Незнакомцы в поезде - Патриция Хайсмит

— Почта есть? — машинально спросил Бруно у портье и получил отрицательный ответ.

Он торжественно принял ванну, заказал в номер горячий чай и сырое яйцо, чтобы сделать отрезвляющий коктейль, раскрыл шкаф и долго стоял перед ним, размышляя, что бы надеть. Выбор пал на ржаво-коричневый костюм — в честь знакомства с Гаем. К тому же костюм не сильно притягивал взгляд. Сама судьба, не иначе, заставила его в тот день одеться именно так!.. Бруно вылил яйцо в стакан, сдобрил перцем, солью и острым соусом и проглотил. Сумев удержать эту смесь в себе, он расправил плечи — но тут индейский декор номера, дурацкие оловянные лампы и тряпки на стенах вдруг сделались ему невыносимы, и его снова затрясло от желания поскорее собрать вещи и сбежать. Хотя какие вещи? Ему ничего не нужно. Только листок бумаги, на котором он записал все, что знал о Мириам.

Бруно вытащил листок из чемодана и сунул во внутренний карман пиджака. Жест вышел очень внушительным, как у настоящего делового человека. Он расправил белый носовой платок в нагрудном кармане, вышел из номера и запер дверь. Можно успеть вернуться завтра до ночи, если провернуть все сегодня вечером и сразу сесть на обратный поезд.

Сегодня вечером!

Бруно дошел до автовокзала и сел на автобус до железнодорожной станции Лейми. Вопреки ожиданиям, он не чувствовал ни радости, ни волнения, ни мрачной решимости — ничего. Бледное, осунувшееся лицо вдруг стало совсем мальчишеским. Неужели что-то лишит его удовольствия? Но что? Каждый раз, когда речь заходит о его страстных желаниях, кто-то или что-то все портит. Нет уж, на этот раз все будет иначе. Бруно заставил себя улыбнуться. Наверное, все дело в похмелье, именно похмелье рождает сомнения. Он зашел в бар, купил у знакомого бармена бутыль на пятую часть галлона,[8]наполнил флягу. Спросил пустую пивную бутылку, чтобы перелить остальное, но такой у бармена не нашлось.

В Лейми Бруно направился прямиком на вокзал, помахивая завернутой в бумажный пакет полупустой бутылкой. У него не было с собой даже оружия. Он напоминал себе, что надо продумать план, хотя чутье подсказывало ему, что излишнее планирование в этом деле только во вред. Взять, к примеру…

— Эй, Чарли! Ты куда это?

Уилсон. И с ним целая компания. Бруно заставил себя пойти им навстречу со скучающим выражением. Похоже, они только с поезда — вид у них был усталый и потрепанный.

— Ты где пропадал два дня? — спросил Бруно Уилсона.

— В Лас-Вегасе. Сам не ожидал, что там окажусь, а то бы позвал тебя. Знакомься, это Джо Пакмелли, я тебе про него говорил.

— Привет, Джо.

— Чего нос повесил? — поинтересовался Уилсон, дружески ткнув его в плечо.

— Да Чарли-то у нас с похмелья! — взвизгнула одна из девиц.

Голос у нее был как велосипедный звонок прямо над ухом.

— Джо Пакмелли и Чарльз Похмельный! — Джо аж затрясся от смеха.

— Ах-ха-ха. — Бруно аккуратно высвободил руку из цепкой хватки девицы с гирляндой цветов вокруг шеи. — Черт, мне надо бежать на поезд.

Состав уже подали на станцию.

— Куда собрался-то? — Уилсон сдвинул черные брови.

— Да надо было повидать одного человека в Талсе, — промямлил Бруно, понимая, что ляпнул «было» вместо «будет».

Следовало уходить от них как можно скорее. От злости ему хотелось расплакаться, замолотить кулаками по грязной красной рубашке Уилсона.

Уилсон повозил ладонью в воздухе, будто стирал Бруно, как меловую линию с доски.

