Приключения Никтошки - Лёня Герзон

– Все-таки, я не понимаю, почему нельзя смотреть через рябь, – сказала Полина.

– Смотреть можно, – объяснил научный советник Угряп. – Только увидеть ничего нельзя.

– А-а-а! Вон оно что! – сказала Полина. – Теперь я поняла.

– Смотрела вчера и увидела ваш шар, – продолжала Афра. – Он на несколько секунд показался из-за облака и снова пропал.

– Что это был за шар? – поинтересовался экономический советник Баркап.

– Это шар, на котором прилетел наш гость Зефир.

– Я не слышал, чтобы на шарах летали, – сказал царь Нептун. – В воде можно плавать на пузырях. Вот у рыб, например, внутри есть пузырь… Но по воздуху летают только на коврах-самолетах.

– Да-да, для этого ковер-самолет очень удобен, – подтвердил военный советник Раккарак.

– Я читал одну сказку, как Иван-царевич летал на ковре-самолете, – вспомнил Баркап.

– Не Иван-царевич, а Андрей-стрелок, – поправил его царь.

– Вот я и говорю, Андрей-стрелок.

– Дайте ему рассказать, – с досадой перебила Афра. – Откуда вам знать, на чем летают по воздуху, если вы там никогда не были?

– Я был в молодости, – возразил Баркап. – Меня поймали сетью. Я тогда был еще совсем юн…

– Мы уже слышали эту историю, – перебила его Афра. – Зефир, расскажите, пожалуйста, про шар, – попросила она.

Никтошка стал рассказывать о своем путешествии. Маленькие рыбки, которые постоянно приносили всякие новые кушанья, тоже захотели послушать. Каждая из них принесла себе по маленькому стульчику. Одни уселись в кружок на столе, рядом с Никтошкиной тарелкой, другие примостились над столом, чуть ниже его подбородка – чтобы лучше слышать. Никтошка просто не мог поверить своим глазам – как рыба может сидеть на стуле: ведь у нее нет ни рук, ни ног, ни того, на чем сидят! Но тем не менее все эти рыбки сидели. И слушали, что рассказывает Никтошка. Они так внимательно его слушали и так смешно шевелили при этом губами, повторяя отдельные слова, что Никтошка поначалу еле сдерживал улыбку. Только нетерпеливая Дита все время перебивала. И одна из полосатых лягушек – не та, которую звали Полина, а та, которая покрупнее и более сиреневая – тоже перебивала.

– Я летел на воздушном шаре, – начал свой рассказ Никтошка.

– А что такое воздушный шар? – спросила Дита.

– Подожди, не перебивай, – попросила Афра.

– Я не перебиваю, просто надо же мне понимать, о чем речь, а иначе какой смысл ему продолжать, если мы не поняли то, что он сказал до сих пор?

– Не говори «мы», – сказала Афра. – Это только ты не поняла.

Дита повернулась к рыбкам и лягушками, и те кивками подтвердили, что тоже не поняли.

– Воздушный шар, – стал объяснять Никтошка, – это очень большой шар, сделанный из резины…

– А что такое резина? – снова перебила Дита.

– Да сколько можно! – возмутилась Афра.

– Резина – это такой материал…

– Тогда понятно. Мы сами много шьем себе платьев и хорошо разбираемся в материалах. У нас даже швейная машинка есть. И, превратив ноги в хвост, она почесала себе лоб кончиком хвоста. – Продолжай, милый Зефир, прошу тебя!

– Ну, слава богу! – сердито прошипела Афра.

– Воздушный шар большой, огромный, – Никтошка стал говорить скороговоркой, чтобы его не успели перебить. – Огромный… его надувают… надувают теплым воздухом, и он взмывает высоко в небо… а к шару привязана корзина, в которой сидят коротышки. И таким образом они вместе с шаром попадают на небо, высоко, выше облаков… вокруг летят птицы, свистит ветер… бегут облака… земля оттуда кажется такой маленькой, что на ней ничего нельзя разглядеть.

– Маленькой? – переспросила Дита.

– Ну… скорее наоборот, она кажется очень большой. Ее страшно много вокруг, а всё на ней кажется очень маленьким.

Никтошка перевел дыхание – в воде говорить тяжело и у него заболело горло от такой длинной речи. Он отхлебнул уже остывшего чая и положил в рот еще одну восхитительную сладкую ракушку.

– Ска-жи-те, – медленно проквакала полосатая лягушка. – Ска-жи-те по-жа-луй-ста! Что такое кор-зи-на, кто такие ко-ро-тыш-ки, зачем им попадать на небо, что они разглядывают на земле? – Тут она на минутку остановилась перевести дух. – Всё, кажется, все вопросы задала.

– Вот и молодец, – сказала Афра. – Только отвечать он на них не будет. Потому что он занимается тем, что рассказывает, а не тем, что отвечает.

– Правильно, – сказал царь. – Я запрещаю вопросы.

Все умолкли и стали слушать дальше. Несмотря на боль в горле и на усталость, Никтошка чувствовал себя счастливым. На земле, в Цветограде, его никто не замечал и у него не было друзей. А тут – с ним хотели дружить все. Царь пригласил гостя сыграть с ним после обеда в подводные шахматы. Дита сказала, что у нее есть еще целых шесть граммофонных пластинок с разными танцами и она хочет все эти танцы с Зефиром перетанцевать. С Афрой они договорились – как только стемнеет – пойти в ее обсерваторию смотреть на звезды: в Крабовидной туманности как раз вчера вспыхнула сверхновая звезда. Лягушка Полина приглашала к себе домой – ей не терпелось познакомить Зефира со своей семьей. Военный советник Раккарак звал в казармы, осматривать его образцовый креветочный гарнизон, экономический советник Баркап – в царскую сокровищницу, где хранилась самая крупная в северном полушарии жемчужина. Научный советник Угряп мечтал показать Зефиру новую холодильную установку, способную заморозить одиннадцать миллионов литров воды.

«У меня есть друзья», – думал Никтошка, и от этой мысли у него во рту или в горле, а может быть, где-то в животе, становилось тепло и сладко – слаще, чем от сахарных ракушек и коралловой пастилы. Никтошка всем им обещал – потанцевать, поиграть и посетить – и думал, как бы ему везде успеть и как бы кого-нибудь не разочаровать или не обидеть.

Но сейчас царь попросил никого к гостю не приставать, а внимательно слушать его рассказ о том, что делается на земле и на небе, потому что он, царь Нептун, будет потом задавать всем вопросы. Чтобы проверить, внимательно ли они слушали.

И Никтошка рассказывал. Он говорил долго: про шар, про коротышек, про Цветоград, про небо, про птиц, про леса и про деревья. Он сам себе удивлялся – как это он стал такой разговорчивый? Бывало, за целую неделю ни с кем и словом не перемолвится. Но Никтошке показалось, что не все понимают, о чем он говорит. Некоторые рыбки кивали – но не головами, как люди, а всем телом, наклоняя его вначале немного вверх, а потом немного вниз. Но при этом у них были такие круглые глаза, словно они не понимали вообще ничего. А полосатая лягушка зевала через каждое Никтошкино слово. При этом она так широко раскрывала свой розовый рот, что туда бы легко могли поместиться самовар с граммофоном и еще что-нибудь.

– А у нас есть рынок, – квакнула вдруг Полина, перебив Никтошку как раз в том месте, где он провалился через дыру в корзине.