Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - Вальтер Гёрлиц

Деятельность Грольмана, тесно связанная с деятельностью Бойена, продолжалась под несчастливой звездой. Когда в 1819 году король выступил против дальнейшего расширения ландвера, Бойен ушел в отставку, и Грольман последовал его примеру. Это был год карлсбадских постановлений; германские государства под давлением Меттерниха приняли меры против растущего духа либерализма, ввели жесткую цензуру в школах и университетах.

III

С уходом в отставку Бойена и Грольмана оборвалась последняя связующая нить либерализма с прусской армией. Впредь армия оставалась реликтом абсолютистской эпохи, находившимся вне пределов влияния общественного мнения. Любопытно, что в прежние времена основной целью либерализма в Пруссии был контроль за деятельностью армии и расходованием средств на ее содержание. Кроме того, пруссаки не могли и помыслить, чтобы гражданский чин стал военным министром. Только солдаты могли управлять королевской армией, этим символом веры, каким она оставалась вплоть до революции 1918 года. Бойен и Грольман были последними представителями идеализма в отношении освободительных войн. Постепенно образованные пруссаки разделились на две группы. Одну составляли неявные либералы, другую консерваторы в мыслях. Теперь либерализм предполагал германский, антипрусский взгляд на вещи. Национальные либералы времен Бисмарка придавали большее значение экспансионистской внешней политике, чем либеральным идеям отцов-основателей.

Из прусского офицерского корпуса исчезли «якобинцы». Лишь немногие отдельные личности симпатизировали великим идеям того времени. Молодых прусских лейтенантов, высказывавших еретические мысли, признали чуждыми элементами и убрали из армии. После провала революции большая часть из них эмигрировала, некоторые уехали в Америку и приняли участие в гражданской войне. Большой оригинал, но при этом самый бестолковый из инакомыслящих Август фон Виллих, сменивший оружие прусского артиллерийского офицера на плотницкую пилу, уехал в Лондон, примкнул к социалистическим и коммунистическим кругам и выдвинул идею о военной диктатуре на социалистической основе. В один «прекрасный» день претворение в жизнь концепции Виллиха привело к катастрофическим последствиям.

Прусский офицерский корпус был похож на небольшую аристократическую республику. Формально назначением офицеров занимался король. Фактически, офицерский корпус опять превратился в то, чем он был при Фридрихе Великом, – в закрытую касту, куда не было доступа людям из средних слоев общества. Никоим образом нельзя провести параллелей между изменениями в положении гражданских служащих (от личных слуг монарха до служащих конституционного государства) и рангами прусских офицеров. Офицеры давали клятву королю, но не конституции или народу, даже в те дни, когда конституция была фактически принята.

Экономика оказалась одним из самых решающих факторов, повлиявших на формирование мировоззрения офицерской касты. Кризис в сельском хозяйстве, последовавший за освободительными войнами, вкупе с проникновением капитализма в сферу экономики привели к еще большему обнищанию юнкеров, положение которых и так не отличалось особой экономической стабильностью. Земельная собственность составляла основу благосостояния прусского дворянства, которое на протяжении XIX века в буквальном смысле теряло эту основу. В Берлине в начале 40-х Вильгельмштрассе и Вильгельмплац все еще были символами власти таких знаменитых семей, как Арнимы, Блюхеры, Радзивиллы, Шлиппенбахи, имевших здесь дворцы. Затем там поселились чиновники различных министерств и ведомств. В 1857 году часть знаменитых семейств все еще владела огромными состояниями. Клейсты были владельцами пятидесяти трех поместий, Веделы сорока четырех, Виндерфельды двадцати. В прусской армии в 1857 году служили двадцать четыре офицера из семьи Виндерфельда.

В основном это были небольшие поместья. В воспоминаниях фельдмаршал фон дер Гольц пишет о Фабиансфельде, поместье в Восточной Пруссии, в котором он родился, и перед нашим мысленным взором предстает типичное поместье обедневшей семьи юнкеров. Мы видим квадратный двор фермы в окружении выкрашенных в белый цвет строений, покрытых соломенными крышами, пруд. Главная гордость семьи – дом (тоже крытый соломой) с каминами. Добавьте к этому домик для прислуги, жалкий сад с несколькими дубами и дикорастущими грушами, и вы получите полную картину. Мать фон дер Гольца не смогла сберечь даже это убогое поместье и была вынуждена его продать. Денег было так мало, что мать подумывала отдать сына в обучение к бондарю.

Естественно, что в период кризиса больше всего пострадали мелкие, нерентабельные поместья. Мольтке, Гинденбург, Гольц, Сект, входившие в руководство прусской армии и Генерального штаба в период с 1820-го по 1920 год, были выходцами из таких обедневших, безземельных дворянских семей. Исключение составлял Шлифен, чьи родители относительно долго сохраняли собственность. Это обедневшее дворянство избрало военную карьеру, поскольку армия давала им то, что им хотелось получить от жизни. Они были большими националистами, чем, скажем, члены богатейших семей силезской знати или некоторых известных южногерманских фамилий с их потускневшим великолепием и международными связями.

Юношеские воспоминания Гинденбурга дают наиболее точное представление о спартанских идеалах старых прусских офицерских семей. Настоящее богатство прусского офицерства, с гордостью пишет Гинденбург, в его непритязательности. Воины во все времена отличались спартанской выдержкой. Воспитание сыновей из дворянских семей в кадетских школах в значительной степени способствовало развитию стремления к простому образу жизни. Повиновение, самопожертвование и служба! Но служба на благо правящего дома, а не народа.

Итак, накануне революции 1848 года армия превратилась в символ реакции. В 1817 году в Вартбурге, во время первой серьезной революционной демонстрации, германские студенты сожгли ненавистную палку унтер-офицера. Этот символический акт имел определенные последствия. Бездушный формализм раз и навсегда заведенных порядков вынуждал горячие головы вроде Отто фон Корвина прибегнуть к открытому неповиновению. Однако это были исключительные случаи.

IV

После отставки Грольмана временное руководство Генеральным штабом принял генерал-майор Август фон Лилиенштерн, некогда любимец Шарнхорста, а в 1814 году советник Штейна по вопросам ландвера. Его сменил стойкий консерватор, генерал-лейтенант фон Мюффлинг.

Фридрих Карл Фрейхер фон Мюффлинг в 1813 году был генерал-квартирмейстером у Блюхера, а впоследствии командовал прусскими оккупационными войсками, оставленными во Франции. Он был доверенным лицом короля и невероятно придирчивым начальником. Другим доверенным лицом был преемник Бойена на посту военного министра граф Хаке, противник реформирования. Мюффлинг приспособился к реакционной камарилье, задававшей тон при дворе, и вскоре после назначения, состоявшегося 11 января 1821 года, значительно расширил полномочия Генерального штаба. Начальник Генерального штаба армии теперь не подчинялся военному министру. Начальник штаба не мог действовать против воли военного министра, но в соответствии с новыми правилами должен был консультироваться с военным министром, что предполагало возможность будущего выхода из-под опеки военного министерства. Гнейзенау был среди сторонников подобного курса, который совпадал с предложениями, сделанными Массенбахом королю.