Женщина-вамп: Когда сброшены маски - Бриджит Берд

— Бедняжка Кейтлин. Я рад, что тебе это помогает.

— Попытайся и ты, — вполголоса и очень серьезно проговорила она. — Сам удивишься, насколько тебе станет легче.

Он отрицательно покачал головой:

— Мне не нужны воспоминания. Неужели это непонятно?

Кейтлин открыла было рот, чтобы возразить, но вовремя спохватилась.

— Хорошо. Извини. Не буду настаивать.

Он схватил ее за плечи:

— Ты же со мной не согласна. Скажи это, трусиха!

— Это не мой дом. Ты волен поступать здесь так, как считаешь нужным.

Он схватил ее еще крепче.

— Ты же уверена, что я не прав. Скажи это, Кейтлин, черт возьми! Хоть как-то прояви себя, будь живым человеком!

— Нет! — В ее голосе слышался гнев. — И не смей так со мной разговаривать!

Слейт выпустил ее, тяжело дыша, отвернулся, пытаясь справиться со вспышкой ярости.

Она немного помолчала, искоса поглядывая на него.

— Ладно, ты хочешь, чтобы я сказала тебе, что я думаю, — я скажу, — заговорила она наконец. — Ты похоронил мать, но не желаешь с этим смириться. Ты подсознательно полагаешь, что она вернется, если ты и дальше не будешь признавать ее смерть. Ты чувствуешь себя виноватым. Как же! Ты, такой весь из себя безупречный, должен был спасти ее, хотя ни один врач не смог этого сделать. Потому что ты способен на подвиг и потому что ты ее сын. Так, Слейт?

Его руки соскользнули с ее плеч. Слова прозвучали как выстрел.

— А вот я не собираюсь обманывать себя насчет мамы. Жизнь есть жизнь, и смерть естественна и неизбежна. А ты сам себя загнал в угол.

Слейт стоял, не шелохнувшись. Она угадала — тонко, походя разглядела суть его мучений, его переживаний, его сложных отношений со смертью.

— Ну что? Ты этого хотел? Думаешь, так лучше? — оторвал его от размышлений голос Кейтлин.

— Да, лучше, — медленно проговорил он. — Это неприятно, но это правда. Ты чувствуешь жизнь, Кейтлин. Но разве ты не понимаешь, что обманываешься на свой счет? Боишься стать собой? Быть честной?

Кейтлин холодно рассмеялась. На лице ее появилось выражение презрения.

— Я не чувствую необходимости рассказывать тебе о своей жизни, Майкл Слейтер. Ты не Пигмалион, а я не Галатея. Ты не переделаешь меня. Ты лишь очередной эпизод в длинной веренице моих мужчин. И честно говоря, мужчинами я сыта по горло.

Она развернулась, хлопнула дверью и сбежала с крыльца.

Слейт рванулся было за ней, но остановился и махнул рукой. Все кончено. Не стоило заходить так далеко. И гнаться за ней теперь бессмысленно. Кейтлин надо побыть одной. Она примет решение и либо вернется к нему, либо замкнется в себе. Ему оставалось только ждать. И надеяться.

Кейтлин бежала, не разбирая дороги. Паутина липла к лицу, колючие ветки царапали кожу, ноги спотыкались о корни деревьев. Она запыхалась, устала, чуть было не подвернула лодыжку, но остановиться не могла — так сильно было испытанное ею потрясение. Слева показалась тропинка, которая вела на пляж. Кейтлин свернула на нее и пошла медленнее. Слезы застилали глаза, глухие рыдания вырывались из ее груди.

Стать собой. Быть честной. Слейт требовал от нее слишком большой жертвы, ничего не обещая взамен.

Деревья расступились, и Кейтлин вышла на побережье. Ослепительное солнце светило вовсю, дул сильный ветер, море волновалось, соленые брызги взлетали в воздух. Она смотрела на неспокойную гладь воды, но слезы застилали ей глаза. Кейтлин громко всхлипывала и в отчаянии размазывала по щекам грязь.

