Тайна исхода - Уилл Адамс

Лили вышла из комнаты Стаффорда, ощущая неловкость.

— Ему надо сделать несколько срочных звонков, — сказала она Гейл, ожидавшей снаружи. — А его присутствие обязательно?

— Это — ваш фильм, — пожала плечами Гейл. — Фатима подумала, что это вас заинтересует, вот и все.

— Это интересует. Не считайте нас неблагодарными. Просто…

— Ему надо позвонить, — закончила за нее Гейл.

— Да, — сказала Лили, опуская глаза. — Стаффорд обнаружил, что в его комнате есть выход в Интернет, и с удовольствием принялся за чтение поступивших на его электронный адрес писем, последних данных по продажам своих книг и поиск свежих хвалебных публикаций о себе.

Лили направилась за Гейл, и они вместе вышли за ворота комплекса и оказались в пустыне. Ее ноги утопали в песке, отчего аппаратура казалась вдвое тяжелее.

— Помочь? — спросила Гейл.

— Если не трудно.

— Так, значит, вы — кинооператор Стаффорда? — спросила Гейл, забирая сумку.

— И продюсер, — уныло кивнула Лили. — И звукооператор, и порученец, и курьер, и вообще все! — Раньше, когда за это платили другие, Стаффорд никогда не стеснял себя в персонале и роскоши. Но потом его все больше начало возмущать, что на его работе зарабатывают и другие. И тогда он организовал собственную фирму, чтобы продавать вещательным компаниям в розницу уже готовый продукт. Он тут же до неприличия урезал расходы и нанял неопытный персонал, вроде нее, и так всех затретировал, что трое коллег не выдержали и сбежали неделю назад, и весь этот кошмар свалился на ее плечи. Она рассчитывала на помощь местных, но своей заносчивостью Стаффорд распугал и их. — Не то чтобы я снимаю, как считаю правильным. Чарльз делает все сам, если в состоянии. — Она позволила себе улыбнуться. — Мне кажется, он представляет себя бесстрашным одиноким искателем приключений в пустыне. Он любит так подбирать место действия, чтобы зрителю казалось, что он один-одинешенек. Мне приходится снимать, когда он берет интервью, или нужна панорамная съемка, или надо наехать камерой, чтобы снять крупным планом.

Они добрались до места. Гейл отперла деревянную дверь, запустила генератор и, прежде чем включить свет, дала ему немного поработать на холостых оборотах. Она провела Лили по жутковатым коридорам, вырубленным в песчанике, и они оказались в похожем на пещеру помещении.

— Вот это да! — не удержалась Лили. — Что это за место?

— Мы находимся внутри пилона храма Амону Девятнадцатой династии. — Она показала ей на сложенные в дальнем углу кирпичи: — А вот здесь как раз то, что я хотела показать. Это древние египетские кирпичи, которые называются «талалат». Их использовали…

— Стоп-стоп, — прервала ее Лили. — Я могу это снять?

— Если хватит света — конечно.

Лили любовно постучала по камере:

— Она творит чудеса, поверьте! И передаст этот дух таинственности. — Сейчас она очень любила камеры, но так было не всегда. Она впервые с ними столкнулась в детстве — на праздниках и в школе — и тогда боялась и ненавидела их. Лили хватало того, что другие дети всегда разглядывали ее родимое пятно, но это происходило в ее присутствии, а при ней они не говорили ничего обидного. Но камера позволяла им забрать ее уродство домой, смотреть на него когда вздумается и насмехаться сколько заблагорассудится, потому что ее не было рядом, чтобы дать отпор.

Лили всегда давала волю своему богатому воображению, и это сильно отравляло ей жизнь. Иногда оно так разыгрывалось, что самым лучшим способом прекратить воображаемые насмешки ей казалась смерть, представлявшаяся долгожданным избавлением. Она даже начала сама себя мучить, отвешивая себе пощечины и втыкая ножницы в руку. Но однажды дядя, без всякой задней мысли, подарил ей ставшую ему ненужной портативную камеру. До сих пор воспоминания об этом оставались очень яркими. Одним приближением видоискателя к глазу она закрывала ненавистное пятно, что само по себе уже казалось чудом. Но главное — она получила власть, изменившую всю ее жизнь. Власть показать других хорошими или плохими. Сделать их по своему усмотрению красивыми или уродливыми. И она полностью воспользовалась этой властью. В ней открылся настоящий талант. Она обрела себя и почувствовала к себе уважение. И что особенно важно — нашла свое призвание.

Она распаковала оборудование, подсоединила провода, надела наушники, проверила уровень света и громкости, водрузила камеру на плечо и повернулась к Гейл.

— Так что вы начали рассказывать? — спросила она.

— Господи! — сказала ошарашенная Гейл. — Я думала, вы собираетесь снимать талалат, а не меня.

— Мне нужно все, — ответила Лили, которой не раз приходилось помогать людям избавиться от волнения перед камерой. — Не нужно нервничать. У Чарльза все расписано по сценарию. И он наверняка уже ничего не будет менять, поверьте. И вам все равно надо будет подписывать разрешение на выпуск. Так что если не понравится…

— Ладно.

— Спасибо. А теперь присядьте. Так. Выпрямите спину и посмотрите наверх на меня. Нет, не так. Подбородок выше. Еще немного. Вот так! Отлично! Теперь положите правую руку на кирпичи.

— Вы уверены? Я себя чувствую очень странно.

— Зато выглядите отлично! — улыбнулась Лили. — Доверьтесь мне. Я это умею. А теперь начните с самого начала. Представьте, что я ничего не знаю. Ведь это, стыдно признаться, очень близко к правде. Итак, что это за место? И что такое талалат?

В темноте вспыхнули красные стоп-сигналы пикапа и исчезли за невысокой грядой. Нокс не сводил с этого места взгляда и перешел на бег трусцой, чтобы восстановить дыхание. Он добрался до гряды, осторожно выглянул, но ничего не увидел. Он побродил в темноте и, отчаявшись, уже собирался вернуться, как услышал справа резкий металлический звук. Он взобрался на другую гряду и заметил на другой стороне припаркованный в низине пикап с выключенным двигателем. Никаких признаков жизни, только из ямы рядом пробивался слабый свет.

Будь у него любой навигатор глобальной системы позиционирования, он бы просто засек координаты и отправился в полицию. Но без навигатора найти это место будет практически невозможно. Горизонт оставался чистым, не считая крохотного язычка сжигаемого природного газа и темных очертаний труб электростанции вдалеке. Он подполз ближе. Яма оказалась лестничным маршем, спускавшимся через люк в помещение, где урчал генератор. Нокс подобрался к пикапу, в кузове которого оставались всего три ящика. Внутри первого находилась глиняная статуя мальчика, прижимающего палец к губам. Гарпократ,[29]бог, почитаемый в Египте, Греции и Риме. Он сфотографировал статую и собирался заглянуть во второй ящик, как услышал шаги. Нокс тут же соскользнул на землю и притаился под грузовиком. Появились три молодых человека и подошли к грузовику, поднимая клубы пыли, от которой Нокс едва не закашлялся. Они забрали последние ящики и направились обратно. По пути им встретился Гриффин, который вылез, тяжело отдуваясь. Он подошел к пикапу и сел на кузов, заставив скрипнуть подвеску и перекрывая Ноксу пути отхода. Прошла минута. Затем еще одна. Юноши снова вышли.