Город Горечи. Том 1 - Nephi Servus

И как только Вилена сделала ещё один шаг вперёд, дверь в дальний конец кухни распахнулась, и в комнату вошел Маммон. Он стоял в дверях, как всегда, такой же загадочный и властный, не выражая ни эмоций, ни интереса. В тот момент, как его глаза встретились с её, всё вокруг как будто затихло.

Он не сказал ни слова, лишь указал на выход. Существо, стоявшее перед Виленой, тоже замерло, но теперь его взгляд был наполнен не уверенностью, а скорее ожиданием какого-то распоряжения от Маммона.

– Иди, – произнёс он спокойно, но решительно, направляя Вилену к двери. – Уже время. Ты не должна здесь быть больше.

Вилена, осознавая, что её пребывание на кухне уже давно перестало быть безопасным, поспешила к выходу. Её шаги были быстрыми и неуверенными, но она знала, что, если она останется здесь, она лишь углубит свою зависимость от этого мира, от этих существ, которые готовы её уничтожить, как только она потеряет бдительность.

Она не могла поверить, что Маммон отправил её домой, как если бы она была просто частью рутины, её присутствие здесь не было нужно, как раз в этот момент. Она не знала, что именно имел в виду Маммон, но его решение было окончательным.

Когда она дошла до двери, его голос ещё раз прозвучал.

– И не пытайся вернуться, пока не получишь приказ, – добавил он.

Вилена, немного оборачиваясь, встретилась с его взглядом и, не сказав ни слова, вышла. Дверь закрылась за ней, и её шаги отголоском разносились по пустому коридору. В её голове было множество вопросов, но ответов не было. Её сердце билось быстрее, и ощущение страха не покидало её, как и тот холод, который она ощущала, когда стояла перед Маммоном.

Она вышла из клуба, и его зловещий свет остался позади.

Глава 7. Superbia

Маммон стоял в тени клуба, наблюдая, как Вилена уходит. Его взгляд был холодным и оценивающим, но в глубине его глаз скрывался интерес, почти жажда чего-то нового. Вилена… она была необычной. Этот внутренний свет, её наивность, её идеалы – всё это для него было словно вызов. Он не любил простых решений и однозначных ответов. Всё, что он делал, было частью более сложной игры. Он сам был её частью, а она, похоже, только начинала осознавать это.

Он почувствовал знакомое чувство раздражения, но теперь оно было другим. Это уже не была просто жажда разрушения. Он всё больше осознавал её силу. Не внешнюю силу, которая была легко сломлена, а ту, что скрывалась в её глубине, в её внутреннем мире, в её решимости и наивности. Его мысли бурлили, как чёрное море, и когда он опять посмотрел на неё, ему уже не хватало уверенности в том, что он должен её разрушить.

– Она не боится, – прошептал он себе под нос. И в этом не было ничего, что можно было бы назвать слабостью. Наоборот, её страх не становился её рабом. И это не давало ему покоя. Не давало удовлетворения.

Он снова закрыл глаза, ощущая, как постепенно его вожделение к её подчинению начинает меняться. Она всё-таки не так проста, как он думал. Маммон почувствовал уважение, которое было скрыто за всей этой одержимостью. Она сопротивляется, не потому что не понимает, а потому что у неё есть что-то большее, чем просто желание выжить.

Он тихо усмехнулся, наблюдая за её уходом. Он не мог оставить её в покое. Но теперь ему было интересно, что будет дальше. Интересно, как её сила воли и гордость выдержат его игру.

– Может быть, это то, что я искал… – сказал Маммон почти шёпотом, с удивительным оттенком уважения в голосе.

Когда Лиса подошла, он не сразу обратил на неё внимание. Он ещё держал в голове все возможные пути, которые Вилена могла выбрать. Маммон был мыслителем, стратегом. В отличие от остальных, он не спешил действовать, предпочитал действовать тогда, когда был уверен, что всё под контролем.

– Аврума, ты сделала то, что я просил, – его голос был равнодушным, но в нём чувствовалась некая власть. Он всегда был уверен в своём праве. Всё, что происходило, он делал с намерением.

Аврума молчала, понимая, что Маммон никогда не спешит с выводами. Он был терпелив, но не прощал ошибок. Его манипуляции всегда были частью более масштабного замысла, и ей приходилось это учитывать.

– Она оказалась сильнее, чем я думала, – Аврума ответила с холодным анализом, её глаза, как всегда, были насторожены, – Она не сломалась, как я ожидала.

Маммон молчал, его взгляд оставался отстранённым. Он размышлял о том, что увидел. Вилена, несмотря на свою наивность, продемонстрировала устойчивость. Она не сломалась под давлением, как другие, кто приходил сюда. Но Маммон был не тем, кто бы удовлетворился простыми выводами. Он знал, что Вилена не такая, как остальные, и это было тем, что его привлекало.

– Ты неправильно поняла суть, – сказал он мягко, но уверенно. – Я не просил тебя сломать её. Я просил проверить её. Я должен был увидеть, как она будет реагировать на это испытание. Это не была цель – сделать её слабой, а наоборот, увидеть её истинную сущность.

Аврума, казалось, понимала, но её взгляд всё равно оставался настороженным. Маммон всегда имел своё представление о том, что было важно, и никогда не спешил принимать решения, пока не понимал все последствия.

– Ты не должна была угрожать ей, – продолжил он, его голос становился твёрже, как камень. – Ты должна была дать ей пространство для выбора. Она должна была понять, что её жизнь – это её собственный выбор, а не то, что кто-то решит за неё.

Аврума кивнула, осознавая свою ошибку. Она знала, что Маммон всегда был продуман в своих решениях. Его манипуляции и действия не были случайными, они следовали из глубокой стратегии, и только через такие испытания можно было проверить истинную суть человека.

– Я не хочу, чтобы ты приняла решение за неё» – сказал он, его голос звучал уверенно, с угрозой, но не физической. Он не угрожал смертью, он угрожал нарушением её свободы. – Ты можешь манипулировать её страхами, но не можешь решать, как ей быть.

Маммон шагнул ближе к ней, его присутствие стало ещё более подавляющим, словно оно впитывало всё вокруг.

– Вилена должна сама осознать свою силу, а не быть сломленной чужими руками. Она должна сама пройти через это испытание и понять, что ей важно, а что нет. Мы не даём ей выбора в этом, но она