Диана Спенсер - Виктория Балашова

Довольно быстро дом, в котором жила Диана, стал местом паломничества журналистов. Они даже снимали квартиру в здании напротив, чтобы постоянно иметь возможность следить и фотографировать потенциальную невесту принца. За день до того, как официально была провозглашена помолвка принца с Дианой, ее вывезли из дома в королевскую резиденцию. Подругам она оставила записку: «Ради бога, звоните мне — я чувствую, вы мне будете нужны».

Кто же жил вместе с Дианой? Как всегда, старые подруги: знакомая со школы Кэролайн Бартоломью, уже упоминавшаяся Софи Кимбол, позже Анна Болтон и Вирджиния Питман. У всех подруг впоследствии Диана была крестной их детей. С девушек хозяйка взимала по 18 фунтов ренты в неделю. Все по очереди убирали квартиру, но Диана вносила наибольшую лепту: «Она надевала резиновые перчатки и хлопотала по хозяйству. Квартира ведь была ее собственная, и она страшно этим гордилась». Даже на двери спальни Дианы красовалась табличка «Chief Chick» — главная девушка (а на жаргоне — главная «телка», «чикса»).

После переезда жизнь Дианы не сильно переменилась. Она разъезжала по Лондону на новой маленькой машине, немного хулиганила в духе своих школьных проказ и умудрялась не переступить ту черту, которую строго провела для нее бабуля. «По вечерам они с Кэролайн любили подурачиться: звонили наугад незнакомым людям, обнаружив смешную фамилию в телефонной книге, совершали набеги на квартиры и машины друзей… Несчастные вскакивали посреди ночи, разбуженные телефонным звонком или стуком в дверь, по утрам не могли открыть машину, потому что замки были чем-то заклеены. В одно прекрасное утро приятель девушек Джеймс Гилби собирался, как всегда, выехать в свой офис на новенькой „альфа-ромео“, но с ужасом обнаружил, что сверкающая полировка заляпана смесью муки и яиц, присохшей не хуже цемента». Друзья в долгу не оставались: могли прицепить к машине Дианы консервные банки, и она, сразу не заметив подвоха, гремела ими на всю улицу. Кого-то за подобные проказы и в тюрьму сажали, но детям из высшего общества, аристократам, прощалось всё. Да и в полицию на друзей жалоб не подавали.

Поселившись в квартире, Диана продолжала поиски работы, и вскоре ее пригласили воспитательницей в детский сад. «Юная Англия», так называлось учреждение, была основана в начале 1960-х годов неподалеку от Вестминстера. Дети от трех до пяти лет ходили в садик пять дней в неделю, а с двух до трех лет посещали его днем три раза в неделю. Именно с последними и работала Диана. Так как у нее оставалось свободное время, она устроилась няней к американской чете Робинсонов, которые и не подозревали, какую аристократку голубых кровей наняли. Согласно их воспоминаниям, Диана никогда не говорила о своей семье, не раскрывала подробностей своего происхождения, хотя американцы и задавали ей иногда вопросы. «Когда ее спрашивали, как она провела выходные, она отвечала, что была „за городом“, а если навещала Джейн в Кенсингтонском дворце, то говорила, что присматривала за племянником в Кенсингтоне». Про парикмахерскую, в которую ходит, говорила, что это «парикмахерская рядом с домом» (что, скорее всего, соответствует истине, только надо знать, в каком районе находится дом), про брата говорила, что он учится, не упоминая названия Итон.

Можно ли назвать подобное поведение истинной скромностью, ведь за пределами дома Робинсонов Диана не скрывала своего происхождения, да и круг друзей не позволял о ней судить как-то иначе. Видимо, здесь объяснение более простое и банальное: для американцев титулы по сути ничего собой не представляют. Узнав позднее, кто работал в их семье, Робинсоны, конечно, решили вставить и свое слово в общий хор воспоминаний. Но так ли важно им было в конце семидесятых, кто сидит у них дома с детьми, тем более, учитывая тот факт, что сиживала Диана с множеством детей друзей и подруг. Сама Диана и вовсе опровергает мысль о простодушии ее работодателей. Девушка работала в садике и няней у Робинсонов фактически до последнего момента своей незамужней, свободной жизни. И Мэри Робинсон, по мнению Дианы, была «самой толковой» ее советчицей. «Мэри, относившаяся ко мне весьма доброжелательно, пару раз осторожно заводила разговор по поводу моих отношений с принцем, но вовсе не пытаясь что-то выведать[2]. Вернее, Мэри выведывала, но не для себя, а для меня самой. Она пыталась навести меня на размышления о том, что же я люблю в Чарльзе и люблю ли я его самого. Мэри осторожно намекала, что принц может оказаться несколько не таким, каким видится в грезах, что не мешает присмотреться к нему поближе».

Но куда интереснее другая подработка Дианы — вскоре после переезда ее наняла собственная сестра Сара. Мотивы у сестры могли быть самыми разными: от желания унизить до банального стремления сэкономить на приходящей прислуге. Платила Сара сестре один фунт в час, что все биографы считают крайне низкой оплатой. На сегодняшний день официальное жалованье помощницы по дому составляет десять фунтов в час (существует, конечно, целый класс домработниц-нелегалов, которым платят сущие копейки, а то и ничего не платят, обеспечивая им лишь стол и крышу над головой). Учитывая инфляцию, один фунт на конец 1970-х годов не представляется таким уж плохим вариантом. Впрочем, образ Золушки из Дианы все лепили весьма старательно, не принимая во внимание многие факторы, в частности тот, что ей в принципе не очень нужна была настоящая работа…

Сара на тот момент проживала вместе с подругой Люсиндой Крейг-Харви. Люсинде Сара посоветовала не стесняться и поручать сестре любую работу по дому. «Диане приходилось пылесосить, мыть полы, стирать и гладить». Многие домохозяйки в этом месте улыбнутся и будут не против получать хотя бы фунт в час за обычную работу по дому, которую они регулярно делают и совершенно бесплатно. Золушка из сказки действительно трудилась, успевая перебрать крупу и пошить за ночь платья для злобных сестер, но Диана, подъезжавшая к дому сестры на новом авто, чтобы там прибраться, не очень вписывается в образ несчастной замарашки. К тому же нельзя вырывать данный эпизод из контекста: Диана с удовольствием занималась работой по дому, с детства любила бывать на кухне, готовить и гладить.

Таким образом, к моменту помолвки с Чарльзом Диана мало изменилась по сравнению с детскими годами. Естественно, она повзрослела, но в ее характере сохранились те же противоречивые черты: она была застенчива и не любила шумных компаний незнакомых людей, она ничем серьезно не увлекалась и даже любимому занятию балетом не хотела предаваться всей душой. Диана по-прежнему любила спорт и работу по дому, не завязывала серьезных отношений с мужчинами, не любила учиться и читать умные книжки (подруги ей советовали хотя бы чуть-чуть читать газеты). Ее мир был скорее похож не на мир Золушки, а на мир Спящей красавицы, которая ждала своего принца. Два года прошли, как во сне. Окунуться в реальность пришлось сразу после свадьбы, а точнее, уже после официальной помолвки. Пришлась ли Красавице она по душе? Не очень. Ее не заставляли больше убираться за фунт в час и сидеть с чужими детьми, зато пришлось испытать невиданную доселе ответственность за собственную судьбу, судьбу детей и, как это ни высокопарно звучит, за судьбу целой страны…