В темнице хилиазма истина - Вячеслав Макарцев

вы дерзаете иметь свое мнение?!» Но давайте посмотрим на поведение праотца нашего Авраама, когда он услышал от Бога, что Содом будет уничтожен: «И подошел Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым [и с праведником будет то же, что с нечестивым]? может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь, и не пощадишь [всего] места сего ради пятидесяти праведников, [если они находятся] в нем? не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно? Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу [весь город и] все место сие. Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять. Авраам продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он сказал: не сделаю того и ради сорока. И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать. Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати. Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти. И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место» (Быт. 18:23–33). Вот это и есть, если угодно, необычайное «долготерпение любви».

Некоторые историки утверждают, что в Содоме в ту пору могло проживать около десяти тысяч человек. Десять праведников — это тысячная доля всего населения города. Так же и сердца некоторых искренних сторонников такого «долготерпения любви», вероятнее всего, движимы тем же чувством: может быть, «тысячная доля» любви к Богу и ближнему есть в том, кого Бог направит в геенну огненную? Неужели Бог не спасет его после векового пребывания в огне геенском? Святитель Иоанн Златоуст, толкуя приведенное место Св. Писания, пишет: «О, дерзновение праведника! Или — лучше — о, сострадательность души! Он, в избытке сострадательности, даже как бы сам не разумеет, что говорит. И божественное Писание, показывая, что он употребляет ходатайство свое с великим страхом и трепетом, говорит: "приближився Авраам рече: погубиши ли праведного с нечестивым"? Что ты делаешь, блаженный праотец? Разве Господь имеет нужду в твоем ходатайстве, чтобы не сделать этого? Но не будем так думать. И на самом деле Авраам не говорит так, как будто бы Господь действительно хотел это сделать; но не дерзая прямо говорить о своем племяннике, он приносит общую мольбу за всех, желая с прочими и его спасти, а с ним и других избавить (от погибели)»85. Рассуждая о сострадательности праведного праотца нашего Авраама, святитель Иоанн Златоуст не удерживается от восклицания: «Смотри, какая настойчивость в праведнике! Он так усердно заботится о том, чтобы избавить народ содомский от угрожающей ему казни, как будто сам должен был подвергнуться такому же осуждению»86. Святой Паисий Святогорец так говорит о сострадании: «В сострадании сокрыта любовь такой силы, что она больше обычной любви»87.

Невозможно представить, чтобы Бог не знал о том, что у некоторых спасаемых возникнет желание необыкновенным образом продлить «долготерпение любви», что они будут молить Его о «всеобщем восстановлении». С демонами, повторим, все понятно, и сомнение об их участи в вечности может возникнуть, чаще всего, или от их действия в сердце человека, или от увлечения Платоном, или от влияния древнегреческой философии вообще. Но вот с людьми… Раз уж праведный праотец наш Авраам проявил такого рода «долготерпение любви», такую дерзновенную сострадательность, то не удивительно, что и некоторые его духовные потомки склоняются к тому же. Любовь к ближнему и к Богу, как мы видим, дерзает терпеть сверх меры, она желает спасения всем людям. И Бог, вне всякого сомнения, не может проигнорировать это. Что же получается: любовь не представляет, что Бог не запланировал «всеобщее спасение» людей, но Господь и Бог наш Иисус Христос говорит прямо, что «всеобщего восстановления» не будет. И сомневаться в правдивости Его слов невозможно, что и закреплено соборным голосом Церкви. Вывод из этого, как видится, может быть один: апокатастасис, как мыслим его мы, люди, уже совершился. Как это может быть? Такое, думается, возможно только в одном случае: творение части ангелов — это «точка входа» в апокатастасис осужденных в геенну огненную людей, как бы вызволенных в прошествии определенного времени из ее огня. То есть некоторые ангелы являются прототипами людей, находящихся как бы в «точке входа» во «всеобщее восстановление».

Если это предположение верно, то после Страшного Суда спасенные увидят воочию это соответствие, и необходимости в повторении «попытки апокатастасиса» не будет: все вопросы «долготерпения любви» отпадут сразу же. Богу «проверка апокатастасисом» не нужна: Он знает все наперед. Она, «проверка апокатастасисом», нужна людской сострадательности. И любовь Бога к человеку, должно полагать, не может проигнорировать подобные настроения. Именно в этом, думается, и состоит одна из главных целей творения ангельского мира: часть ангелов (исключая, естественно, ангелов-хранителей) — это как бы «апокатастасис в действии». Но это всего лишь догадка, вытекающая не из «логики плотского ума», а из «логики любви». Конечно, в истории этого вопроса имеет место и явная ересь, как, например, в случае с Оригеном и оригенистами, плененными древнегреческой философией, одним из «догматов» которой является предсуществование душ. Но вместе с тем, как представляется, нужно видеть и необычайное «долготерпение любви», порожденное сострадательностью, в позиции «второй линии» святых отцов по вопросу «всеобщего восстановления». В связи со сказанным кажется недостаточно убедительным мнение, что святые отцы Пятого Вселенского Собора «прикрыли наготу» св. Григория Нисского, не упомянув его имени при исследовании вопроса об апокатастасисе. Гораздо основательнее, пожалуй, будет предположение, что они видели иной источник во мнении святого Григория.

Поразительное «долготерпение любви» имело место и в Новозаветной Церкви. Приведем два примера. Так, Апостол Павел, выражая чувство подобного «долготерпения любви», пишет: «…Великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования» (Рим. 9:2–4). В таком же духе