Бунин и Набоков. История соперничества - Максим Д. Шраер
Шрифт:
Интервал:
15 декабря 1930 года Фондаминский в письме Бунину из Парижа сообщает о готовящейся журнальной публикации романа «Подвиг» в «Современных записках»: «…в янв книжке большой роман Сирина: “Романтический век” »[122]. Отмечен роман «Подвиг», принятый к публикации «Современными записками», и в дневнике Веры Буниной: « в нем описан путь молодого человека по всей Европе: романтическое отношение к миру, к аэропланам и всякой технике. Остро. Конечно, автобиографично»[123].
Дневники Веры Буниной помогают воссоздать динамику меняющегося отношения старого мастера к молодому современнику. 10 октября 1931 года, после прочтения «Подвига» в «Современных записках», она записывает: «Прочла Сирина. Какая у него легкость и как он современен. Он современнее многих иностранных писателей, и вот у кого, не у Берберовой, есть “ироническое отношение к жизни”. Вот кто скоро будет кандидатом на Нобелевскую премию!»[124] То, что еще недавно, в 1930-м, говорилось в шутку, внезапно показалось реальной возможностью, особенно в свете тогдашнего провала бунинской номинации[125]. 1 января 1931 года Бунина описывает мучительный разговор о перспективах получения Нобелевской премии: «Говорили о премии. Зайцев не понимает, как может речь идти о Мережковском, как о писателехудожнике! Можно выставлять кандидатуру Сирина, но Мережковского не понимаю»[126]. 4 января 1931 года, на следующий день после визита Фондаминского, прибывшего из Берлина, где он купил «на корню» рукопись нового романа Набокова для «Современных записок», Вера Бунина воспроизводит его рассказ, вторя словам Фондаминского из недавнего письма к Бунину:
О Сирине: – Очень приятный и жена его евреечка, образованная, знает языки, дактилографка, очень мила, тонкое еврейское лицо. Но мне кажется, он весь тут, а что за талантом, неизвестно… и есть ли что-нибудь за ним? Немецкого языка не знает, не любит и немецкой литературы, не любит и немцев. Хочется переехать в Париж. И подумайте, ведь его отец спас Милюкова, а «Последние новости» не могут дать ему тысячу франков фиксу или печатать ежемесячно на эту сумму. – А какой у него вид? – спросил Ян. – На отца не похож. Тот был барин, а здесь очень чувствуется вырождение… – Это Рукавишниковская кровь подпортила, – заметила я, – ведь мать его рожденная Рукавишникова, очень нервная истерическая женщина, как говорят. – А долго ли вы у него сидели? – спросила Галя , – и чем он угощал вас. – Сидел я у него долго. Пришел часов в пять и ушел в десять. Ужинал с ними. Яйца, ветчина, по-студенчески. Пил чай. – А что он говорил о литературе? – Хвалил Ладинского… – Это дурно, – заметил Ян. – Вас, Иван Алексеевич, обожает. Провели мы вечер очень приятно. Показывал и бабочек. Он влюблен в них[127].
20 марта 1931 года Бунина делится впечатлениями о разговоре с философом и литературным критиком Федором Степуном: «Как-то вечером у нас был Степун, много говорил, как всегда. Очень хвалил Андрея Белого. Хвалил очень “Тургенева” Зайцева… да еще Сирина. Опять бранил Алданова. Зато Гиппиус – “очень талантлива в стихах”. Ян почти все время ему возражал»[128]. 27 мая 1931 года Фондаминский писал Вишняку: «Сирин превосходен (Ив. Ал. находит его роман первоклассным), но недостаточно занятен»[129].
В мае 1931 года в благодарственном письме Набокова в ответ на присланные Буниным недавно вышедшие книги – «Божье древо» и «Тень птицы» – к радости примешивается сожаление:
Дорогой Иван Алексеевич,
сердечно благодарю вас за обе ваши книг – «Божье Древо»[130] и «Тень Птицы»[131]. Прочитал первую с тем особенным, трудно определимым наслажденьем, которое вы один умеете так щедро давать читателю, и только что приступил ко второй – сулящей не меньшую радость. Позвольте мне посетовать лишь на то, что ни на той, ни на другой не было надписи – живого следа вашей руки.
Примите уверения в искреннем моем уважении и любви
На конец 1931 года писатели намечали встречу в Париже. В письме от 30 октября 1931 года Набоков уверял Бунина:
30-X-31 Берлин
Дорогой Иван Алексеевич,
я кажется так и сделаю! Надеюсь, что через месяц буду уже набивать чемодан.
Меня очень тронуло и оживило ваше прелестное письмо; жена благодарит вас за милые слова о ней.
Мне страшно и весело будет встретиться с вами.
Крепко жму вашу руку душевно вам преданный
Поездка Набокова в Париж была отложена до 1932 года, Бунин уехал на юг, и в этот раз в Париже писатели не увиделись. В Париже они увидятся лишь в 1936 году, а первая их встреча произойдет в Берлине в 1933-м.
Поздней осенью 1931 года Набоков трижды писал Бунину по литературным делам, связанным с переводами Бунина на английский язык. По поручению Бунина Набоков занимался розыском Макса Истмана (Max Eastman), переводчика с русского на английский и популяризатора Троцкого:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!