Повернуть время вспять - Рэдклифф

– Да ничего. Я сброшу парням сообщение на пейджер, встречаемся в кафетерии через полчаса.

– Как насчет кока-колы? Давай я тебя угощу. Мы пока можем посидеть в комнате отдыха…

– Нет, спасибо.

– Но я думала… – Уинтер уставилась вслед Пирс, которая вышла из раздевалки не оглянувшись. Похоже, Пирс что-то разозлило, но Уинтер даже не догадывалась, что это могло быть. День у них складывался просто замечательно, в операционной они работали максимально слаженно, без слов предугадывая действия друг друга.

– Какого черта?! – выругалась вслух Уинтер; теперь она тоже рассердилась. К раздражению примешивалось такое ощущение, будто ее бросили, хотя в этом не было уже совсем никакой логики. Уинтер достала из шкафчика халат, надела его и убедилась, что список пациентов был в кармане ее форменной рубашки под халатом. Она решила, что до конца дня быстро обойдет пациентов сама. Если Пирс не в духе, это ее проблема. Мне все равно.

– Привет, Фил. Не одолжишь сигаретку? – с этими словами Пирс легонько стукнула крупного седовласого охранника по руке. Тот нахмурился.

– Ты скоро достигнешь месячного лимита. Еще парочку тебе выдам, и ты будешь должна мне целую пачку.

– Я тебе с лихвой все компенсирую, – усмехнулась Пирс. – Ты же знаешь, мне можно верить.

– Хватит мне мозги пудрить, – добродушно проворчал охранник, вынимая пачку из ящика стола и вытряхивая оттуда сигарету «Мальборо» с фильтром.

Этот охранный пост размещался у входа в больницу со стороны Спрюс-стрит. Перед охранником на столе выстроились в ряд мониторы, на которых были видны прохожие, посетители больницы и персонал, снующий по коридорам.

– Я подкидываю тебе сигареты с тех пор, как тебе исполнилось пятнадцать, и что я за это получил?

– Шестнадцать, – поправила его Пирс, – и могу поспорить, за все эти годы накопилось-то всего пару блоков.

– Давай-ка подобьем итоги, – предложил Фил, делая вид, что роется в бумагах.

Пирс рассмеялась, катая сигарету между пальцами.

– Спасибо. Можешь пустить меня в грузовой лифт?

– Чего еще изволите, Ваше Высочество?

– Кофе?

– Не наглей, – предупредил ее охранник, погрозив пальцем. Он провел Пирс по короткому коридору к грузовому лифту. Там Фил выбрал нужный ключ из связки, висевшей у него на широком кожаном ремне, вставил его в контрольную панель, и большие двери лифта разъехались. – Давненько ты на нем не каталась.

– Да я так, воздухом подышать, – невозмутимо сказала Пирс.

Еще много лет назад Фил Матуччи заметил, что она сбегала на больничную крышу, когда ее что-то мучило. Они сдружились, когда Пирс была еще ребенком. Фил разрешал ей сидеть рядом с ним на высоком табурете, пока она дожидалась отца бесконечными субботними вечерами. Вместе они смотрели ежегодный чемпионат США по бейсболу по крошечному переносному телику. Когда Пирс повзрослела, они стали обсуждать политику. В редких случаях, когда Пирс чувствовала себя более одиноко, чем обычно, она рассказывала Филу о своих мечтах. У самого Фила было пятеро детей, и, быть может, поэтому Пирс ему никогда не надоедала.

Он ругал ее, когда Пирс начала курить. В итоге они пришли к компромиссу, что она не будет покупать сигареты, а когда она очень захочет, он будет просто угощать ее. Несколько раз, еще подростком, Пирс нарушала уговор, но ей было за это ужасно стыдно. Поэтому она выбрасывала пустые сигаретные пачки в мусорное ведро тайком, чтобы Фил не заметил.

– Дай мне знать, когда спустишься обратно, чтобы я не думал, что ты замерзла там до смерти.

– Хорошо, спасибо, – тихо сказала Пирс.

Лифт довез ее до последнего этажа. Пирс прошла по коридору к пожарному выходу на крышу. Раньше здесь была вертолетная площадка. Но потом построили павильон Роадс, и уже на его крыше по последнему слову техники оборудовали площадку для медицинского вертолета «Пенн Стар». Пирс подошла к бетонному ограждению, согнулась от ветра и прикурила сигарету спичкой, которую достала из картонного пакетика. Этот пакетик всегда лежал в заднем кармане ее штанов вместе с другими важными вещами. Глубоко вдохнув сигаретный дым и холодный воздух, Пирс выпрямилась и посмотрела на распростертый перед ней город. Было время, когда она была еще слишком мала, и чтобы увидеть реку Скулкилл, отделявшую Западную Филадельфию от центра города, ей приходилось подпрыгивать, опираясь обеими руками на бетонную перегородку. Теперь Пирс могла положить на ограждение локти. Так она и сделала, раздумывая об этом странном дне.

Пирс никак не могла понять, почему Уинтер так глубоко запала ей в душу. Да, она была симпатичной и сексуальной, но в этом не было ничего необычного: Пирс постоянно возбуждалась при виде хорошеньких женщин. Иногда она спала с ними, иногда – нет, но никогда не лишалась из-за них покоя. Если взять их первую встречу в тот день, когда студентов-медиков распределяли в ординатуру, Пирс легко могла списать свою реакцию на возбуждение, в котором она пребывала весь день. Пирс знала, что медшкола почти позади и что она, наконец, отправится в путешествие, к которому готовилась всю свою жизнь. По крайней мере, так ей тогда казалось. Уинтер в буквальном смысле налетела на нее, и они разделили вместе этот поворотный момент в жизни каждой из них.

Уинтер была такой красивой и соблазнительной, что, оставшись с ней наедине, Пирс потеряла голову – так сильно ей захотелось поцеловать эту девушку. Она уже не раз целовалась с незнакомками, только сейчас проблема состояла в том, что она до сих пор хотела прижаться губами к губам Уинтер.

– Проклятье! – пробормотала Пирс, растаптывая окурок. Из-за ветра рубашка хлестала ее по телу, а потом прилипла к груди. От холода у Пирс напряглись соски: ощущение было сродни возбуждению. Вдобавок ей вспомнилось, как она фантазировала об их поцелуе. Воспоминание оказалось настолько ярким, что Пирс снова охватило безудержное желание. Отлично! Я пришла сюда успокоиться, а вместо этого мне стало только хуже. Лучше б я пошла снимать напряжение в свою дежурку.

Пирс мучительно хотелось выкурить еще сигарету, но она знала, что Фил не даст ей спуску, попроси она у него еще одну.

– Так, все что мне нужно, – просто держать с ней дистанцию, пока я не найду себе какую-нибудь подружку, – решила Пирс.

Вооружившись этим планом, она отправилась обратно в больницу. Работа была для нее панацеей: благодаря ей Пирс забывала про одиночество, возбуждение и гнев.

* * *

Уинтер с удовольствием отметила, что пришла в кафетерий первой. Она не до конца понимала, почему было так важно появиться здесь раньше Пирс, но это действительно имело для нее значение. Уинтер привыкла к соперничеству с остальными ординаторами: по-другому в медицинском мире, который она для себя выбрала, было нельзя. Еще учась в средней школе, Уинтер поняла, что, если сделает выбор в пользу медицины, ей придется стать лучшей во всем. Хотя конкуренция в медицинской сфере уже была не той, что прежде, за место в медицинской школе по-прежнему приходилось бороться, а в области хирургии мест было и того меньше. На горстку ординаторских позиций в самых востребованных программах порой поступали сотни заявок.