Лунное притяжение - Люси Монро

Абигейл не знала, что заставило ее настаивать на том, чтобы добавить и свою кровь на простынь. Но что-то внутри сказало, что это было правильным решением.

И Талорку понравился этот жест. Абигейл увидела это в его глазах. Их невероятная синева проблеснула одобрением, хотя и на краткий миг. Однажды, вероятно очень скоро, это цвет превратиться в синий лед от отвращения, когда Талорк обнаружит ее тайну.

И не было ничего, что она могла бы сделать, чтобы предотвратить это.

Талорк не знал, что заставило его невесту уйти в себя, но он отметил, только для себя, что ему это не понравилось.

Он наслаждался удовольствием Абигейл от поездки, ее смех звучал просто божественно. Талорк покачал головой. Он и был тем глупцом, которым назвала его Абигейл, если полагал, что смех какой-то англичанки звучит божественно.

Но она больше не была англичанкой, не так ли? Она была его.

Так как требовали его король и… его волк.

Зверь никогда не испытывал таких ощущений — ни к членам его стаи, ни к членам семьи. Волк завыл, когда они достигли земель Синклеров — теперь он мог предъявить права на Абигейл самым надежным и самым безвозвратным способом. Слова могли быть опровергнуты, но если его тело соединиться с ее телом — возврата уже не будет.

Когда Талорк дал указания своим воинам остановиться на ночлег, радость Абигейл от поездки поблекла от сильного истощения и усталости. Они останавливались только дважды, чтобы напоить коней, и при этом только раз спешивались. Пища была скудной, да и было это несколько часов назад. Хотя, какой бы голодной Абигейл не была, она была слишком усталой, чтобы заставить себя поесть.

Она поплелась в лес, чтобы справить наиболее сильные нужды своего тела. Когда Абигейл вернулась к мужчинам, Найэл и еще один воин устанавливали маленький шатер из лоскутов кожи.

Найэл кивнул ей, когда она подошла — выражение его грозного лица не изменилось, но проблеск понимания в его серых глазах чуть не довел ее до слез.

— Я думала, что горцы спят под открытым небом, — нашла она в себе силы, чтобы поддразнить воинов.

Найэл улыбнулся и шрамы на левой стороне лица сморщились:

— Это для тебя, англичанка.

— Ох, — Абигейл сглотнула необъяснимые слезы. — Спасибо.

Воин пожал плечами, и она решила, что так шотландцы всегда делают, когда не хотят утруждать себя разговором.

Когда второй воин закончил раскладывать меха в шатре и удалился, в усталом мозгу Абигейл промелькнула мысль, что возможно она была очень груба, не попросив Найэла, представить их друг другу. Когда она об этом сказала, белокурый великан как-то странно на нее посмотрел:

— Талорк в свое время всем тебя представит.

— Ох, — Абигейл не знала, что это значило, но была слишком уставшей, чтобы размышлять об этом.

Она повернулась к шатру и споткнулась. Найэл оказался возле нее быстрее, чем она могла вообразить, и уберег ее от падения лицом вниз.

Абигейл с благодарностью на него посмотрела:

— Спасибо.

Он держал ее руку, очевидно опасаясь, что она снова может споткнуться:

— Все в порядке?

Когда последний раз кто-то просто по-человечески поинтересовался ее состоянием? Эти воины крикты может и не были цивилизованными, но они проявили больше заботы об ее благосостоянии, чем ее семья.

Абигейл от усталости с трудом улыбнулась:

— Я просто устала. Эти две недели выдались ээ…очень трудными.

— Я слышал, что подготовка к браку это удел женщин, — Найэл отпустил ее руку, но остался стоять достаточно близко, чтобы в случае необходимость оказать свою помощь.

— Я не подозревала, что готовлюсь к браку. Я полагала, что собираюсь в Шотландию в гости к сестре Эмили. — Абигейл не была уверена, почему она сказала это; возможно она хотела быть как можно более честной. Скорее всего, это потому, что она доверяла этому большому, покрытому шрамами воину как другу. И только по той причине, что так подсказало ее сердце.

— К жене Балморала? — спросил Найэл, и в его серых глазах читалось замешательство.

— Да.

— Я не понимаю. Твой отец подал прошение вашему английскому королю относительно восстановления справедливости, когда твоя сестра вышла замуж не за того лэрда. Много недель прошло с тех пор, как наши монархи договорились о браке для нашего вождя.

— Я этого не знала.

Во взгляде Найэла читалась жалость и что-то еще. Что-то, что подсказало Абигейл, что она была права, доверившись ему как другу. Это было понимание.

— Когда ты узнала, что тебе придется выйти замуж?

— За день перед отъездом из замка моего отчима.

Найэл выглядел очень разъяренным, и кивнул, как будто соглашаясь с чем-то, а его пристальный взгляд был устремлен на кого-то позади Абигейл.

Абигейл обернулась и увидела, что не более чем в шаге от нее стоит ее новоиспеченный муж. Обычно, она была намного осторожнее, нежели сейчас. Должно быть, усталость всему виной.

— Привет, Талорк.

— Я не буду приносить извинения.

— А я не буду просить вас об этом, — сказала она, пытаясь выяснить, почему он думал, что она ожидала этого.

— Это была ее идея, не так ли?

Ах, он подслушал ее беседу с его воином и правильно предположил, что все козни мать Абигейл проделывала за ее спиной. Возможно, он назвал Сибил каким-то грубым словечком?

Но Абигейл это не заботило:

— Да. Ей казалось, что мне не нужно знать о планах относительно моего будущего.

Никто из них не спросил Абигейл, почему ее мать поступила с нею так жестоко. И, слава Богу! Они, вероятно, приписывали это тому факту, что Сибил была англичанкой.

Талорк поморщился:

— Когда я устраивал первый брак моей сестры, я сказал ей об этом, когда уже все было решено.

Эмили всегда говорила Абигейл, что тон, с каким говорил человек, значил так же, если не больше, как и сами слова. Но Абигейл не могла даже вспомнить, как должен звучать тот или иной тон. Она только знала, что когда пристально смотреть, лицо человека поведает о многом. И не всегда слова совпадали с тем, о чем говорило лицо.

Выражение лица Талорка было смесью огорчения и уверенности в собственной правоте — что в обоих случаях противоречило его заявлению.

— Это было тем же вечером, когда Талорк отдал сестру в жены своему заместителю, — сказал Найэл и подмигнул.

Ах, это все объясняло. У ее мужа не было никакого желания думать, что он был похож на англичанку, которую он назвал сукой.

— Это не одно и тоже. У меня не было намерения устраивать брак для сестры с каким-то незнакомцем и чужаком. Катриона знала Шона с детства, и они достаточно нравились друг другу. — Но по выражению его лица, Абигейл поняла, что он чувствовал вину за то, что поступил так же.