Невеста - Ольга Вечная

на шею, как бы кричала. Вопила. Сколько бы всего ему выдала!

Боже, я бы вопила на всю округу.

Пустота внутри безграничная. И такой же силы безысходность.

Его спокойствие говорит о том, что ему плевать. Совершенно плевать!

Может, я просто с ума сошла? Он же молчит. Ничего не объясняет. Теперь мне кажется, они вообще не похожи.

Я просто всплескиваю руками.

Я всплескиваю руками еще раз и еще.

Пораженно открываю рот, закрываю. Мямлю что-то.

И тихо спрашиваю:

— За что? За что так больно?..

Северянин присаживается за столик и, сложив руки, смотрит на меня как будто устало.

— Тебе не нужно было искать со мной встречи. — Качает головой. — Упорная маленькая девочка.

— Скорее, глупая.

— Да, глупая. Ну что ж. Теперь все будет по-другому.

— Венера… бизнес… у тебя жизнь, оказывается. Нормальная другая жизнь!

Правда заключается в том, что все это время я оплакивала чужого мужчину. Которому не было до меня никакого дела.

У которого параллельно со мной была невеста. И для которого наш роман вообще не имел значения.

Я подхожу и обнимаю мальчиков. Быстро целую их в щеки. Хорошо, что их всего двое, сколько и рук. Каждому хватит ласки. Снова целую.

— Давид Сергеевич, нам нужно уехать. Сегодня. Сейчас, — говорю, сжимая зубы от безграничной черной ненависти. — Спасибо за теплый прием.

— Вы отсюда никуда не уедете, — отсекает он, снова поднимаясь на ноги.

Тянется к Ярославу, и я вспыхиваю ненавистью:

— Не трогай их. Не смей. Иначе…

— Не дури, — отвечает ровно. — Никому не слова. Святоше скажешь, что тебе показалось, и что ты ошиблась. Пусть он тоже успокоится.

— Ты не представляешь… мы расследовали убийство, Святоша чуть не спятил. Люди погибли.

— И не нужно, чтобы погиб кто-то еще. Ты меня поняла? — Он смотрит на время. — Мне нужно на эту гребаную рыбалку, подумай пока, как избавиться от мужа.

Все ощущения сливается воедино, и я чувствую концентрированный ужас.

Смотрю на него как на чудище. Прежде я пыталась скрывать отвращение, сейчас не делаю и попыток к этому. Как же много я чувствую отвращения. Как никогда раньше.

Мой мобильник вибрирует, я машинально отвечаю на вызов.

— Радка, ты где? — спрашивает Ростик. — Хочу поцеловать тебя перед рыбалкой.

— Я в ресторане, кормлю детей.

— Понял. Как раз мимо иду.

Северянин прищуривается и подносит палец к губам. Смотрится жутко.

Я сжимаю зубы и пячусь назад.

Дверь распахивается, и в зал забегает мой хороший Ростислав.

— Привет! Доброе утро! — восклицает он.

С хлопком пожимает руку Северянину.

— Все в силе?

— Конечно. Десять минут и едем.

— Кайф. Пупсы, лопаете?

Бегло чмокает детей к макушки и подходит ко мне.

— Ты чего утром не разбудила? Привет, — касается носом моего.

А я… будучи в полном шоке, улыбаюсь. И крепко обнимаю его за шею.

— Я забыла про рыбалку, думала дать тебе поспать хотя бы до восьми. Отпуск же.

— Я тебя ждал, — шепчет Ростик.

Его руки сжимают мою талию, а потом он делает то, чего я совершенно не ждала: целует меня в губы. Обычно он не занимается демонстрацией чувств при других, а тут рядом и дети, и Северянин.

Он как будто догадывается. И… ревнует меня? Заявляет свои права?

К моему полному шоку он сладко целует меня в губы, и я не отталкиваю, потому что это будет несправедливо по отношению к нему.

Не отталкиваю, но и не поощряю, и поцелуй быстро обрывается. Мы обнимаемся еще раз, Ростик клюет меня в щеку.

— Слушай, может, отложишь рыбалку? Я хочу провести день с тобой и детьми, — прошу я. Буквально умоляю.

— Что-то случилось?

— Мы ненадолго, — говорит Северянин без акцента. — Персонал вам поможет, если что-то понадобится. У нас есть дополнительные няни.

Я моргаю. Пытаюсь возразить, но меня никто не слушает. Дети, закончив первый завтрак, начинают выгибаться и требовать свободу. Пора варить им кашу.

Я в растрепанных чувствах просто говорю:

— Ростик, пожалуйста?

— Все будет нормально. Я ненадолго. Обожаю рыбалку.

Они с Северянином направляются к выходу. Напоследок Давид оборачивается, смотрит на меня. На Ростислава. Снова на меня.

И я понимаю, что тормозов у него как не было так и нет.

— Только попробуй что-то ему сделать, — шепчу я, качая головой.

— До вечера, Рада. И будь умницей.

Глава 14

Я гипнотизирую дверь, которую закрыл за собой Северянин.

Передо мной будто портал в другую реальность. В ту, где отец моих мальчиков жив. Вот только она какая-то неправильная. Как из страшного фильма.

— Ма-ма-ма-ма-ма… — восклицает Ромка.

— Да, мой хороший, я здесь. Дяди ушли, — целую сына. — Мы как всегда втроем.

Так сильно сердце болит. Как вернусь в домик, нужно будет померить давление.

Я подкрадываюсь к выходу и выглядываю на улицу. Стены летней террасы мешают обзору, но сквозь просветы все же удаётся разглядеть два силуэта: Давид и Ростислав быстро шагают к причалу, где же собралось человек десять. На них тяжёлые, тёплые куртки, удобные ботинки. Впереди — целый день на воде. Боже, пусть Ростик вернется целым и невредимым.

Ледяные иглы пробегают по коже. Вверх-вниз.

Адам.

Я вдруг сжимаюсь. Внутри наивная влюбленная дурочка кричит изо всех. Кричит так, что кровь стынет, она буквально рвет на себе волосы и топает ногами! Ты живой!

Мачеха часто орала на меня в детстве. Лизавете самой было лет меньше, чем мне сейчас, и она категорически не справлялась. Отец скинул на нее все заботы о доме и детях, сам же пропадал на работе и в кабаках. Я не хочу, чтобы мои дети видели мать такой же истеричной.

Поэтому заставляю себя успокоиться. Бросаю мрачный взгляд в ближайшую камеру. Помню, Адам обожал поглядывать, что творится в его владениях. И медленно качаю головой, показывая, насколько разочарована.

Потом натягиваю улыбку и принимаюсь вытаскивать сыновей из стульев. Отпускаю поползать в детский уголок.

— Круто, да? Обалденный ресторан. И игрушки все словно новые. Хм. Или… они и правда новые? Как будто к нашему приезду были куплены, и все сплошь на возраст один год, — я перебираю содержимое ящиков и качаю головой. — Ни следа ни них, ни намека на то, что кто-то здесь уже играл. Ни одной мелкой детали, которую ребенок мог бы случайно проглотить.

Хотя, может, у меня очередной этап бреда?

В какой-то момент я ловлю свое отражение в зеркале, и пугаюсь: выгляжу жутко. Круглые стеклянные глаза, неестественная улыбка.

Да, некоторые мужчины способны исключительно на разрушение. Я в момент вспоминаю все страшное, что пережила рядом с Адамом. Постоянный ужас за него, за себя, за