Слейт сводил ее с ума. Она теряла голову при виде его тела, ее умиляли его нежность, решительность, спокойствие. Это был не только самый соблазнительный мужчина в ее жизни, но еще и очень надежный и серьезный человек. Его хотелось привести домой и познакомить с мамой, а еще больше — уединиться на всю ночь в его обществе.

Плач Кейтлин перемежался с истерическим смехом. Она представляла собой жалкое зрелище — вымазанная в грязи, ободранная, растрепанная. Она страшно устала, но что-то не позволяло ей просто повалиться на песок и расслабиться. Ее измученное долгой дорогой и томлением по Слейту тело требовало движения. Кейтлин шагала взад и вперед, подбирала камушки, швыряла их в воду, смотрела, как образуются круги на воде. И сил сдержать рыдания не было.

Постепенно первый наплыв чувств прошел, и Кейтлин огляделась по сторонам. В небе, неторопливо взмахивая крыльями, пролетела крупная птица. Кейтлин догадалась, что это был тот самый орел, которого они со Слейтом видели утром. Как он сказал — «они вместе всю жизнь». Это так просто и естественно — любить и доверять друг другу.

Птица описала над пляжем круг и взмыла ввысь. Кейтлин почти успокоилась и решила вернуться в дом. Владения семьи Слейта были обширны, и гостья направилась по тропинке, которая вела в сторону холма, где находился фонтан. Помнится, Слейт говорил, будто здесь же располагается и колодец, точнее, колонка, построенная на случай поломки водопровода. Спустя пару минут она увидела то, что искала, — обнесенную невысокой черной оградкой вертикальную трубу с насосом. Кейтлин нажала на рычажок, и чистая, холодная вода хлынула на землю широкой струей. Она подставила прозрачному потоку разгоряченное лицо и почувствовала облегчение. Не раздумывая она сбросила пыльную одежду, присела на корточки и полностью окунулась в ледяную воду. Холод обжег ее. Кейтлин дрожала, но не трогалась с места, будто пытаясь смыть с себя пот, слезы, кровь, грязь. Смыть свое прошлое. Очиститься. Выйти на свет божий обновленной и свежей.

Она выстирала свои вещи, положила их сушиться на скалу, а сама расположилась рядом, вытянувшись на мягком мху. Ветер стих, и теперь только легкий бриз овевал ее и сушил мокрые волосы.

Мысли Кейтлин снова обратились к Слейту. Как он произнес те слова: «вместе… на всю жизнь»! Сколько в его интонации было искренности, тайной печали, затаенной боли! Этот странный и непредсказуемый человек открыл ей новый мир, куда она сама — и это было ее давнее отчаянное решение — запрещала себе ступать.

Конечно, среди ее знакомых попадались женщины и даже замужние, и даже счастливые в браке. Но была в биографии Кейтлин одна страничка, которую ей не хотелось вспоминать, но которая оказала влияние на всю ее судьбу. Благодаря тому случаю она навсегда решила: она пойдет другим путем, не станет подчинять свои мысли, чувства и судьбу мужчине, каким бы прекрасным он ни казался на первый взгляд…

…Юджин был старше на десять лет. Кейтлин встретила его, когда ей едва исполнилось шестнадцать. Нельзя сказать, чтобы он был красавец или серьезно преуспевал. Так, музыкант, творческий человек, на пути которого — как она поняла спустя некоторое время — попадалось огромное множество женщин, которым он не мог, да и не хотел отказать. Он был опытен как в делах обольщения, так и собственно в технике занятий любовью. Он стал ее первым мужчиной, и юная девушка считала его своим учителем, любила без памяти и грезила об их радужном совместном будущем. Он сделал ей предложение, правда, сразу честно оговорился, что придется подождать пару лет, пока Кейтлин не достигнет совершеннолетия. Но пока они были вместе, Кейтлин не загадывала дальше завтрашнего дня: ей было вполне достаточно его ласки, его желания, его ухаживаний, прекрасных слов, которые говорил Юджин. Она верила ему безоговорочно. И искренне, без оглядки любила этого человека.