Дом волка - Мэтт Бронливи

— Да вся эта история, помолвка Эйприл с Алексом Пирсоном, просто вывела меня из себя.

Чарли так и ахнул:

— Что? Ты сказал, что мама помолвлена? Это что же, значит, она скоро выходит замуж?

Август пребывал в смятении. Чарли не должен знать. По крайней мере пока. А уж если узнавать, то не таким образом.

— Это замечательно! — воскликнул Кливленд. — Алекс Пирсон первоклассный книговед.

— Алекс Пирсон первоклассный… — Тут Август прикусил язык. — Откуда ты его знаешь?

— Продал ему немало книг за несколько лет, — ответил Кливленд.

— Вот как? Просто… странно, что он никогда не упоминал об этом.

— Может, не хотел, чтобы ты знал.

В разговор встрял Чарли:

— Так мама выходит замуж за Алекса или нет?

Настала неловкая пауза.

— Да, — ответил наконец Август. — Не сейчас, но скоро. Слишком поспешно, если хочешь знать мое мнение. — Он расстегнул воротник рубашки. — Что-то душно здесь.

— Сегодня самый жаркий день! — заметил водитель.

— Целых сто семь градусов! — подхватил Чарли.

Август надеялся, что беседа продолжится в этом направлении и его попутчики перестанут обсуждать столь скользкую тему, как будущее Эйприл и Алекса.

Но когда Чарли подергал его за рукав, он понял, что дискуссия далеко не закончена.

— Пап!

— Что? — вздохнув, спросил Август.

— Ну а как же ты? С тобой все будет о’кей?

— Думаю, да, — ответил он. — А как ты к этому относишься?

— Думаю, что нормально, — ответил мальчик, и отец заметил, что нижняя губа у него задрожала. — Но почему мама мне ничего не сказала? Почему ты не сказал?..

— Потому что он пытался защитить тебя, — объяснил Кливленд. — Но вскоре ты узнаешь, Чарли, защитить тебя он просто не может.

— Прекрати пугать ребенка, — заметил Август.

— Напугать — это означало бы сказать ему, что все будет просто отлично, а на самом деле это не так. Пугать ребенка — это значит лгать ему, подавать напрасные надежды, что все образуется. Если по правде, весь наш мир — огромная грязная свалка, и чем дальше, тем только становится хуже. Так что не пугай его. Лучше укрепи. Говори только правду.

Такси выехало на Пятую авеню, водитель затормозил у изящных арок из серого мрамора, что вели ко входу в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Август расплатился и вместе с Кливлендом и Чарли вышел из машины.

— Так в чем правда? — спросил он отца.

— Не хотелось бы пугать тебя, — пробормотал Кливленд. — Но будущее всего мира сейчас в наших руках.

Август наблюдал за тем, как его отец бодро поднимается по ступеням ко входу, держа сломанную трость под мышкой одной руки, а «Евангелие от Генриха Льва» — в другой. Вот человек, которого он считал самым лучшим из современных специалистов по древним и редким книгам. Всему, что он сам знал о книгах, Август научился от него, с детства наблюдая, как тот изучает том за томом в поисках ключей из прошлого, с помощью которых он, как современный алхимик, мог превратить книги с хрупкими пожелтевшими страницами в источник очень неплохого дохода.

Но для Кливленда это был лишь успешный бизнес, ничего более. Отец никогда не испытывал привязанности к какой-либо отдельной книге. Он выработал по отношению к ним политику объективной отстраненности и все решения принимал, руководствуясь исключительно соображениями выгоды. То было божество, которому он поклонялся, и Август во всем старался следовать примеру отца.

Но вот он увидел, как Кливленд добрался до верхней ступени, обернулся и с улыбкой взглянул на них. Так могут улыбаться дети в рождественское утро при виде подарка. И Август понял: отец его стал другим человеком. Он уже не был тем поглощенным соображениями выгоды торгашом, он превратился в человека, вдохновленного перспективой самых захватывающих приключений, которые может принести эта книга. И это одновременно обрадовало и встревожило Августа.

— Пап, — раздался голос Чарли, — а что дедушка имел в виду, говоря о будущем мира?

Август наклонился к сыну, подыскивая нужные слова, правильный способ объяснить ситуацию ребенку так, чтобы ему стало понятно.

— Знаешь, Чарли, — сказал он, — думаю, что сердце на какое-то время затмило у дедушки разум.

Чарли воспринял этот ответ довольно своеобразно:

— Тогда, наверное, ему нужна наша помощь.

— Возможно.

— Не возможно, а определенно, — заметил мальчишка и указал на появившуюся вдалеке угрожающе темную фигуру.

Это был Лукас.

Эйприл взглянула на часы. Пять вечера.

— Мы опоздали на встречу, — шепнула она Алексу.

— Что?

— С ювелиром. Он ждал нас к пяти.

Алекс посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Думаю, он нас простит, особенно когда узнает, что нас держат на мушке. Вполне уважительная причина.

Эйприл подумала: удастся ли им назначить новую встречу с ювелиром? Умереть сейчас, на пороге новой жизни, — нет, это какая-то нелепость. Слабо сказано — просто катастрофа. И не только для нее, для Чарли тоже. До сих пор так и не выдалось удобного случая рассказать сыну о помолвке с Алексом. Может, он уже знает? Может, Август уже взял на себя смелость вытащить кота из мешка? Вполне в его характере. Хотя сама затея — ничего пока что не говорить Чарли — в ее характере. Она всегда старалась избегать конфликтных ситуаций.

— Не волнуйся, — произнес Алекс с улыбкой, точно говорящей о том, что он читает ее мысли. — Мы позвоним и перенесем встречу, как только уладится это… недоразумение.

Эйприл от души надеялась, что это произойдет скоро.

— Ну, влюбленные голубки, — насмешливо произнесла Вероника Валодрин, — как мило… Советую вам начать молиться о том, чтобы встретиться в загробном мире. Самое время.

— Погоди, — сказал Берни. — Тебе вовсе не обязательно убивать их обоих. Это Алекс пристрелил твоего мужа.

— А тебе что за дело, обоих или одного? — спросила Вероника.

— Да нет, я просто… — Берни запнулся в поисках нужных слов. — Просто подумал, что убивать Эйприл невыгодно.

Вероника, щурясь, взглянула на лебезившего перед ней маленького человечка.

— Что ж, хорошо, — сказала она, оценив ситуацию. — Думаю, ей на время можно сохранить жизнь.

— Спасибо, — сказал Берни и подмигнул Эйприл.

Та резко отвернулась — от омерзения. При одной мысли о том, что Берни может дотронуться до нее, по коже пробегали мурашки.

— Почему ты так со мной поступаешь? — воскликнул Алекс.