— Ну, катись в свою Талсу!

Бруно медленно повторил его жест, пытаясь выдавить из себя улыбку, и пошел прочь. Он ожидал, что компания увяжется за ним, но они отстали. Уже в дверях вагона он обернулся. Приятели тесной кучкой вкатились с яркого солнца в тень под крышей вокзала. Что это они столпились-то, неужели что-то заподозрили и теперь шушукаются о нем? Бруно вошел в вагон, и поезд тронулся прежде, чем он успел отыскать свое место.

Немного подремав, он проснулся другим человеком. Ровно стучали колеса, за окном прохладная голубизна гор сменялась густой тенью зеленых долин, небо затянули серые тучи. Все это вкупе с холодным воздухом из вагонного кондиционера освежало не хуже ледяного компресса. У Бруно даже разгорелся аппетит. В вагоне-ресторане он пообедал вкуснейшими бараньими котлетами, картошкой фри и салатом, взял пирог из свежих персиков на десерт, запил все это двумя стаканами виски с содовой и вернулся на свое место.

Перед ним стояла цель, и это ощущение, такое незнакомое и сладкое, влекло его вперед, как бурный поток. Глядя в окно, Бруно начал всерьез осознавать свои намерения. Сегодня он совершит убийство, которое станет не только исполнением давней мечты, но и пойдет на пользу другу. Бруно очень любил радовать друзей. Тем более жертва заслуживала смерти. Подумать только, сколько хороших парней он спасет от ее когтей! Чувство собственной важности кружило голову, и некоторое время Бруно провел во власти счастливого опьянения. Его энергия прежде была рассеяна, она мелкими ручейками текла по земле плоской и унылой, как плато Льяно-Эстакадо за окном вагона. Теперь же эти ручейки собрались в мощный водоворот, воронка которого была направлена в Меткалф. Бруно ерзал на краешке сиденья и жалел, что Гая нет сейчас напротив. Хотя Гай наверняка попытался бы его отговорить. Гай бы не понял, как сильно Бруно этого хочет и как легко ему будет это сделать. Но господи, должен же он понять, как это нужно! Бруно ударил кулаком в ладонь, ему не терпелось добраться до места. Каждый мускул его тела судорожно вздрагивал.

Он вынул листок с досье на Мириам, разложил на пустом сиденье напротив и принялся старательно изучать. Досье было написано чернилами, аккуратным почерком — еще бы, это ведь уже третья копия. Мириам Джойс Хэйнс. Возраст — примерно двадцать два года. Хорошенькая. Рыжая. Невысокая, склонна к полноте. Уже заметная беременность. Любит повеселиться и шумные компании. Возможно, броско одевается. Возможно, короткие кудрявые волосы, химическая завивка. Это все, что было ему известно. Удачно, что она рыжая. Получится ли сделать все сегодня? Главное — ее найти. Не исключено, что придется перебрать всех девиц под фамилиями Джойс и Хэйнс. Наверняка она живет у родителей. Бруно не сомневался, что узнает ее, как только увидит. Сука! Он уже ее ненавидел. Ноги сами подпрыгивали от предвкушения. Мимо проходили люди, но Бруно не обращал на них никакого внимания. Он смотрел только на листок.

В памяти всплыли слова Гая: «Она ждет ребенка». Потаскуха! Такие женщины вызывали лишь ярость и омерзение. Как шлюхи отца, из-за которых школьные каникулы дома превращались в кошмар: Бруно мог только гадать, то ли мать знает о любовницах и лишь притворяется счастливой, то ли она вообще ни о чем не подозревает. Он старался вспомнить свой разговор с Гаем до последнего слова. От этого Гай стал ему еще ближе. Гай, самый достойный человек из всех, кого он встречал. Гай своим трудом заслужил право строить клуб «Пальмира». Бруно хотел бы лично сообщить, что ему не нужно отказываться от проекта.