Близнец тряпичной куклы - Линн Флевеллинг

Разговор продолжался, но голоса теперь звучали слишком тихо, и разобрать слов было нельзя.

— Пожалуйста! — прошептал Тобин, вознося молитву Четверке.

Прикосновение к щеке холодных пальцев заставило его подпрыгнуть. Обернувшись, он, к своему ужасу, обнаружил, что за спиной у него стоит мать. Она и сама походила на призрак, только этого призрака можно было видеть. Ариани была худой и бледной, ее руки беспокойно трепетали, как умирающие птички, если только не были заняты шитьем тряпичных кукол или не сжимали одну — самую старую и уродливую, с которой Ариани никогда не расставалась. Вот и сейчас она держала куклу под мышкой; Тобину показалось, что кукла пристально смотрит на него, хоть и не имеет лица.

Тобин удивился не только тому, что мать застала его врасплох, но и тому, что она вообще вышла из своей комнаты: когда в замке бывал Риус, Ариани старалась его избегать. Тобин предпочитал, чтобы так было и впредь.

Мальчик давно усвоил привычку быстро заглядывать в глаза матери: с раннего детства ему приходилось так угадывать настроение окружающих, особенно Ариани. Обычно она смотрела на него, как на незнакомца, холодно и отстраненно. Когда демон начинал швырять вещи или щипать Тобина, она просто отводила глаза и крепче прижимала к себе грязную старую куклу. Мать почти никогда не ласкала Тобина; в самые свои плохие дни она вдруг начинала разговаривать с ним, как будто он был еще младенцем, и даже обращалась к нему как к девочке. В таких случаях Риус запирал Ариани, а Нари готовила для нее специальные отвары трав.

Однако сейчас, как заметил Тобин, глаза матери были ясны. Она протянула ему руку и почти улыбнулась.

— Пойдем, милый малыш.

Она никогда раньше так с ним не разговаривала… Тобин тревожно посмотрел на дверь в комнату отца, но Ариани наклонилась и взяла его за руку. Сильно сжав пальцы мальчика, она потянула его к запертой двери в конце коридора, ведущей на верхний этаж.

— Мне не разрешают туда ходить, — попытался возразить Тобин, голос его не слушался. Нари говорила, что пол на том этаже ненадежен и к тому же там водятся крысы и пауки размером с кулак.

— Со мной можно, — сказала Ариани, доставая откуда-то из складок юбки большой ключ и отпирая дверь.

Лестница за дверью вела в коридор, очень похожий на тот, что был этажом ниже, с двумя дверями с каждой стороны, только здесь все было покрыто пылью, а маленькие высоко расположенные оконца, закрытые ставнями, почти не пропускали света.

Тобин заглянул в открытую дверь, мимо которой они шли, и увидел комнату с постелью за выцветшими занавесями, но никаких крыс не заметил. В конце коридора Ариани отперла еще одну, меньшую дверцу и повела мальчика по очень крутой узкой лестнице, освещенной только бойницами в стене. Света было так мало, что Тобин еле мог разглядеть истертые ступени; впрочем, он знал, где находится.

Они пришли в сторожевую башню.

Тобин оперся о стену, чтобы не упасть, но тут же отдернул руку: под его пальцами что-то начало крошиться. Мальчик был испуган и хотел бы вернуться в светлую и безопасную часть дома, но мать по-прежнему крепко держала его за руку.

Пока они поднимались, в темноте над ними вдруг раздался шум… Это, несомненно, демон или что-нибудь еще похуже, в ужасе решил Тобин. Он попытался вырвать руку, но Ариани стиснула ее еще крепче и только улыбнулась сыну через плечо, увлекая его к узкой дверце наверху лестницы.

— Это всего только мои птицы. У них здесь, как и у меня, гнездо, только они могут вылетать на свободу, когда пожелают.

Когда Ариани открыла дверь, в проем хлынул солнечный свет. Тобин заморгал и споткнулся о порог.

Он всегда считал, что башня пуста, заброшена и в ней никто не бывает, кроме, возможно, демона, однако перед ним оказалась уютная гостиная, обставленная с большей роскошью, чем все комнаты нижнего этажа. Тобин с изумлением огляделся: он никогда и представить себе не мог, что у его матери есть такое прелестное тайное убежище.

Выцветшие занавеси скрывали окна с трех сторон, однако западное окно было распахнуто, и сквозь него Тобин увидел заснеженные горные вершины вдали, услышал шум реки, омывающей подножие башни.

— Иди сюда, Тобин, — нетерпеливо сказала Ариани, подходя к стоящему у окна столу. — Посиди со мной немного в свой день рождения.

В сердце Тобина загорелась надежда, и он прошел на середину комнаты. Никогда раньше о его днях рождения мать не помнила.

Комната была очень уютна и удобна. У дальней стены располагался длинный рабочий стол, заваленный всем необходимым для того, чтобы делать кукол. На другом столе в два ряда сидели, прислоненные к стене, уже законченные куклы — как всегда, черноволосые и лишенные рта, — одетые в роскошные туники из шелка и бархата, гораздо более нарядные, чем те, в которые одевали Тобина.

Может быть, она привела меня сюда, чтобы подарить одну из них на день рождения, — подумал Тобин. Даже лишенные рта, куклы были очень красивы. Мальчик с надеждой посмотрел на мать. На мгновение ему показалось, что она сейчас улыбнется и предложит ему выбрать ту, которая больше всего ему нравится, особый подарок, лично от нее. Но Ариани просто стояла у окна, беспокойно перебирая пальцами складки юбки, и пристально смотрела на пустой стол перед собой.

— Нужно было бы принести пирожные, верно? Медовые пирожные и вино.

— Их всегда подают в зале, — напомнил ей Тобин, снова бросая жадный взгляд на кукол. — Ты же была там в прошлом году, помнишь? Только демон раскидал пирожные по полу и…

Голос мальчика затих, когда он вспомнил об остальных происшествиях того дня. Когда явился демон, мать расплакалась, потом начала кричать. Отец и Нари унесли ее, а Тобину пришлось есть разломанные куски пирожного на кухне с поварихой и Фарином.

— Демон? — По бледной щеке Ариани скатилась слеза, и она крепче прижала к себе уродливую куклу. — Как могут они так его называть!

Тобин оглянулся на открытую дверь, прикидывая возможные пути спасения. Если мать начнет сейчас кричать, он сможет убежать, вернуться к людям, которые его любят и поведение которых предсказуемо. Не рассердится ли только на него Нари за то, что он пошел наверх…

Однако мать кричать не стала. Она просто упала в кресло и начала плакать, прижимая уродливую куклу к сердцу.

Тобин двинулся было к двери, но его мама выглядела такой ужасно печальной, что, вместо того чтобы убежать, он подошел к ней и положил голову ей на плечо, как делал, когда Нари бывала грустной и скучала по дому.

Ариани обняла его, прижала к себе и стала гладить непослушные черные кудри. Как всегда, она обнимала слишком крепко, гладила слишком резко, но Тобин оставался на месте, благодарный даже за такое проявление любви. К тому же и демон оставил его в покое…

— Бедные мои малыши, — шептала Ариани, раскачиваясь. — Что же нам делать? — Она сунула руку за пазуху и достала маленький мешочек. — Дай руку.