Мужчина несбывшейся мечты - Евгения Михайлова

Танец закончился, я предложила ему пойти на балкон покурить, чтобы закончить разговор. Антон, конечно, вежливо согласился. Стоял там минут пять, курил и говорил, по-моему, о какой-то книге. И то была не моя инициатива. Моя вскипевшая кровь заставила меня обнять его, прижать так, чтобы стать одним целым. Вообще никогда и никого так не обнимала. А он… Антон осторожно освободился, сочувственно погладил меня по голове, как больную, и сказал:

— Не нужно, Оксана. Это просто вино. Не беспокойся, я все уже забыл.

И дело не в этом. Не это стирала я из памяти. Перед тем как мягко стряхнуть меня, он содрогнулся, как от прикосновения лягушки. Это была брезгливость. И недоуменный, насмешливый взгляд-приговор. Я не была для него женщиной даже для мимолетного прикосновения. Не ноль, а минус.

Я все же упала рядом с креслом. Больно ушиблась о подлокотник, почувствовала, как глаза обожгли слезы. Не от боли. От ненависти. Будь ты проклят! Не жить тебе на земле, я это чувствую.

Но я справлюсь за ночь. Утром позвоню Кристине. Будем сотрудничать.

Сергей вошел в кабинет Земцова со скорбным видом смертельно утомленного человека, который и на миг не подумает отвлечься от сурового долга и передохнуть.

— Прежде всего я хотел бы уточнить, друг Вячеслав. Мы продолжаем сотрудничать по делу Сереброва?

— О чем ты?

— О том, что объект покушения на убийство жив и, как утверждают медики, будет совершенно здоров. И о твоем вечном припеве: «Мы — отдел убийств, а где же труп?»

— И где же? — оживился Слава.

— В перспективе. Не хотелось бы вторгаться в область твоих представлений, но мой опыт говорит об одном: Антона Сереброва будут пытаться добить.

— Ладно, не впадай в экстаз самовосхвалений. Нет времени. Я не собираюсь закрывать дело. Твой клиент и его пострадавший сын остаются в программе защиты свидетелей. Какое-то время. За результат нашей защиты ручаться никто не может. Надеюсь, ты продвинулся в расследовании? Вот тут дело в моем припеве. У меня масса состоявшихся трупов.

— Да, есть кой-какие пустячки, — сказал Сергей. — По картине преступления и любопытные факты в ретроспективе. Со второго и начну. Оксана Сереброва, в девичестве Малышева, второй раз замужем. Первый ее брак был с пожилым и довольно богатым коллекционером живописи по фамилии Гончар. В биографии Оксаны все прилично и чисто. А вот в истории коллекционера Гончара есть следы семейных драм с выходом в криминал. Самый настоящий. Вот протокол участкового инспектора полиции. Из архива. В квартиру Ильи Гончара его вызвали соседи из-за того, что из-под двери клубился дым, а хозяин на звонки не отвечал. Короче, там был поджог, а Гончар находился на тот момент в глубоком наркотическом сне. Большая доза снотворного. Он был один. Следов взлома не обнаружено. И когда удалось откачать, решительно заявил, что кончать жизнь самоубийством не собирался. Снотворное нашли в бутылке пива, которое он пил. Гончар обвинил в покушении на убийство жену.

— Милый человечек невестка Сереброва. Чего только не найдешь у культурных людей! Как же так получилось, что у нее в биографии чисто?

— У нее было железное алиби, а исполнителя не нашли. Она ни в чем не призналась. Но следствие вяло протекало. Вскоре Гончар тихо скончался естественной смертью. Без завещания. У него остались взрослые дети. И тут такой поворот — никаких разборок с главной наследницей. Оксана Малышева отказалась от своей доли, в принципе от всего, кроме подаренных покойным супругом драгоценностей, и исчезла с концами из жизни семейства Гончар. Дело с отравлением и поджогом закрыли по факту смерти истца. Наследники вступили в права. И не было никакого дела. Как и вдовы. Что скажешь?

