Что надеть для обольщения - Сари Робинс

Эдвина покачала головой:

– Высокое происхождение не гарантирует наличие благородного характера. Так же как и низкое происхождение не является свидетельством…

– Однако согласись, если мужчина по рождению является джентльменом, это и в самом деле в некотором роде указывает на то, что он обладает галантными манерами, что он блестяще образован и имеет прекрасные виды на будущее. А что касается Дивейна… Помилуйте, он же воспитывался в детском приюте!

– Он вырос в Андерсен-Холле, – напомнила Джинни, которая всячески поддерживала это заведение. – И если директор Данн имел на него хоть какое-то влияние, мистер Дивейн и впрямь заслуживает доверия.

– Наверное, спасение лондонских сироток и превращение их в полноценных членов общества стало целью всей жизни директора Данна, – заметила Дженел подбоченясь. – Однако люди, добивающиеся успеха, паразитируя за счет других, едва ли могут когда-нибудь стать полноценными членами общества. А тем более не могут быть подходящими кандидатами в женихи Эдвине. Но давайте вернемся к действительному положению дел. – Лицо Дженел приняло высокомерное выражение. – Эдвина желает добиться внимания со стороны отца. И для нее это единственный способ получить желаемое.

Джинни раскрыла рот от удивления.

Эдвина стиснула кулаки и прищурилась.

– Ты ведешь себя как капризный маленький ребенок. – Дженел притворно вздохнула, словно жалела бедняжку. – Эдвина, подоплека твоих поступков для меня не секрет. Ни для кого не секрет. Ты просто желаешь возбудить интерес к своей персоне, тебе всегда надо быть в центре всеобщего внимания.

– Верно, – язвительно проговорила Эдвина. – И мне надоела твоя…

– Прошу тебя, не надо, Эдвина! – Джинни выступила вперед, глядя на подругу умоляющими глазами. Если бы не Джинни, Эдвина давно бы выгнала Дженел из своего женского общества. Однако Джинни по какой-то неизвестной причине любила Дженел, как сестру, и умоляла Эдвину проявлять терпимость.

В то же время Джинни почему-то никогда не просила Дженел сдерживаться и вести себя в рамках приличий. Но леди Росс снова справилась со своим гневом. Она расправила плечи и решила делать то, что больше всего выводило Дженел из себя: отвернулась к Джинни и Люси и вела себя так, словно не замечала присутствия Дженел. Джинни смотрела на Эдвину с нескрываемой благодарностью.

– Причиной, по которой я изменила свое мнение о мистере Дивейне, было то, что он, рискуя жизнью, спас из огня маленькую девочку.

– Господи! Это и в самом деле многое говорит о его характере, – разволновалась Джинни.

– У малютки загорелось платье, и она непременно погибла бы, если бы мистер Дивейн не потушил пламя голыми руками.

– Какой ужас!

Дженел прищурилась:

– Девочка была из влиятельной семьи? Он получил вознаграждение за свой героический поступок?

– Ради Бога, о чем ты?! Она бедная сиротка! Разве можно быть настолько циничной и расчетливой?

– Откуда такие точные сведения? – поинтересовалась Дженел.

– Я беседовала с доктором Уиннером.

– Он великодушный человек и прекрасный доктор, – подтвердила Джинни.

– Но можно ли доверять его мнению? – с сомнением в голосе спросила Дженел и скрестила руки на груди. – Может быть, работая врачом в Андерсен-Холле, он пристрастен?

Эдвина призвала на помощь всю свою выдержку.

– Я сама беседовала с мистером Дивейном. Я сама расспрашивала его, и должна признаться, его личность произвела на меня неизгладимое впечатление.

Дженел повела плечом.

– Так, значит, на тебя произвела впечатление именно его личность, а не что-то другое?

– Дженел, перестань! – одернула ее Джинни.

– Этот план просто идиотский, а тот, кто его придумал, – настоящий…

– Если ты не можешь предложить ничего дельного, то лучше помолчи! – Джинни захлопала ресницами, как будто то, что она сказала, было неожиданностью для нее самой.

Все дамы, находящиеся в комнате, замерли, ошеломленные.

Джинни опустила голову, огорченная своей несдержанностью.

– Извини. Просто я так расстроена тем, что происходит…

Эдвина и Дженел посмотрели друг на друга. Они были близки к перемирию. Джинни была единственной, кто мог объединить этих двух женщин.

Эдвина обняла Джинни за плечи.

– Мистер Дивейн великодушно согласился помочь нам, Джинни. И у меня сложилось впечатление, что он как раз тот человек, который прекрасно со всем справится.

Дженел округлила глаза и благоразумно воздержалась от комментариев.

– На самом деле, – добавила Эдвина, – он уже пролил свет на привлекший наше внимание таинственный знак на обуви шантажиста, Как я и предполагала, его туфли могут послужить прекрасной уликой. Они изготовлены во Франции знаменитым мастером Франсуа Миллисаном. Маловероятно, что в Лондоне у кого-то могут быть такие же туфли. Поэтому у нас уже есть кое-что, с чего можно начать расследование. – Она кусала губы. – Правда, есть один нюанс: мистер Дивейн думает, что шантажируют не тебя, а меня, Джинни.

Джинни ахнула и прикрыла рот рукой.

Брови Люси удивленно поползли вверх.

Запрокинув голову, Дженел громко и визгливо расхохоталась.

На следующее утро доктор Уиннер снял желтоватые бинты с рук Прескотта. В комнате запахло цветками календулы и оливковым маслом, из которых была приготовлена целебная мазь.

– Ну что ж, – довольно заметил доктор, – вы уже можете обходиться без бинтов, Прескотт. Ожоги на руках зажили очень быстро.

– Неудивительно: ведь вы так заботливо за мной ухаживали. – Прескотт стал сгибать и разгибать пальцы, проверяя подвижность суставов.

– Слава Богу, что вы подоспели вовремя, когда с Иви произошло это несчастье. Иначе бы… – Сердобольный доктор сокрушенно покачал головой.

– Похоже, с Иви все будет хорошо. – Прескотт поднялся и подошел к комоду. Открыв один из ящиков, он стал рассматривать перчатки, выбирая, какие из них надеть. В результате он остановил свой выбор на прочных коричневых перчатках из английской кожи. – Я понял, что девочка пошла на поправку, когда она попросила меня стащить для нее немного конфет.

– Дети и правда очень быстро выздоравливают… – Вздохнув, доктор Уиннер собрал с кровати бинты и положил их в медицинский саквояж. – А вчера она спросила меня, сколько лет ей нужно ждать, чтобы выйти замуж. – Он улыбнулся. – По-моему, маленькая Иви влюблена в вас без памяти.

– Да, согласен, она настроена романтически. Но это из-за того, что мы читаем «Красавицу и чудовище». – Прескотт натянул на руки перчатки.