Мятежница - Марина Эльденберт
Шрифт:
Интервал:
— Я приказал приготовить шатер и развести огонь, — он шагнул ближе, навис надо мной, как Великие горы, — а не разгуливать по лагерю.
Я едва не задохнулась от гнева, запрокинула голову и процедила:
— Вы не запрещали… разгуливать, чтобы собрать ветки. Так что я всего лишь выполняла ваш приказ.
— Раздевайся.
Из меня словно выбили весь воздух.
— Что? — переспросила ошарашенно.
— Снимай одежду. Всю. — В рычание зверя ворвалась угроза. — Хочу рассмотреть получше… свою рабыню.
Мир перед глазами покачнулся, сжался до точки, во рту пересохло. Тело под его взглядом словно заледенело.
— Нет, — отрезала я, сложив руки на груди.
— Подчиняйся, если не желаешь нового наказания.
Я сглотнула, но не пошевелилась. Наказание… Пусть лучше так! Лучше так, чем раздеваться перед ним и снова терпеть его прикосновения. От замка Норг мы теперь далеко, до Роуз ему не добраться, а я все стерплю. Стерпела один раз, стерплю снова.
Молчание, за которым отчетливо слышался треск дерева в костре, было недолгим. Мрак вытащил короткий клинок из ножен на поясе и шагнул ко мне.
— Не желаешь раздеваться сама, я тебе помогу.
По голосу Мрака сложно было понять, зол он или нет. Он словно целиком состоял из осколков льда. Какой стороной ни повернешь — можно порезаться. У меня не получалось быть такой холодной, скорее колотило от жара. Особенно когда он обхватил меня за талию и прижал клинок к шнуровке, надавив на плотную ткань и заставив задрожать от жара рук, от жара ненависти, проросшей в душе.
Я замерла, окаменела. Дернуться посильнее — и кинжал войдет точно в сердце. Наверное, это будет больно, но быстро. А потом? А потом ничего не будет. Не такой судьбы я для себя хотела. Но самое страшное — вместе со мной погибнет Древо. А если раздеться… что может случиться? Со мной, но не с Древом, спасением целого народа. Все эти мысли пронеслись в голове, заостряясь на одной. Монстр! Какой же он монстр!
— Не трогайте! — прошипела, уперев руки в мужскую грудь. — Не прикасайтесь ко мне.
Голос дрогнул, и за нотки страха в нем я готова была проглотить собственный язык.
— Я сделаю это сама.
— Хорошо, — довольно прозвучало в ответ.
Он легко отпустил меня, убрал нож и отошел в другую часть шатра, где опустился на шкуры и вперил в меня холодный взгляд. Колени подрагивали, единственной мыслью было броситься к выходу, но сегодня мне уже прекрасно показали, что далеко не убегу. А с князя станется придумать потеху для всего лагеря.
Я понимала, что это все игра. Очень жестокая игра, в которой мне выпала роль главной игрушки.
Выдерживать его взгляд я больше не могла, поэтому повернулась к Мраку спиной. Это все равно не спасало от холода, хотя от костра веяло теплом. Я не видела артанского князя, но продолжала его чувствовать. Он все время следил за мной, создавалось впечатление, что на мне уже нет одежды. Жаль, из-за огненной твари лишилась защиты накидки…
Сцепила зубы и стянула сеточку: косы упали на спину. Еще немного времени я выиграла, медленно расплетая каждую. Потом взялась за сапоги. Пальцы подрагивали, перед глазами то и дело темнело, сердце билось у горла, но я продолжала. Это такое же наказание, как и ночь на коленях. Унизить тебя могут, только если ты сам это позволишь, а мне всего лишь нужно выжить. Выжить для того, чтобы потом убить этого мерзавца.
Если бы артанский ублюдок заглянул в мои мысли, они бы ему не понравились. Снимая каждый предмет одежды, я представляла, что вонзаю в Мрака клинок за клинком.
Платье упало к ногам, и я просто шагнула из него. Камни холодили ступни, но мне было жарко, кровь неистово бурлила в жилах. Я помедлила, а затем стянула легкие штаны, оставшись в одной нижней сорочке. Раньше такой меня видели разве что Роуз и еще горничная.
— Повернись, — ударил в спину хриплый голос.
— Такого уговора не было, князь.
— Всю одежду, фрейлина. До конца.
Остатки сил утекали, как вода в решето, будто на плечи опустили по огромной скале. Нужно было покончить с этим, поэтому я решительно сжала пальцы на подоле и резко стянула рубашку через голову.
— Подойди.
Будь ты проклят!
Обхватила себя руками, развернулась и направилась к князю. Смотрела куда угодно, только не на него. Взгляд зацепился за клинок, что лежал на шкурах рядом с арганцем. Если бы я только могла до него дотянуться… Даже ладони зачесались.
Остановилась в шаге от Мрака, сгорая от стыда.
— Довольны?
Вместо ответа он схватил меня за руку и резко рванул на себя так, что я оказалась зажата между его бедер.
— Ты когда-нибудь обнажалась перед мужчиной, фрейлина?
— Да как вы смеете?! — Я рванулась вперед, сама прижалась к артанцу и ухватилась за рукоятку клинка.
Запястье тут же обожгло болью, клинок вылетел из руки, пальцы лишь схватили воздух. Рывок — и мы поменялись местами: он швырнул меня на шкуры, навалился сверху, так что вышибло дух и потемнело в глазах. Мои руки спеленал над головой — ни двинуться, ни вздохнуть. А в живот уперлась мужская плоть, заставив меня ахнуть и забиться в крепком мертвом захвате.
Я шипела, дергалась, проклинала его, лягалась, но только сбила ноги и окончательно обессилела. Рванулась в последний раз и откинулась на шкуры. Обнаженная, распластанная под ним. Щеки горели, к горлу подступал комок, а все внутри скручивалось в тугой узел.
Наши взгляды встретились. Вместо равнодушия и холода в серых глазах горел огонь, от которого сердце пропустило удар. Я посмотрела на предплечье, где тонкое лезвие взрезало край рубахи и сквозь длинный порез сочилась кровь. Стало страшно, как никогда в жизни. Даже не выдержала и крепко зажмурилась, потому что однажды артанец уже простил мне нападение на себя…
— Тебе это нравится? — неожиданно спросил Мрак. Его дыхание коснулось уха, так что по телу непроизвольно прошла дрожь.
— Что? — выдохнула я, широко распахнув глаза.
— Дерзить. Испытывать мое терпение на прочность.
Я замерла, до боли прикусила губу.
— Отвечай.
— Я свободная женщина, как бы вам ни хотелось думать иначе.
— Женщине положено делать то, что велит мужчина и ее господин. Быть послушной. В Артане это называют мудростью.
Я не удержалась от нервного смешка. Интересно, артанские женщины думают так же?
— Если мудрость означает подчиняться тому, кто способен унизить женщину, то я отказываюсь быть мудрой.
— Защищать, — процедил он. — Жен. Матерей. Их дом. Ценой жизни.
— А взамен получить жизнь на цепи, — с отвращением выплюнула в лицо.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!