Моё желтоглазое чудо - Кира Оксана Валарика

усидчивости и концентрации, родители очень поощряли это занятие, потому что думали, что оно привьет мне спокойствие и слегка усмирит характер. Этакая медитация. Ну, а какой была твоя семья?

Я невольно потупилась, уставилась в чашку с недопитым чаем. Тема семьи была не лучшей, но не только для меня, и раз уж я сама заговорила о подобном, то стоит ответить, пожалуй.

— Любящей, — и тут же виновато опустила плечи. — Нас с братом частенько баловали, позволяли заниматься тем, чем нам хочется. Поэтому брата часто не было дома — он уезжал с дядей и его музыкальной группой, тоже мнил себя великим музыкантом. Хотя это, конечно, не без дядиной подачи. Тот всегда нахваливал братишку, пел ему оды и возводил на пьедестал, особенно перед родителями, чтобы те отпустили их с миром. А я никогда не горела желанием мотаться по миру, у меня как раз была та самая усидчивость, которую так хотели привить тебе. Потом родителей не стало, а брат уехал к дяде.

Последнюю фразу я проговорила, глядя в стол. Сколь радостными были воспоминания о детстве, столь больно их было вспоминать.

— Ты на него сердишься? — Нейтан сел напротив, сложил руки на столе.

Я, мысленно все еще пребывающая в прошлом, поначалу вскинула брови, не понимая, о ком он. Потом качнула головой:

— Нет. Я сама его отпустила. Позволила ему уехать, благословила, можно сказать.

— Почему? Ты ведь так скучаешь по нему.

— Потому что это его жизнь. Я могла бы оставить его рядом, и он бы никогда не упрекнул меня. Но это разбило бы его мечты, лишило бы возможности заниматься тем, что так ему нравится. Какое я имею право отбирать у него все это ради собственной выгоды?

— Ты слишком добрая, — Нейт улыбнулся, встал и походя скользнул рукой по моим волосам, возвращаясь к готовке.

Я невольно вздрогнула. Так всегда делал брат — называл чересчур добросердечной и трепал по волосам. Но у Нейта это получилось совсем иначе.

На работу я пришла с хорошим настроением, но была тут же поставлена в тупик и возжелала сбежать куда подальше. У большой заготовки торта на повышенных тонах спорили молодая златовласая девица и худощавый кудрявый брюнет, видом чуть постарше. Я уже даже сделала шаг назад, надеясь, что удача будет на моей стороне. Но меня уже заметили.

— Лиана, рассуди! — в один голос завопили оба и бросились ко мне.

Подхватив меня под белы рученьки, эти сумасшедшие потянули меня к столу.

— Вот, смотри! — Лара ткнула пальцем в заготовку. — Здесь нужны красные розочки, не так ли?

— Женщина, что за ужасные слова слетают с твоих губ? — возвел темные очи к потолку Франциско. — Здесь нужны желтые! Ты понимаешь? Желтые!

— Эм, ребят? — я, зажатая между едва ли не бросающимися друг на друга с кулаками кондитерами, попыталась приподнять руку в попытке все-таки выразить свое мнение.

— Да какие желтые? Ты совсем рехнулся?!

Я прикрыла глаза, пытаясь силой мысли снизить уровень звука в своих ушах. И мне было очень интересно, как так получилось, что эти двое работают в один день. Ведь с первого рабочего дня их всегда ставили в разные смены. Именно из-за таких вот ситуаций.

— Да это ты рехнулась! Ты хоть понимаешь, как это будет выглядеть с красными?

Я буквально почувствовала, как вокруг электризуется воздух.

Они оба были специалистами высшего класса. Франциско в нашей организации считался этакой жемчужиной заморской, и это было заслужено великолепнейшими работами его рук, сладостями, более похожими на произведение искусства. Лару — девушку с удивительной фантазией и невероятной точностью движений, позволяющей создавать тончайшие детали, взяли в тот же день, что и его.

— Это будет выглядеть и-де-аль-но!

И эти двое гениальны. Когда порознь.

— О, боже мой, да ты больна!

Но стоит им оказаться рядом…

— Ты кого больной назвал?!

…Происходит конец света в отдельно взятой кондитерской.

— Вы ее сейчас задушите.

Строгий, спокойно-властный голос нашей директрисы мгновенно погрузил комнату в тишину. Мы замерли все трое, хотя мне-то вроде и незачем. Потом спорщики пришли в суматошное движение, дав мне, наконец, вдохнуть. Споро приведя меня в порядок, если можно так выразиться, они замерли, походя на странных охранников моей персоны, и склонили головы:

— Простите.

— Не у меня прощения просить, у нее, — женщина с важным видом прошествовала мимо, уже на пороге во внутренний коридор оглянувшись: — Едва-едва розоватые лилии. Вот ваше решение.

И, окинув их взглядом с ног до головы, скрылась из виду.

Еще пару секунд казалось, что даже атомы воздуха застыли на месте, потом картинка отмерла. Кондитеры выдохнули и повернулись ко мне.

— Прости.

— Я… я просто пойду, ладно? — смущенно поглядывая то на одного, то на другого, попросила я.

— Да-да, хорошо, — они учащенно закивали, и Франциско отступил в сторону, дав мне дорогу.

Осторожно пробравшись мимо, я торопливо выскочила в коридор, где почти сразу наткнулась на стоящую, прислонившись спиной к стене директрису.

— Ты здесь недавно работаешь?

— Эм-м-м, три месяца, — я насторожено замерла в паре шагов от нее.

Женщина выглядела на удивление спокойно, даже с учетом сложенных на груди рук.

— Тогда я была права, подумав, что наше знакомство состоялось не в лучшие времена. Ты впервые лично столкнулась со мной, когда я… ну, проверка, ты понимаешь.

Я пару раз моргнула, пытаясь понять, как реагировать на ее слова. Зачем она вообще говорит мне это?

— Я просто хочу сказать, что я совсем не такая, — словно прочитав мои мысли, добавила директриса. — То есть, я строгая, но не бешеная. За время своей работы ты не сталкивалась со мной, потому что меня не было здесь. Теперь же… Нам стоит познакомиться. Я — директор и хозяйка этого заведения. Хотя это тебе, наверное, и так прекрасно известно. Можешь называть меня Марианной, обращаться по любому поводу, с любым вопросом. Мой кабинет, который некоторые здесь считают совершенно мифической комнатой, находится в подвале. Не делай такое лицо, просто так получилось. В общем… ты заходи, если что.

Закончив свою речь таким пассажем, она развернулась и ушла под отдающийся эхом цокот каблуков. А я так и осталась стоять, думая, чего это она? Хотя да, та Марианна, которую я видела, и эта… Словно два разных человека.

Подавив желание броситься следом и спросить что-то вроде «Кто ты и куда