской четы. Я не вслушивалась в экспрессивное выступление распорядителя и в мерный, словно маятник, голос кого-то из придворных. Редкие равнодушные реплики его величества тоже не вызывали интереса, как и щебетание фрейлин с королевой.