Родить наследника чужому мужу - Лора Лайонс

А что будет, если я убегу с младенцем в животе?

Тоже одеваюсь. Могу просто открыть и закрыть за ним дверь пультом. Но хочу по-человечески проводить Игоря. Даже если не притронусь к нему. Смотрю, как он прячет под одеждой такое красивое и сильное, такое родное тело. Хочется подойти и прижаться. Но, наверное, не стоит. Точки расставлены.

— Мне было хорошо, — говорит и смотрит внимательно, словно хочет запомнить. — Благодарю. Звони, если что.

Не знаю, что ему ответить. Плотнее запахиваю на груди халат. Все в прошлом. Я все придумала. Пора становиться реалисткой. Открываю дверь будущему папе...

Даже думать об этом не могу. Это просто Денисов. Тот самый. И с ним мне удалось однажды переспать. Просто я добилась его близости такой ценой. Наверное.

Выхожу следом на крыльцо. На дорожке ближе к дому, вижу Эрику. Она нервно прогуливается, опираясь на скандинавские палочки; конечно же, вся в спортивном. А за ней, — кто бы мог подумать! — совершенно случайно, Федор. Видимо, все в курсе всего.

Осталось разве что дедушку в коляске прикатить, чтобы тоже полюбовался, какая я бываю всклокоченная. Хорошо хоть, что никто не видит или не пытается увидеть, что происходит у меня внутри или в трусах!

Возвращаюсь в домик, не дожидаясь, пока Игорь дойдет до жены. Мне не интересно, как он предложит ей руку или возьмет за талию! Хотелось бы сейчас изо всех сил хлопнуть дверью, но она, умная, не хлопается.

Прежде всего набрасываюсь на земляничный компот. Замечаю, что зубы стучат о стакан. И компот как бы слегка солоноватый... Оказывается, я плачу.

Иду умываться. Тушь для ресниц, наложенная впервые за несколько месяцев, размазалась под глазами. Ну и физиономия! Смываю водой все, что можно смыть. Пишу мылом на зеркале: «И это пройдет». Но что-то не помогает.

Шлепаю себя по щекам:

— Все, закончила реветь! Соберись, тряпка!

Собираюсь с духом и перевожу деньги Ксюшиной клинике, по прежнему шаблону. Курс евро немного подрос, со счета уходят больше, чем четыре миллиона, но не страшно. Теперь, наверное, мне ничего не страшно.

Вижу подтверждение, понимаю, что еще совсем не поздно, и набираю маму. Пока идут гудки, прикидываю, сколько по времени мы с Денисовым терзали кровать — получается, часа два. Всего каких-то два часа! А эмоций!.. На большой кусок жизни.

— Мамуль, привет, я перечислила последний взнос. Хорошие люди помогли. Отдавать не придется.

— Ты моя умница!

Она говорит и говорит, и я понемногу успокаиваюсь. Мама нахваливает меня так, как это может сделать только родной и близкий человек — так, что чувствуешь себя самой-самой и хочешь из кожи вон вылезти, чтобы заслужить еще.

— Как Ксюшенька?

— С Божьей помощью. Спит после массажа.

Ну, вот, отключаюсь. Получилось все самым лучшим образом — чего же мне еще?!

Утром выглядываю из домика — и опять вижу только хвост уезжающей машины Денисова. А ведь сегодня вроде бы суббота. Кладу просушить на солнце подушку, на перила крыльца. Все, отплакалась. Иду в большой дом.

Карл Фридрихович с утра в игривом настроении, я считаю.

— Деточка, — это он обращается ко мне; может, имен не помнит, много нас тут разных, возле него было. — Какая сегодня погода за бортом?

— Погода замечательная. Думаю, вам полезно будет погулять перед завтраком.

После санузла и переодевания помогаю ему усесться в коляску. Вообще-то на ноги он встает, в туалете управляется сам. А в остальном больше ленится, я считаю. Ну, ладно, в коляске, значит в коляске. Укутываю его тонким пледом, на всякий случай, раскрываю пошире окна для проветривания и вывожу дедушку на прогулку.

Пандус сбоку у крыльца пологий, колеса коляски широкие, катятся легко. Я неспешно делаю большой круг вдоль периметра забора — по дорожке, по которой иногда бегает Денисов. Думаю, конечно, о нем.

Находим землянику, гуляем вокруг бассейна, загораем на утреннем солнышке. Приветствуем снизу Эрику, вышедшую на балкон. Мир и покой. Представляю, что катаю коляску с маленьким. С ребенком.

Завтракаем втроем: Эрика, будущий дедушка и я. Фатима подает. Где и чем питаются остальные, мне не известно. Хозяйка в домашнем бархатном костюме; такие на детях еще лучше смотрятся.

Эрика во время еды, похоже, строит планы, вместо того, чтобы ощущать вкус, — поэтому такая худая. Стоило ее отцу задремать, как она тут же выдает мне безапелляционным тоном:

— Я читала и советовалась со специалистами о том, что нужно для увеличения шансов зачатия. После... получения спермы, следует полежать, лучше даже с поднятыми ногами.

Киваю. Не могу с ней это обсуждать. Но примерно так у нас и было — и лежала, и ноги задирала. Аппетит пропал. Откладываю вилку. Так можно и гастрит заработать. Но Эрика не успокаивается:

— И еще для гарантированного зачатия нужно сделать контрольный — второй раз. Через два-три дня после первого.

Сколько я старалась не думать о ней плохо, но тут меня прорвало:

— Я тоже читала об этом. В книжках про разведение собак. Слово в слово. Я тебе не сучка.

Увожу дедушку в его комнату. Помогаю лечь на кровать, укрываю, подаю пульт от телевизора.

— Нет, лучше почитай мне, — говорит.

Беру книгу с края стола, вроде ту же самую, что читала позавчера, толстую, в тисненом золотом переплете. Открываю на закладке, смотрю текст и понимаю, что это «Тысяча и одна ночь». Однако! Интересные вкусы у восьмидесятилетнего дедушки. Похоже, он чего-то недополучил в свое время.

Начинаю читать и понимаю, что все время думаю о нашем с Игорем втором разе. У Шехерезады будет еще одна ночь.

Читаю, помогаю, обедаю — и все время думаю о словах Эрики. Не только о сегодняшних, еще и о сказанных раньше. Что же получается?

Я помогаю чете Денисовых стать родителями — это хорошо. Но они покупают на время мою утробу — значит, я продажная, а это плохо. Однако они платят деньги, за которые врачи вылечат Ксюшу — и это точно хорошо. А потом получается, что надо будет отдать им гораздо большее — и это очень плохо.

Плюс я пытаюсь представить себе наши отношения как две ночи любви. Теперь взвешиваю все «за» и «против»: итогом хорошего от этой многоходовой комбинации вроде бы больше.

Но вот еще что. Я отчетливо вспоминаю, как Эрика говорила, что эти самые четыре миллиона мне дадут в долг. А я получила их как компенсацию, то есть без возврата. И даже больше, чем четыре.

Выходит, с ней не так уж и считаются, хотя она и дочь хозяина заводов и пароходов, пусть и отошедшего от дел, но живущего здесь же, и вполне себе в здравом уме. Хочется думать, что Игорь переубеждает ее.