Землянка для звездного принца - Алина Углицкая

– Так у меня еще и должность при президенте? – Ну, Эмитьянна, спасибо тебе огромное! Такую информацию – и утаила!

– Официально это называется помощник пресс-секретаря. Но сама понимаешь, с такими способностями обязанности тебя ждали несколько другие.

Я понимала. Эмитьянна должна была присутствовать на всех официальных встречах и слушать мысли представителей Альянса. Но как быть с мыслями других людей, того же горауканского президента, например? Сомневаюсь, что в них не было ничего крамольного. Но если это так, то девчонка со своей телепатией попала по полной программе. Вряд ли ее отпустили бы потом. С такими способностями она ходячая бомба с часовым механизмом и опаснее любого оружия. Как говаривал Натан Ротшильд – кто владеет информацией, тот владеет миром.

– Маркус, а почему твой отец сомневался в честных намерениях Альянса? – тихо спросила я.

После его слов я уже не была уверена, что по-прежнему хочу встретиться с бывшими соотечественниками и посмотреть, как изменилась родная планета за три тысячи лет.

– На планетах Альянса тяжелые металлы почти не встречаются, а на Гораукане и его девяти спутниках хоть отбавляй, – Маркус потер лоб тыльной стороной ладони. – Титан, иридий, осмий, хром, вольфрам – лежит буквально на поверхности, все горы набиты им под завязку. Но чтобы бурить шахты и строить заводы, у нас не хватает производственной мощности. Все силы кинуты на поддержку фермеров. Сама понимаешь, металл на хлеб не намажешь и в тарелку не нальешь, а прокормить несколько миллионов человек задача не из легких. На Гораукане много гор, пустынь и воды. Плодородных земель всего тридцать процентов, но мы стараемся использовать их очень аккуратно, чтобы не истощить, как земляне истощили свой чернозем. И теперь, когда они предлагают это соглашение, возникает много вопросов. Если мы подпишем его, то де-факто выйдем из состава Конфедерации и окажемся беззащитны перед Альянсом. Гораукан может просто превратиться в горнодобывающую колонию, на которую опять, как и полторы тысячи лет назад, будут ссылать всякий сброд из переполненных тюрем.

– Понятно. Но теперь, к сожалению, я помочь ничем не смогу, – я пожала плечами. – Мысли я больше не читаю, ничего из того, что знала – не помню. Я бесполезна для вас. Даже собственное имя узнала от врача.

– Да, я все это понимаю, – Маркус нахмурился, вновь завладевая моей рукой. Сжал ее между своих горячих, шершавых ладоней. Я как завороженная уставилась на его пальцы с искрящимися чешуйками поверх моих собственных. Оказывается, цвет его кожи намного темнее, чем мой. – Я сегодня же свяжусь с отцом. Эта амнезия спутала нам все карты, но это не означает, что я отказываюсь от тебя, как от невесты.

Он неожиданно подался вперед, сжимая меня за плечи, и не успела я возмутиться, как горячий ищущий рот горауканца прильнул к моим губам.

Его язык оказался сухим и шершавым, таким же, как пальцы. Он с завидной настойчивостью пытался разжать мои зубы, которые я успела стиснуть изо всех сил.

Отвечать на поцелуй не было никакого желания. Мало того, что я видела его впервые в жизни, так он еще и вызывал у меня странные чувства. Возможно, это были отголоски чувств Эмитьянны, но не мои – сто процентов!

Уперев кулачки в грудь мужчины, я попыталась его оттолкнуть. Тело Эмитьянны было хрупким и слабым, казалось, надави я чуть-чуть сильнее, и обязательно хрустнет какая-нибудь кость.

– Да что с тобой? – парень встряхнул меня за плечи. – Ти! Ты забыла свое имя, но ты не могла забыть о нас!

– Отпусти! – прохрипела я, пряча лицо от его настойчивых губ. – Хватит!

Не выдержав, залепила ему пощечину. Моя ладонь хлестнула его по щеке.

Он оторвался от меня. Тяжело дыша, смахнул с лица пряди волос. Его глаза лихорадочно блестели, зрачки сузились в вертикальные полосы, и я отстраненно подумала, что это признак большого волнения.

Ожидая реакции, я напряглась. Но Маркус молча встал и отошел от кровати на пару шагов. Нервным жестом поправил воротник. В свете люминесцентных квадратов на его шее блестели чешуйки, приковывая мой взгляд.

– Тебе не стоило этого делать, – отчеканила я ровным голосом и демонстративно вытерла губы. – Если между нами что-то и было, то я ничего не помню. И твои действия можно расценивать как насилие.

– Какое насилие? – он уставился на меня, явно не понимая. – Ты моя невеста! Мы обручились перед всем Горауканом. Нас показали по всем ультравизорам планеты. Репортеры объявили нас парой года!

– А как насчет моего несовершеннолетия? – вспомнила я. – Разве это не делает нашу помолвку незаконной?

– Это всего лишь формальность! Браки разрешены с восемнадцати лет! Ты не можешь просто так взять и вычеркнуть меня из своей жизни!

– Извини. Я уже это сделала, – тихо, но твердо ответила я.

Маркус застонал, схватившись за волосы.

Я его понимала, даже сочувствовала, но помочь ничем не могла. Мое тело странно реагировало на него, и это мне совершенно не нравилось. От его близости я терялась и переставала ощущать себя взрослым, уверенным в себе человеком. Переставала себя контролировать. Будто влюбленная девочка-подросток, впервые оставшаяся наедине с предметом своих желаний.

Но я-то давно не девочка. И не испытываю ни малейшей влюбленности.

Несколько минут он буравил меня тяжелым взглядом, под которым я начала покрываться холодным потом. Руки Маркуса были крепко сжаты, на щеках ходили желваки, плечи напряглись так, что казалось, китель вот-вот лопнет по швам. Наконец, горауканец резко выдохнул, выпуская воздух из легких, а потом произнес:

– Все, Тьяна, отдыхай. Может, это и к лучшему, что ты решила остаться здесь. Хотя, сама понимаешь, без охраны я тебя не оставлю. Как не оставлю и попыток вернуть ответные чувства.

– Это твое право, – из нас двоих только я одна знала, что никаких ответных чувств нет и возвращать нечего.

– Да, мое право. По закону у нас есть пять триз, чтобы сделать ребенка и пожениться или по-тихому разойтись. И я приложу все усилия к тому, чтобы ты стала моей женой. (Горауканский год-цикл делится на девять триз-месяцев по числу спутников планеты.)

Я молча наблюдала, как Маркус уходит. Он нервно потирал шею, будто воротничок кителя душил его. И только когда за ним закрылся люк бокса, позволила себе облегченно вздохнуть.

Внутри ничего не осталось, ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Я была похожа на выжженную солнцем пустыню, по которой ветер гоняет песок.

Память послушно подсказала: семейный кодекс Гораукана лаконичен и прост. Обрученные пары обязаны прожить вместе девять триз. По истечению этого времени, если девушка забеременела, состоится свадьба, если нет – пара расходится, чтобы попытать счастья с другими. Именно поэтому браки разрешаются до наступления официального совершеннолетия.

Их мутация не прошла даром, теперь у мужчин и женщин этой планеты странная несовместимость. Только при идеальном сочетании генов происходит зачатие и рождается младенец с унаследованными чертами горауканца. В противном случае либо зачатие не происходит вообще, либо на свет появляется нежизнеспособный ребенок.