Кости не лгут - Марина Серова

— Как зовут-то его, знаешь? — спросила я. Сердце у меня забилось — неужели Виталик? Или Крысан? Крысана, по-моему, Сашей зовут.

Лысый напрягся, потом сказал:

— Во… ве… Валерик, кажись…

— Виталик, может?

— Да какая, хрен, разница… может, и Виталик, — не стал он спорить.

— А, — осторожно начала я, — тут еще друг его должен быть… Ну, волосатый тоже…

Лысый вдруг замолчал. Потом неохотно и хмуро произнес:

— Много будешь знать, подохнешь скоро.

Я заткнулась. Ничего себе вариантик русской народной пословицы! Или это не русская народная пословица? Не важно… Только вот Крысана, кажется, на этом свете больше нет. Выходит, Василий не соврал мне! Виталик действительно у них. Можно сказать, наполовину я свою работу выполнила, теперь дело за малым — по-быстрому свалить отсюда и вернуться с ментами. Всего-то делов! А может, у Васи был такой же план? Но тогда он уже привел бы его в действие…

На этом месте мои размышления прервались — дверь в кабинет со скрипом открылась.

В образовавшуюся щель — полуоткрытую дверь — просунулась глумливо ухмыляющаяся бритая башка:

— Гы-ы, Лысый, а мы думали, ты тут другими делами занят. С этой цыпой.

За дверью громко загоготали.

Лысый обернулся и коротко цыкнул:

— Закройтесь!

Потом спросил:

— Долго еще Петрович там будет?

— А хрен его знает, — последовал содержательный ответ.

«Подольше, ребята, трепитесь», — подумала я, выдвинув наконец ящик стола и лихорадочно там шаря. Лысый отвернулся — я сразу же убрала со стола руки. Правда, меня видели его собеседники, но они ведь не знали, что Лысый приказал мне держать руки на столе, а шмонала ящики я аккуратно — со стороны и не заметишь. Я еще раз проверила первый ящик.

Ничего.

И потянулась к другому ящику.

— Слышь, пацаны, — сказал затосковавший после последнего сообщения Лысый, — пожрать мне что-нибудь сообразите, а? А то когда еще Петрович там…

— Ладно, братан… А ты, стерва, себя хорошо веди!

Стерва — это мне, что ли? В это время я открыла второй ящик и запустила туда руку. Нужно, наверное, ответить им — завяжется перепалка, тем лучше, если Лысый на меня смотреть не будет, пока я здесь обыскиваю стол его босса.

— Смотри, башку дверью прищемишь, — отозвалась я на «стерву».

— Разговорчивая… — проворчал урка за дверью. Потом подумал и добавил непечатное ругательство.

Я хотела ответить тем же, но вдруг рука моя нащупала какой-то тяжелый продолговатый предмет. Нож. Я переложила его себе на колени и продолжала ощупывать — так, кровосток есть, охотничий, видать. Ого, да он сбалансированный! Значит, приспособлен для метания. Здорово!

— Ну ладно, щас я подгоню пожрать что-нибудь. Давай, Лысый, жди. — Башка исчезла, тяжелая дверь с тем же скрипом стала закрываться.

Лысый вздохнул ей вслед.

Это был мой момент! Дверь уже закрылась, а мой сторож еще не повернулся ко мне. Только одно мгновение я оставалась абсолютно без присмотра. Мне вполне хватило. Я нащупала пальцами лезвие, прикинула расстояние, отделяющее меня от Лысого, и с силой метнула нож, целя ему в горло, под подбородок. Так, чтобы бандит не успел крикнуть.

Но он оказался проворней, чем я предполагала, — успел пригнуться. Впрочем, нож все равно попал в него. Правда, только рукояткой в лоб, а не лезвием в горло, как я рассчитывала, но и такой удар тоже неплох.

Лысый взмахнул руками, выронил пистолет. К счастью, стул для посетителей в кабинете Петровича оказался устойчивым — бандит не опрокинулся вместе с ним, а просто обмяк. А то шум падающего тела мог все испортить.

Сразу же после того, как я выпустила нож из рук, я вскочила. Нельзя было терять ни минуты — сейчас принесут еду Лысому. Ну, совершенно ненужное это будет мероприятие! И мне этих ребят лишний раз видеть не хочется, и Лысому еда сейчас абсолютно ни к чему.

Подобрав выроненный охранявшим меня бандитом пистолет, я подбежала к окну. Оно выходило во двор. Открыла его, но… Третий этаж все-таки. Немного поодаль стоял гараж-«ракушка». Крыша его находилась где-то на уровне второго этажа клуба. Но удастся ли мне допрыгнуть до этой крыши? Смогу ли?

«Должна смочь! — подумала я. — Прыгай, Танечка, это единственный твой шанс».

Я встала на подоконник, последний раз взглянула на кабинет Петровича — Лысый полулежал на стуле, глаза у него были открыты, татуировку на груди залила кровь, лоб был рассечен тяжелой рукоятью охотничьего ножа. Кровищи-то сколько!

Надо было решаться. Я сжала пистолет в руке и, изо всех сил оттолкнувшись ногами от подоконника, прыгнула.

Кстати сказать, я недооценила свои силы. Мало того, что допрыгнула до гаража, я еще и приземлилась в самой середине его крыши. Уверена, что если мне попробовать еще раз, да со свежими силами, я вообще этот гараж перепрыгну!

Но если я и пойду на подобные эксперименты, то не в этот день уж точно. Я скатилась с гаража и кинулась бегом со двора. Интересно, они все-таки поймали Васю или нет? Вряд ли — если бы поймали, то товарищи, обозвавшие меня стервой, не преминули бы сообщить мне об этом. Позлорадствовать.

Выбежав на улицу, я пересекла проезжую часть и углубилась во дворы, так быстрее следы запутать. Хорошо, если бы сейчас уже функционировал какой-нибудь общественный транспорт. Но, наверное, рано еще: часов пять-шесть, не больше.

Да какая разница!

Меня вдруг захлестнула острая радость свободы. Бежать стало легко, я не задыхалась, мне нравилось движение. Никто тебя не задерживает, никто не запихивает тебя ни в какие кабинеты. Свежий воздух опять же… Хорошо!

Наконец я остановилась. Теперь нужно забраться куда-нибудь, где можно передохнуть. Вообще-то у меня была еще одна квартира, досталась в наследство от бабушки. Я часто использовала ее как конспиративную. Ключей у меня, правда, с собой нет, но я всегда оставляю запасной ключ у соседей — очень часто в моей работе возникают такие вот, как сейчас, ситуации.

По пустынной улице катила поливальная машина. Когда она поравнялась со мной, я махнула водителю, и он остановился.

— Можно умыться, батя?

Водила, немолодой грузный мужчина, взглянул на меня без удивления и меланхолично кивнул. Видать, за свою долгую жизнь он и не такого насмотрелся, если мой более чем потрепанный вид не произвел на него никакого впечатления.

«Надеюсь, я теперь не такая страшная», — подумала, умывшись.

Солнце еще не встало, но было совсем светло. Начинался день.

— Подвезешь, бать? — попросила я.

Общественный транспорт еще только-только начинает ходить, тачку не поймаешь, денег у меня нет — сумочку-то я во дворе «Запада» спрятала.