Барселона под звуки смерти - Анна Орехова

Кирилл сощурился.

– Только то, что тебе определённо нужно поработать над почерком. Неразборчивый до жути.

Ника взяла стаканчик. Что ж, либо этот тип на самом деле ничего не знает об аукционе, либо искусно водит её за нос.

– Ладно, за ночную историю ты прощён, – раз сам пришёл с дарами, почему бы не воспользоваться ситуацией и не выведать информацию для шефа? – Как будешь извиняться за то, что прочитал мои записи в блокноте?

Следующие двадцать минут Кирилл искупал вину, помогая Нике вешать рекламные материалы. Палатка преобразилась: мерцающее изображение из пайеток на правой стене, фото с производства «Царской трапезы» – на левой, по центру перетяжка. Ника расстелила скатерть и горкой расставила в витрине баночки с икрой, оставалось только приготовить тарталетки.

Затем они пили кофе и болтали о хореке. Похоже, Роману Валентиновичу не о чём было волноваться. Конкуренты прибыли в Барселону с вполне очевидной целью – заполучить новых клиентов и пробиться на европейский рынок.

– Мы недавно стартанули, – объяснял Кирилл, придирчиво разглядывая перетяжку. – Два года фирме, но планы саанирозные. Ему не терпится ааеатьти.

«Планы у Сани грандиозные. Не терпиться завоевать мир», – кто бы сомневался!

– Так Саня у вас главный? – Ника разгладила скатерть.

– Мы партнёры, да и дружим ещё с универа. Как говорят, ол ин уан16.

Да что за мода сыпать фразочками на английском?

– У нас говорят, два в одном. А «ол ин уан» – это, похоже, ваши столичные закидоны.

Кирилл хмыкнул, но комментировать не стал. Вместо этого снова уставился на перетяжку.

– Тебе не ажеса, что немного ривато?

«Тебе не кажется, что немного кривовато?»

Ника проследила его взгляд.

– По мне так всё прекрасно. А тебе случайно не нужно свой стенд готовить?

Кирилл тяжело вздохнул.

– Нужно. Но не помешало бы ещё немного пошпионить. Я уже выложил все свои карты, но от тебя ничего толком не узнал.

– Что поделать? Плохой из тебя шпион. Зато перетяжки вешаешь на пять с плюсом. Не думал сменить работу?

– Нет, серьёзно, – Кирилл поправил очки и внимательно посмотрел на неё. – Лучше дай мне что-нибудь сейчас, иначе продолжу добывать информацию после работы.

Ника вздёрнула брови.

– И как ты собираешься это делать?

– Ты, я, бар, сангри́я17, та́пас18 – идеальный вечер в Барселоне! Часиков в восемь устроит?

Ника опешила от такого напора. Но ответить не успела, хотя на языке уже вертелось необдуманное «да».

– Доброе утро, Роман Валентинович, – Кирилл глянул ей за спину.

Ника обернулась.

– Доброе утро, Кирюша! – шеф радостно улыбался, словно перед ним стоял не «клоун из красной команды», а как минимум любимый племянник. – И вам доброе, Вероника Семённа.

– Здравствуйте, Роман Валентинович.

Ника невольно почувствовала себя виноватой. Будто её застукали на месте преступления. Хотя на самом деле честно и добросовестно выполняла задание шефа.

Мужчины обменялись рукопожатиями, после чего Кирилл скрылся в проходе, подмигнув Нике на прощание. Щёки запылали. Сама напросилась, дала парню повод, теперь расхлёбывать. Хотя его внимание, несомненно, было приятно.

– Что выяснили? – Роман Валентинович, оказывается, уже обошёл стол и стоял почти вплотную. Когда успел?

Ника прогнала мысли о Кирилле и сосредоточилась на работе.

– Про аукцион женихов он не знает.

– Уверены?

– Думаю, да.

Тут не до гарантий, но вряд ли Кириллу что-то известно. Да и Саня если бы знал про наклёвывающийся заказ от «Сэфера», не выкручивал бы утром шею, пытаясь заглянуть в её блокнот.

Шеф взял со стола салфетки, хмыкнул то ли недовольно, то ли, наоборот, удовлетворительно. Кто его разберёт?

– Будем надеяться, Вероника Семённа, будем надеяться… Женечка рассказала, что вы взялись переделывать листовки. Решили роовить ницитиву?

«Проявить инициативу», – молодец Женёк, подготовила ей почву!

– Пришлось выкручиваться, Роман Валентинович. Извините за прямоту, но агентство подсунуло вам халтуру.

– Понятно.

Шеф отложил салфетки, достал телефон и уставился на экран.

– Вероничка Семённа, милая, вам не нужно извиняться за прямоту. И тем более не нужно извиняться за инициативу, – он глянул на Нику таким недовольным взглядом, что ей сделалось неуютно. – А вот чему вам точно стоит поучиться, так это советоваться со мной, прежде чем эту инициативу проявлять. Это понятно?

Ника опешила. Да она полночи трудилась, чтобы исправить оплошность его сына! Он благодарить должен, а не нотации читать!

– Роман Валентинович, был поздний вечер, я не хотела вас беспокоить. А проблему нужно было решать.

– Решили?

– Думаю, да.

– Думаете? Или решили?

К такому обращению Ника не привыкла. Да, она согласилась на должность девочки на побегушках, но это не значит, что её можно отчитывать, как практикантку!

– Решила.

Так и хотелось открыть макет листовки на телефоне и ткнуть им в длинный нос шефа. Но Ника сдержалась, не хватало ещё вылететь с работы. Ей позарез нужны были обещанные пятьсот евро.

Шеф снова уткнулся в телефон, беззвучно шевеля губами. А Ника слушала гудение проводов в голове, приказывая себе успокоиться и не ляпнуть лишнего.

– Господи, да сколько можно? – прошептал шеф, пряча телефон в карман. – Ладно, Вероника, работайте. Я вам полностью доверяю.

Он развернулся и вышел из палатки, оставив ошарашенную Нику наедине с уже подтаявшим маслом. И что это было? Мало того, что впервые забыл добавить к её имени дурацкое «Семённа», так ещё и умудрился в течение двух минут сначала опустить её ниже плинтуса, а потом осенить своим величайшим одобрением. Н-да, Женьку с её гормонами до таких перепадов настроения ещё расти и расти.