Царство черной обезьяны - Анна Ольховская

– Людочка, сделай, что я тебе сказал, и бегом в операционную, надо девочке рану обработать.

Бешенство? Май – бешеный? Этого не может быть! Хотя… Нет, не хотя. Совсем не хотя. Я потом разберусь, что тут к чему, сейчас главное – моя дочь.

Мне очень хотелось забрать ее у доктора, прижать к себе, утешить. Но пока нельзя. Господи, хоть бы ничего серьезного! Клыки волкодава легко могли раздробить нежную ручку.

Но не раздробили. Май лишь слегка прокусил кожу на ладошке. Словно в последний момент сдержал стальной захват челюстей.

Вот теперь меня затрясло. Когда доктор промыл перекисью водорода ранки и я увидела лишь небольшие дырочки на коже Ники. И представила, что осталось бы от руки, грызани волкодав в полную силу…

Кровь больше не шла. Врач наложил на ранки марлевую салфетку с какой-то мазью и аккуратно забинтовал, словно надел на ручку белую рукавичку.

На протяжении всей процедуры дочка сидела у меня на коленях. И ни разу не пискнула, хотя приятными врачебные манипуляции назвать сложно.

Ника, сгорбившись, словно старушка, смотрела в окно. И молчала. Лишь горько вздыхала.

– Умница! – Доктор, завязав аккуратный бантик, одобрительно погладил малышку по голове. – Впервые встречаю такую храбрую и терпеливую девочку. Другая орала бы мне прямо в ухо и руку вырывала, а ты – просто молодец!

– Дядя, – Ника перевела на него безжизненный взгляд, – почему Май меня укусил? Что я ему сделала? И почему он так страшно рычал? Ведь он радовался сначала, я знаю! А потом… потом… – Губы девочки задрожали, но она справилась, удержалась от нового плача. – Потом Май вдруг стал чужим! Он… он ненавидел меня! Мама! Почему?

Малышка обняла меня за шею и прижалась из всех сил, словно пыталась спрятаться в маму, как детеныш кенгуру.

Что я могла объяснить, когда сама не понимала ни-че-го. Молниеносное превращение сходящего с ума от радости пса в злобного монстра выбило меня из колеи. Или вбило в нее, в колею, по плечи. Торчу вот теперь в жирном черноземе, непонимающе на ветеринара таращусь.

А ветеринар тем временем пытается протереть в стеклышках своих очков дырку, остервенело полируя их краем халата. Вернее, голубой докторской пижамки. И моих непонимающих глаз в упор не замечает. Швырнуть в него глазами, что ли? Вот только не умею. Глазами швыряться. Стрелять иногда получается, но ситуация не та. Придется снова включить звук.

– Скажите, что случилось с Маем? Неужели он действительно бешеный?

– Если честно, я сам ничего не понимаю. – Очки вернулись на переносицу, но помочь владельцу сфокусировать взгляд не смогли.

Ветеринар смотрел куда угодно, только не в нашу сторону. Наверное, он очень жалел, что отправил Людочку обратно к хвостатым пациентам. Сейчас сделал бы вид, что у него к девушке неотложное дело. А пока вид делал его.

Но отвязаться от меня очень сложно, тем более когда дело касается моего ребенка и моего только что обретенного пса.

– Вы так и не ответили на мой вопрос – это бешенство?

– Не уверен. Воду пес пьет с удовольствием, агрессии до сих пор ни к кому не проявлял, вам обрадовался, это было видно. Может, девочка случайно причинила ему боль?

– Неужели бóльшую, чем вы во время перевязок?

– М-да, вы правы. Не знаю, что вам сказать. Честно.

– Подобное поведение может повториться?

– Знаете, если собака позволяет себе обидеть ребенка один раз, рецидив возможен.

– И что же нам делать?

– Пока будем лечить пса, наблюдать за ним. Посмотрим на его поведение после выздоровления. Но ребенка сюда приводить больше не стоит. Навещайте, если не передумали, сами, без девочки. Или и вы больше не придете?

– Приду. И буду ходить, пока не разберусь в причинах происшедшего. Если вариант бешенства исключается…

– Я этого не говорил! Мы сделаем еще один, более тщательный анализ, и только потом версию бешенства можно будет исключить.

– А могло повлиять на психику пса его участие в собачьих боях?

– Естественно! У людей крыша едет в условиях постоянной агрессии, что же говорить о животном! К тому же, как вы говорили, постоянно избиваемом животном! Вполне вероятны приступы неадекватного поведения. – Ветврач оживился, возможность объяснить поведение симпатичного ему пса вдохновила его. – И я очень рад, что вы не отказываетесь от него, несмотря на то что пес едва не покалечил вашу дочь.

– Если бы захотел – покалечил, но Май сумел сдержать себя. Слышишь, Никусь?

– Да, – равнодушно ответила девочка, ставшая вялой и апатичной. – Мама, я домой хочу.

Теперь надо придумать для Катерины подходящую версию происхождения Никиного ранения. Говорить ей, что это сделал Май, не стоило, прощения псу не будет. Домоправительница наша, как и большинство выросших в сельской местности людей, к животным относилась соответственно – как к домашней скотине. И понять, почему мы считаем гиганта членом семьи, искренне не могла. Да, она любила пса, баловала его вкусненьким, скучала, когда он пропал, но, узнай баба Катя, что Май посмел обидеть ее солнышко Никочку, скотину вон из дома! Да, конечно, она не имеет права распоряжаться, она ведь не хозяйка, но мы уважаем ее мнение, и лишние ссоры нам ни к чему.

Я же так не могла. К сожалению или к счастью – не знаю. Мой ребенок – главное в моей жизни, это аксиома, я любого порву в клочья за нее. И травмируй пес дочку всерьез – места в моей жизни для него не осталось бы. Но ведь он, несмотря на непонятный всплеск агрессии и ненависти, сумел сдержать себя!

Ладно, пусть выздоравливает, а потом попытаемся разобраться, что тут к чему. А пока в ближайшей перспективе – возвращение домой и грозная фигура бабы Кати на горизонте.

Я попросила ветврача вывести нас через служебный вход, встречаться с мохеровой дамой не хотелось. А то появится потом статья в какой-нибудь страдающей желтухой газетенке: «Жена Алексея Майорова жестоко избила несчастную старушку!»

Машина наша, к счастью, стояла ближе именно к служебному входу, так что отбытие прошло незамеченным.

А то, что меры предосторожности вовсе не были лишними, я поняла, выруливая со стоянки на проезжую часть. Несмотря на раритетный мохер, бабка оказалась вполне продвинутой. Или же кто-то из очереди, узнав от трындючей коробочки, что в ветеринарной клинике находится семья Алексея Майорова, решил подзаработать на этом. Во всяком случае, у входа в клинику уже маячила парочка папарацци.

Ну что ж, значит, ближайшие день-два я сюда приезжать не буду. Доктор предупрежден, для всех интересующихся мы сегодня забрали свою собаку и больше здесь не появимся. Думаю, терпения папарацци хватит в лучшем случае на день. Да и потом – подумаешь, новость! Так, новостишка.

Пристегнутая к детскому сиденью Ника грустным воробышком нахохлилась у меня за спиной.