Я люблю Вегас - Линдси Келк

— Значит, еще раз: ты в больнице, потому что съел слишком много булочек с марихуаной и заработал передоз?

— Да-да, я знаю, — захихикал папа. Блестяще, он еще не отошел. — Будто мы снова попали в семидесятые!

— Пап, мы же договорились не обсуждать того, что было до моего рождения, — напомнила я. По мне, так родители появились на свет в начале восьмидесятых, причем мать уже беременной мной, а папа — прелестным Кеном средних лет. Сексом они не занимались и, уж конечно, не употребляли наркотики. Из-за папиного «прихода» у меня как рукой сняло приятное опьянение шампанским, в чем я не могла не уловить иронии. — Отдыхай, завтра созвонимся. Тема лекции: «Скажи «нет» наркотикам».

— Твоя мама хочет попрощаться, — сказал он, длинно зевнув в трубку, не обращая внимания на мой ханжеский тон. Стыдно, но, честно признаться, я от души веселилась. — Позвони завтра, дочка.

Хоть мама и не могла меня видеть, я сделала мину «Не хотите ли объяснить свое поведение, юная леди?».

— Ну что, ты будешь на ужине у тетушки Шейлы на второй день Рождества? На следующей неделе она покупает говядину, нужно рассчитать.

Меня впечатлила ее попытка сохранить привычный деловой тон.

— И сколько травы запасти, — подхватила я. — Для десерта.

— Ой, как смешно, Энджел.

— Или перейдем сразу на крэк, несмотря на Рождество?

— Энджел, ты домой приедешь или нет? Мне надоело спрашивать!

— Не могу. — Я пыталась сказать это бодро, а не жалобно, что оказалось крайне сложным. — Перелет очень дорогой. В следующем году, обещаю.

Я не стала объяснять, что в следующем году рискую вернуться навсегда. Мать не заслуживала такого повода для злорадства: она с удовольствием выслушает подробности моего грандиозного фиаско. Я не до конца была честной с родителями насчет своего профессионального статуса. Под «не до конца честной» я подразумеваю чистое вранье.

— О, Энджел Кларк, ты доведешь меня до нервного срыва, — застонала она. — Одна в чужой стране, без денег, сидишь на Рождество в одиночестве…

— Не в одиночестве, — возразила я. — И почему это без денег?

Доля лжи в этом ответе как раз годится для разговора с матерью.

— Ах да, этот твой бойфренд. Когда ты собираешься нас познакомить? Что он, вернулся? Пошлялся без тебя по разным странам?

— Он был на гастролях, а познакомитесь вы как только, так сразу. — Из другой комнаты послышался крик Дженни, и я сразу вспомнила, что нахожусь не на очень странном подростковом телешоу девяностых, а на настоящей вечеринке. — Мне пора. Я сейчас у Дженни, отмечаем Рождество. Без всяких наркотиков.

Впрочем, головой не поручусь.

— Прекрасно, иди, веселись, а я буду сидеть в больнице у койки твоего отца. О нас не беспокойся.

Я сосчитала до десяти и сказала:

— Мам, он же не умирает, он просто под кайфом.

— Ничего, все хорошо. Поговорим завтра. Привет Дженни. — И она повесила трубку. Я посмотрела в окно на оживленную манхэттенскую улицу. Как получилось, что мой отец в больнице вследствие побочного действия приема запрещенной законом субстанции, в чем моя мать также приняла участие, и, однако, именно меня выставили безответственной соплячкой? Внизу кто-то вышел из закусочной Скотти, и у меня заурчало в животе. Блестяще, меня еще и на хавчик пробило за компанию.

Меня не было всего десять минут, но на вечеринке словно прошло часа три. В первой комнате добавился десяток новых гостей, усевшихся на подоконнике и совавших головы в холодильник, а прежние куда-то переместились. На диване вместо моей чудесной подруги, замечательного бойфренда и его достойного сожаления товарища по рок-группе сидели очень пьяные парни-модели и уборщик, подметавший коридор через день, разглядывавший их с явным интересом. Надо же, а на вид и не скажешь… В небольшой квартире потеряться трудно: если нет ни в первой комнате, ни в кухне, остается ванная или моя бывшая комната. Так и вышло: отдав квартиру на разграбление прекрасным незнакомцам и незнакомкам, все мои друзья собрались в моей когда-то спальне: Эрин с мужем Томасом, Ванесса, Сигг, Алекс и Дженни валялись на кровати, хохоча, как дураки. Зрелище было прекрасное.

— Что я пропустила? — спросила я, пробираясь в эту веселую кучу-малу. Все начали двигаться, пока у каждого не оказался свой кусочек кровати. — Почему мы здесь?

— А я вспомнила, что ненавижу всех, кого наприглашала, — ответила Дженни с восторженным огоньком в глазах. — Поэтому мы прячемся.

— В таком случае предлагаю перейти через дорогу и взять чипсов — я умираю с голоду, — предложила я, положив голову на грудь Алексу и едва не замурлыкав, когда он пробежал пальцами по моим волосам. — Я только что говорила с родителями, так что алкоголь не поможет, пора звать на помощь тяжелую артиллерию.

— О, а я хочу хот-дог с чили. — Дженни лягнула меня с другого края кровати. — С родителями все в порядке? Они что, приезжают?

— О Боже, нет! — Тьфу-тьфу, не сглазить. — Папаша в больнице — наелся в гостях кексов до «припадка смеха», зато мать в своем репертуаре. Травка на нее совершенно не действует.

— Какие классные у тебя родители, — заметила Ванесса, глядя в потолок.

— Разве это родители? Это ж идиоты, — возразила я.

— Отец-то выкарабкается? — спросил Алекс.

— Да. — Я вдруг почувствовала себя трезвой и унылой. Средство от этого было только одно.

— Пойдем, возьмем тебе что-нибудь калорийное, — поддержал он, легко вскочив и протянув мне руку.

— Я тебя люблю, — сказала я, позволяя себя стянуть с кровати. Мне так хотелось чипсов!..

— Энджел, — начал Сигг невинным тоном, — твои родители были на вечеринке свингеров?

Это прозвучало не вопросом, а утверждением.

Я повернулась к Алексу, поджав губы и пристально глядя в глаза.

— Мне немедленно нужно поесть.

— Надо раздать подарки, прежде чем мы пойдем. — Дженни соскочила с кровати, задев Эрин и скинув на пол Томаса. — Подождите здесь.

— Подарки? — Я встревоженно посмотрела на Эрин и Ванессу. — Мы будем делать подарки?

Мало того, до Рождества оставалось несколько дней, и я еще ничего не покупала, и к тому же меня с детства приучили: открывать подарки до двадцать пятого запрещено. Нарушать этот закон можно лишь в двух случаях: если даритель уезжает из страны либо будет мертв рождественским утром. Теоретически Дженни не подпадала ни под одну из этих категорий.

— Мы с тобой нет, — зевнула Эрин. — Если это тебя утешит, я тебе ни черта дарить не собираюсь.

— Признательна. — Я мысленно взяла ее шарф «Марк» от «Марк Джейкобс» из-под елки и положила обратно на полку. Затем сняла его с полки и снова положила под елочку — на сей раз с моим именем на свертке.

Дженни вплыла в комнату с маленькой голубой коробочкой размером с чековую книжку, перевязанную серебристой лентой. Так как чековая книжка — подарок в высшей степени странный, я предположила, что там нечто маленькое и чудесное. Возможно, блестящее. Я немедленно забыла о правилах и выхватила коробочку. Под Рождество трудно держать себя в руках.