— Что тут скажешь? Умело шантажнули наследники Оксану Малышеву по факту ее покушения на убийство мужа. Значит, были доказательства. Приберегли для такого момента. Все свидетели по делу нападения на Антона Сереброва показали, что жена его брата — человек алчный. Даже муж сказал: «Оксана практичная и расчетливая. Но она приличный человек».

— Именно. Приличия хоть отбавляй. И еще она не робкая. Ты прав. Если пошла на такую сделку, значит, у кого-то из наследников Гончара были доказательства ее вины. Нужно выяснить, осталось ли что-то. Не для того чтобы ворошить прошлое, а чтобы разобраться в почерке. Он не меняется, если что.

— Да, это ниточка, — кивнул Слава. — Что по нападению на Антона?

— Фото его окружения на выходе из магазина. Одно лицо наиболее близко, с такой позиции, какая могла быть у человека, сделавшего инъекцию. Высокий мужик восточного типа. С одной стороны, он похож на сто тысяч других кавказцев, с другой — есть и особенности. Своеобразный рисунок скул, подбородок выступает вперед заметно. Антон его не опознал. Может, и видел, но по снимку сказать не может. А я потратил бессонную ночь на поиски в интернете, в соцсетях. Искал и в наших картотеках. Стрижка у него от очень дорогого парикмахера. И вообще печать непростого человека. Это полубизнес-полукриминал. Смотри результат.

Сергей положил перед Земцовым два больших снимка. На одном несколько лиц за спиной Антона. Одно выделено, осветлено и отредактировано. На другом — выразительное и мрачное лицо брюнета с презрительно выдвинутым подбородком.

— Это может быть одно лицо, — согласился Земцов. — Эксперт выяснит. Кто это?

— Автандил Горадзе, сын Георгия Горадзе, того самого. Криминального авторитета и вполне уважаемого бизнесмена.

— Он как-то связан с Серебровым?

— Нет, конечно. Но в его альбоме в «ВК» есть фото блондинки. Она же в альбоме Кристины Серебровой. Это Лионелла Николаева, подруга Кристины. Работают они в одном министерстве. И там Автандила опознали. Он заходит по каким-то делам. Видели его и с Лионеллой.

— Отлично. Продолжай аккуратно. С этой публикой не годится промахиваться. Может, на том и закончим «дело века». Мотив — банальная ревность. Если, конечно, у Антона с этой подружкой что-то было.

— Не факт. Главное — узнать, как она сама к нему дышит. Для восточного человека этого может быть достаточно. Особенно когда все, что нужно, всегда под рукой. И папа на прикрытии. Ревность — и объяснение того, почему не привлекались исполнители. Гордость.

— Рой, Серега. Пристроюсь, как только свистнешь.

Блин! Достали с этим бредом! Никогда не поверю, что отец сам дошел до такого. Кто-то внушил ему эту безумную идею, что мы с Оксаной хотим смерти моего брата. У него, наверное, совсем плохо с головой, если поверил, завелся, нанял сыщика. Этот фраер, наглый и пронырливый, залез в нашу жизнь по уши, с грязными ботинками. Расспрашивает о том, о чем мы даже друг с другом не говорим. Есть вещи настолько болезненные, травматичные, которых лучше не касаться.

Первый брак Оксаны. Да, я в курсе той истории, в результате ее оставили практически нищей. Вдову богатейшего человека. Она мне рассказала, как это было. Когда ее коллекционер был уже совсем плох, наследники устроили невероятную провокацию. Покушение на убийство отца, так, чтобы все указывало на Оксану. Убедили и старого козла в том, что есть железные улики. Он написал заявление, открыли дело. Тут он и помер своей смертью. Дело закрыли по факту смерти истца и в связи с мирным соглашением между наследниками. Якобы пришли к выводу, что то был несчастный случай. Заплатили, наверное, кому-то. А Оксане дети супруга предъявили сфабрикованные, но очень убедительные улики и выставили ультиматум. Или она добровольно отказывается от всего и исчезает из их жизни, или дело возобновляют по вновь открывшимся обстоятельствам, и она сядет лет на пятнадцать. Конечно, Оксана все бросила и бежала. Ей было двадцать шесть лет, она была одна и без гроша в кармане, а против нее стена. У наследников деньги, юристы, купленная полиция.